Господину Руфиану, сыну и желаннейшему сослужителю, Афанасий, о Господе радоваться.
Ты пишешь отцу то, что и прилично писать возлюбленному сыну. И я, паче всех желаннейший мой Руфиниан, обнял тебя, пришедшего ко мне через письмо. Хотя и я мог в начале, и середине, и конце писать тебе, как сыну, но удержался, чтобы наша дружба и свидетельство познавались не из писем. Ведь ты – мое письмо, по слову Писания, узнаваемое и читаемое в сердце (2Кор.3:2). Итак, верь, поистине верь, что я приветствую тебя с таким расположением и поощряю писать мне, потому что ты не мало, но много радуешь меня своими письмами.
Коль скоро же из любви к добру и согласно с церковными правилами (что опять прилично твоему благоговению) ты спросил об увлеченных поневоле, но не развращенных ложной верой и пожелал, чтобы я написал тебе, что решено о них на Соборах и везде, то знай, желаннейший мой господин, что сначала, по прекращении бывшего насилия, состоялся Собор, на котором присутствовали епископы из внешних областей. Был Собор и у сослужителей наших, живущих в Элладе, а также и у живущих в Испании и Галлии. И как здесь, так и всюду за благо признано падших и ставших вождями ереси прощать, если они каются, но не давать им места в клире. А тем, кто не отвергает благочестия, но был увлечен поневоле и насильно, решено давать прощение и место в клире, тем более что они привели в свою защиту убедительное оправдание, и, вероятно, это случилось с ними не без смотрения Божия.
Ведь они утверждали, что не перешли на сторону нечестия, но предпочли, для того чтобы не были поставлены какие-нибудь его ярые приверженцы и не погубили Церквей, лучше содействовать насилию и нести это бремя, только бы не погибли люди. Нам показалось, что, утверждая это, они говорят убедительно, поскольку в свое извинение указывают, что и Аарон, брат Моисея, хотя содействовал в пустыне преступлению народа, но оправданием ему послужило то, что иначе народ, вернувшись в Египет, закоснел бы в идолослужении. Ведь мысль, что, оставаясь в пустыне, они могут отстать от нечестия, а если войдут в Египет, нечестие усугубят и возрастят в себе, казалась убедительной. Потому и дозволено принимать таковых в клир, и обманутый и претерпевшим насилие даруется прощение.
Сообщаю об этом и твоему благоговению, будучи твердо уверен, что и твое боголюбие одобрит такое решение и не осудит за послабление согласившихся с ним. Благоволи же прочесть это священству и подчиненному тебе народу, чтобы они, зная это, не порицали тебя за такое отношение к подобным людям. Ведь неприлично было бы писать к ним мне, когда твое благоговение может и возвестить о нашем отношении к таковым, и восполнить все недостающее. Благодарение Господу, исполнившему тебя всяким словом и всяким ведением.
Кающиеся пусть открыто предают анафеме ложное учение Евдоксия и Евзоия, называя их по именам (ибо эти защитники арианской ереси богохульно причислили Слово Божие к тварям). Кроме того, пусть исповедают веру, исповеданную отцами в Никее, и объявят, что никакого другого Собора не предпочитают этому Собору.
Приветствуй братство твое. И тебя приветствует о Господе пребывающее с нами братство.
(Ап. 62; I Всел. 10; Анкир. 1, 2, 3, 5, 8; Петра Алекс. 10, 14; Феофила Алек. 2).
Толкование
Во времена, когда арианство было в силе и находилось под покровительством императорских защитников этой ереси, особенно же императора Валента, многие духовные лица принуждаемы были силою исповедовать арианское учение. Впоследствии, когда насилие прекратилось, и когда православные имели возможность свободно исповедовать свою веру, многие из упомянутых духовных лиц оставляли ересь и возвращались опять в православную церковь. Вследствие этого, возник вопрос, как надлежит принимать таких лиц обратно в церковь, раз общих предписаний об этом не существовало. За разрешением этого вопроса обратился к Афанасию около 370 года епископ Руфиниан, у которого, по-видимому, было много таких обращенцев. Афанасий ответил специальным посланием, составляющим настоящее правило. Афанасий упоминает ο соборах, которые по этому вопросу собирались в Испании, Галлии и Элладе, в частности же ο соборе, составленном из епископов закордонных (από των έξω μερών επισκόπων), издавшем специальное правило об этом. Это – Александрийский Собор 362 года, созванный, под председательством Афанасия, для восстановления церковного мира и единения между христианами, которые были разделены арианством. На этом соборе постановлено было, между прочим, что всех тех, которые принуждены были силой перейти на сторону ариан, но на деле и по своему убеждению не были арианами, следует простить и разрешить им остаться в тех степенях церковной иерархии, в которых были до перехода к арианам; вожди и защитники ереси, в случае их обращения и покаяния, могут также быть приняты в церковь, однако к клиру уже принадлежать не могут. Это постановление Александрийского Собора святой Афанасий сообщает Руфиниану для руководства. В виду же того, что в то время выдвинулись, как решительные сторонники Ариева учения – Евдоксий, епископ константинопольский (360–370), и Евзой, епископ антиохийский (364–376), провозгласив притом православным арианское верование, св. Афанасий в настоящем своем послании напоминает Руфиниану, чтобы он от всех, обращающихся в церковь из арианства, требовал: предать анафеме учение упомянутых двух епископов и торжественно исповедать никейский символ
Этот вопрос не о тех, которые принесли жертву идолам и пали, но о тех, которые вступили в общение с еретиками, именно с арианами. Ибо приверженцы ариевой ереси, овладев перешедшими на их сторону императорами Констанцием и Валентом и, вследствие того, получив великую силу, принудили многих присоединиться к их вере. Когда же эти последние стали потом раскаиваться и приходить к православной церкви, Руфиниан (он был епископ) спросил, как должно принимать таковых? На этот вопрос великий Афанасий отвечал, что на бывших по сему делу многих соборах, именно – поместных, решено было, что тем, которые пали и вступили в общение с еретиками и исповедали, что они мыслят одно и тоже с еретиками, и при том были еще предстоятелями нечестия, то есть подвизались и поборали по нем, и старались убеждать (других), что учение их не погрешительно, в случае их раскаяния и обращения в православную церковь, должно давать покаяние и прощение, не предоставляя, однакоже, им места в клире. И хотя бы они были епископами или клириками, (по обращении) уже не могут быть принимаемы на места посвященных, но должны оставаться как миряне. А тем, которые не были самовластными делателями нечестия, то есть которые вступили в общение с еретиками не самовластно, не по добровольному убеждению, но были увлечены нуждою и насилием, то есть по неволе приложились к нечестию и отвлекались от благочестия (ибо как увлекаемый сильным напором воды несется не по собственному произволу, но стремится невольно, так и они были увлечены и приклонились потому, что были побеждены насилием еретиков), постановлено давать прощение, если раскаиваются, и предоставлять им места и в клире. И не потому только оказывается им снисхождение, говорит (святый отец), что они уступили насилию, но и потому, что они предоставляют убедительное оправдание, по которому уступка их еретикам совершилась, по-видимому, благоусмотрительно. Ибо они утверждали, то есть твердо удостоверяли, что не совратились в нечестие, то есть не приняли учения еретиков, но держатся правой веры; а только вступили в общение с еретиками, дабы по изгнании их из церквей не были введены вместо них другие нечестивцы и не расстроили церквей, то есть православных людей. И по этому они предпочли лучше уступить насилию и понести тяжесть епитимии за то, что по видимому преклонились, чем – погубить людей. Итак, по моему мнению, говорит (святый отец), они говорят это убедительно, пользуясь притом примером Аарона, который в то время как Моисей замедлил на горе и народ еврейский требовал богов, уступил преступному требованию народа и дозволил им слить тельца; а сделал это с тою целию, чтобы народ, возвратясь в Египет, не остался в египетском идолослужении, между тем как, находясь в пустыне, они могут отстать от нечестия, а, прибыв в Египет, впали бы в большее нечестие, последуя обычаям египтян. По этим причинам, говорит святый отец, обращающиеся от еретиков принимаются и в клир, а прельщенным и насилие потерпевшим дается прощение. Все это относится к мирянам, которые были обольщены еретиками, или подверглись насилию и приложились к их мнениям, и которым, говорит, если они раскаиваются и обращаются в церковь, дается прощение, и они принимаются и устрояются по правилам святых отцев. А это, говорит, я написал, уповая, что постановленное нами примешь и ты и не осудишь снисхождения согласившихся тако. Смысл же этого таков: ты не осудишь нас за то, что мы собрались с такою целию, то есть чтобы рассудить о вступивших в общение с еретиками, и не скажешь, что мы собрались напрасно, без дела и бесцельно, так как, может быть, ничего дельного не постановили; затем присовокупляет, что должны делать кающиеся, именно: пусть явно, то есть публично в церкви, предают анафеме то и то, и исповедуют определенную в Никее вере и прочее.
О вкусивших идоложертвенной пищи и принесших жертвы идолам пространнее рассуждают гангрский собор и правила святого Петра, александрийского архиепископа и мученика. А настоящее послание святого Афанасия говорит о тех, которые вступили в общение с еретиками, и возвращаются в церковь. Именно в послании к вопросившему его Руфиниану святый говорит, что падшие и вступившие в общение с еретиками и бывшие председателями и защитниками нечестия, хотя принимаются в число кающихся, но, будучи клириками, или другим образом посвященными, не удостаиваются священства. А те, которые не властвовали над нечестием, то есть которые не самовластно и не по добровольному убеждению вступили в общение с еретиками, но были насильно привлечены из благочестия в нечестие, если они клирики, удостаиваются прощения и не отчуждаются от клира, – потому в особенности, что утверждают, что они не совращались в нечестие, то есть не принимали учения еретиков, но вступили с ними в общение на том уважительном основании, дабы по изгнании их из церквей не были введены вместо них другие нечестивые и не растлили православных. Итак, по моему мнению, говорит (святый отец), они говорят это убедительно, пользуясь притом примером Аарона, который, когда Моисей замедлил на горе и народ еврейский требовал богов, уступил их преступному требованию и позволил им слить тельца; а сделал это с тою целию, чтобы народ, возвратясь в Египет, не остался в египетском идолослужении. Между тем как, находясь в пустыне, они могут оставить нечестие; а, прибыв в Египет впали бы в большее нечестие, последуя обычаям египтян. И это говорит о посвященных. А мирянам, прельщенным и потерпевшим насилие, дается прощение, и они принимаются и устрояются епископами на основании правил, при чем обязаны предавать проклятию учение еретиков явно, то есть в церкви и исповедовать никейскую православную веру. Заметь из настоящего послания, что иначе наказываются те, которые по насилию только вступили в общение с еретиками, иначе – вступившие в единомыслие с ними и защищавшие нечестие; иначе – самовольно уклонившиеся в нечестие, иначе – вступившие в общение с нечестивыми и идоложертвовавшие, иначе – те, которые по насилию ели идоложертвенное и иначе – потерпевшие насилие и в самом ядении. Вообще такие дела требуют тщательного исследования, и врачуются не легко.
В этом ответном послании св. Афанасия еп. Руфиниану речь идет не о тех, кто отрекся от Христа и принес жертву идолам (о таковых говорит Анкирский собор и еще подробнее св. Петр Александрийский), но о тех, кто вступил в общение с еретиками-арианами. Так случилось, что когда императоры стали поборниками их ереси, ариане приобрели силу и заставили принять свою ересь многих православных, которые затем покаялись и вернулись в Православную Церковь. О том, как следует их принимать, и спрашивает Руфиниан Афанасия Великого. Отвечая на это в рассматриваемом послании, св. Афанасий вначале объявляет о своей горячей отеческой любви к Руфиниану, побуждая его постоянно писать ему, а затем переходит к самому вопросу и говорит: «Коль скоро, согласно с церковными правилами, ты спрашиваешь о тех, которые вступили в общение с еретиками, а затем покаялись, не оставшись в ереси до конца, то знай, что по этому вопросу проводились разные Соборы в разных местах: и в Элладе, и в Испании, и в Галлии. (Возможно, выражение «был Собор и у сослужителей наших, живущих в Элладе» означает, что через послания св. Афанасия решение Александрийского собора было объявлено архиереям Эллады. Такое понимание более правильно, потому что и Досифей в «Двенадцатикнижии» (с. 181) говорит, что через свои послания Афанасий приобрел единомышленников в лице епископов Македонии и Ахаии, как пишет Василий Великий). И решение, принятое нами здесь, приняли и все они. А именно, мы утверждаем, что тех священнослужителей, которые не просто вступили в общение с арианами и исповедали, что имеют одинаковые с ними убеждения, но сделались и поборниками их ереси (так что склоняли и других перейти в арианство), если они возвращаются в Православную Церковь, нужно принимать, но не оставлять их на степенях священства, а считать впредь мирянами.
Тем же, кто вступил в общение с еретиками не по свободной воле, но насильно и принудительно, нам показалось разумный по их возвращении в Церковь даровать прощение. Пусть они занимают свое место в клире, т. е. как были иереями, так ими и остаются. Они достойны прощения не только потому, что претерпели насилие от еретиков, но и потому, что, по их словам, они применили принцип икономии. Ведь они оправдываются тем, что вступили в общение с еретиками не поистине, но лишь притворно и сделали это по икономии и снисхождению, чтобы их не изгнали совсем из Церкви, а на их место не поставили ярых приверженцев нечестия, которые окончательно погубили бы православных. Они предпочли понести тяжесть вынужденного отречения, чтобы не погибло множество православных. Говоря об этом, они приводят в пример и брата Моисея, Аарона, который покорился неразумному стремлению израильского народа и позволил им (из-за промедления Моисея) отлить золотого тельца, а позднее перед Моисеем оправдывал свое беззаконие тем, что не хотел, чтобы народ вернулся в Египет и предался нечестию окончательно. Ведь несомненно, что если бы они остались в пустыне, то могли бы обратиться от нечестия, но если бы вернулись в Египет, то отнюдь – напротив, преуспели бы в нечестии еще больше.
Подобно рассуждали и те, о ком у нас речь: если на время для вида вступить в общение с еретиками, христиане останутся в православии и не потерпят полного крушения, поскольку никто не будет принуждать их принять ложное учение. И напротив, они непременно подвергнутся насилию, если в Церквах будут поставлены другие епископы, ревнители ереси. Итак, из-за этого их оправданна и икономии им позволено остаться в сущем сане.
Так определяет св. Афанасий о священнослужителях, вступивших в общение с еретиками. Мирянам же, которых ариане обманули или насильно принудили приобщиться к их ереси, дается, говорит святой, прощение, если они покаются и вернутся в православие. А принимать их и управлять ими следует по правилам святых отцов. «Все это, – говорит св. Афанасий, – я написал твоему боголюбию, будучи твердо уверен, что показавшееся мне разумным и ты сочтешь таким же и не обвинишь наш Собор в послаблении, т. е. в праздности и бесполезности. Иными словами, не обвинишь нас в том, что мы собрались праздно и напрасно и не вынесли канонического и разумного решения о вступивших в общение с еретиками».
После этих слов св. Афанасий просит Руфиана прочесть его послание всем иереям, чтобы знали и они. А в добавление говорит и о том, что должны делать обращающиеся от общения с еретиками: открыто предавать анафеме ереси Евзоия и Евдоксия, вождей арианства, и исповедовать Символ веры богоносных отцов, собиравшихся в Никее, а также ставить I Вселенский собор выше всех остальных Соборов. Прочти также Апост. 47, 62, 68 и II Всел. 7.
Годе бысть, иже нуждею привлечении бывше, отвергошася. Яко аще отвергшеся, и власть некую приемше, помогаху нечестию, аще обратившеся покаются, помиловати их убо, не дати же им места внити в причет. Аще же бедою и нуждею преступивше и не имеша господства никакого от нечестивых, ни сотвориша пакости правоверным, таковых и помилования сподобити: и аще будут достойни, дати им место внити в причет: паче же аще с покорением отвещаша, рекшим к ним, не преложихомся на нечестие, но изволихом приложитися нуждею, да не нечестиви неции противу ставшее, погубят церковь, сего ради убо приемлеми бывше в причет, прельстившимжеся и нужду пострадавшим, помилование дается.
Об увлеченных нуждою постановлено, чтобы падшим и бывшим во главе нечестия, если они каются, оказывать снисхождение, но не давать места в клире; а увлеченных нуждою и насилием, но не бывшим начальниками нечестия, давать прощение и иметь место в клире, в особенности когда убедительно оправдались, сказав, что они не совращались в нечестие, но предпочли уступить насилию, дабы некоторые, нечестивые, восстав на церковь, не расстроили ее. Ради этого они сделались удобоприемлемыми в клир; а прельщенным и потерпевшим насилие дается прощение.