размер шрифта

Поиск по сайту



Беседа 22. На книгу Бытия.

Собрание творений святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского





БЕСЕДA 22

«Ною было пятьсот лет и родил Ной Сима, Хама и Иафета. Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери» (Быт.5:32, 6:1).

Праведный Ной и величие его добродетелей среди всеобщего нечестия. Свобода воли человека в выборе добра и зла. Сыны Божии, появшие дочерей человеческих, суть не Ангелы, а потомки Сифа и Еноса; Следствие этого смешения Сифитов с Каинитами и божественная угроза. Умножению нечестия, божественный приговор об истреблении людей вместе с животными и спасение Ноя. Увещание к добродетели, как драгоценнейшей всего и необходимой для будущей жизни. Гибельность тщеславия.

Хочу предложить вам сегодня остатки вчерашней трапезы; но не огорчайся, возлюбленный, слушая оставшееся. Конечно, чувственные снеди, спустя день или два, часто портятся и становятся неприятными и негодными в пищу, а относительно духовной трапезы нельзя бояться этого; напротив, чем больше проходит времени, тем большую они приобретают приятность и тем становятся свежее и вкуснее. Так исполним же самым делом данное нами вчера обещание, уплатим долг поучения и покажем честность. Это доставляет пользу не получающим только, как это бывает в (обыкновенных) долгах, но и мне, уплачивающему долг. И что говорю: мне, уплачивающему? Свойство этого долга духовного таково, что чем более он уплачивается, тем более возрастает и тем большее доставляет изобилие и несказанное богатство и отдающему и получающим. Видишь необычайное свойство долга и особенный род уплаты? Таково духовное: будучи раздаваемо, оно еще более умножается, и чем большему числу сообщается, тем более оно увеличивается, так что и отдающий не чувствует никакой утраты, напротив, еще у него умножается имущество, и получающие становятся более богатыми. А если таково свойство духовных предметов, то со всем усердием и мы поспешим к уплате, и вы приготовьте слух к принятию этого, дабы каждый из вас принял слова наши в отверстия недра души и с тем возвратился домой. Предметом рассуждения будет служить для нас опять праведный Ной, чтобы вы узнали великую его добродетель и неизреченное Божие человеколюбие и долготерпение, превышающее всякое понятие. Вы узнали вчера, как этот праведник, получив от отца свое имя, с самого рождения своего был для всех тогдашних людей провозвестником несчастий, и своим именем как бы вопиял и говорил так: оставьте нечестие, творите добродетель, убойтесь угрожающей казни; всеобщий потоп постигнет всю вселенную. Весьма силен гнев (Божий), потому что весьма усилилось и нечестие. И так он увещевал не два или три года, но пятьсот лет. Видели вы долготерпение Господа? Видели безмерную благость? Видели несказанное снисхождение? Видели умножение нечестия? Видели великое их безрассудство? На этом, как вы знаете, вчера остановилось наше поучение. Сегодня следует узнать, как человеколюбивый Господь, по своей благости, не ограничился и пятьюстами лет, но и еще явил новый опыт, попечения о столь великих грешниках. «Ною было,говорит Писание,– пятьсот лет». Намеренно божественное Писание обозначило число лет праведника, чтобы мы видели, сколько времени он увещевал своих современников, и как они, избрав путь нечестия, погибли на нем, а праведник, идя путем совершенно противоположным, явил столь высокую добродетель, что привлек к себе благоволение Божие и, тогда как все прочие подверглись наказанию, один он со своим семейством избежал его. Отсюда мы узнаем, что если мы бдительны и не беспечны, то жизнь посреди злых людей не только не вредит нам, но и делает нас более тщательными в добродетели. Для того человеколюбивый Бог и устроил так, чтобы жили вместе и злые и добрые, чтобы от этого и нечестие злых ослаблялось, а добродетель добрых выказывалась блистательнее, и беспечные от обращения с ревностными (о добродетели) получали, если пожелают, величайшую пользу. Представь же себе, как был предан добродетели этот праведник, когда, среди такого множества людей, с великою силою стремившихся к нечестию, один он шел противоположным путем, предпочитая добродетель нечестию, и ни единодушие, ни столь великое множество (злых) не остановило его на пути добра, но он уже наперед исполнил то, что впоследствии имел сказать блаженный Моисей: «Не следуй за большинством на зло» (Исх.23:2). И что особенно удивительно и чудно: в то время как многие, или – лучше сказать – все склонялись к нечестию и к злым делам, и никто не располагал к добродетели, он сам собою устремился к ней с такою силою, что пошел против такого множества; не убоялся и не устрашился единодушия злых; не поступил так, как обыкновенно делают нерадивые, которые, когда увидят, что многие показывают в чем-нибудь единодушие, пользуются этим случаем для прикрытия своего нерадения и говорят: для чего мне, вопреки всем этим людям, предпринимать что-нибудь новое и особенное, противоречить такому множеству и вступать в борьбу с таким многолюдством? Разве я праведнее всех их? Какая мне польза от такой вражды? Какая выгода от такой ненависти? Но (праведник) не делал столь бесплодных соображений, да и не подумал делать; он опять наперед исполнил сказанное пророком: «Лучше один праведник, нежели тысяча грешников» (Сир.17:3). Разве общение, думал он, и согласие с многолюдством, стремящимся к злу, может избавить меня от наказания? Знал он, верно знал, что каждый ответит за собственное свое спасение и что другому невозможно ни потерпеть наказание за согрешающего, ни получить чужую награду. Поэтому праведник, как искра посреди моря, не только не угасал, но и с каждым днем издавал яснейший свет, поучая всех своими делами.


Видишь, как Господь сотворил свободною природу нашу? Отчего, скажи мне, те (современники Ноя) стремились к нечестию и навлекали на себя наказание, а этот (Ной), избрав добродетель и убежав от сообщества с ними, не потерпел наказания? Не очевидно ли, что каждый по своей воле избирает нечестие или добродетель? Если бы было не так, если бы нашей природе не была присуща власть, то не следовало бы ни тем терпеть наказание, ни этим получать награду за добродетель. Но так как все, после вышней благодати, зависит от нашего произволения, поэтому и согрешающим уготованы наказания, и живущим добродетельно воздаяния и награды. «Ною было,говорит Писание,– пятьсот лет и родил Ной Сима, Хама и Иафета». Замечай точность божественного Писания. Сказав нам о числе лет праведника, чтобы показать великость долготерпения Господа, оно хочет еще изъяснить нам и приумножение снисхождения Господня, и усиление нечестия человеческого.

Но послушаем самих слов Моисея, который, говоря по внушению Духа хочет с точностью научить нас всему. «Когда люди,говорит, –начали умножаться на земле и родились у них дочери». Не без причины присовокупил он: «И родились у них дочери», но для того, чтобы дать нам понятие о великом размножении людей. Где столь великое множество корней, там по необходимости рождается и много ветвей.«Тогда сыны Божии,говорит,– увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал». Каждое из этих слов рассмотрим внимательно, дабы не укрылось от нас ничто из сокрытого во глубине. Да и нужно тщательно исследовать это место и опровергнуть пустословие тех, которые обо всем говорят необдуманно. И, во-первых, надобно показать, что эти люди осмеливаются говорить, и, обнаружив нелепость их слов, объяснить потом вашей любви истинный смысл Писания, дабы вы простодушно не слушали тех, которые произносят хульные речи и дерзают говорить на свою голову. Они говорят, будто это сказано не о людях, но об ангелах; их-то будто бы (Писание) назвало сынами Божиими. Но, во-первых, пусть они покажут, где ангелы названы сынами Божиими: этого они не могут нигде показать. Люди называются сынами Божиими, а ангелы – никогда. Об ангелах (Писание) говорит: «Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими – огонь пылающий» (Пс.103:4), а о людях: «Я сказал: вы – боги» (Пс.81: 6); и опять: «Я воспитал и возвысил сыновей» (Ис.1:2); и опять: «Израиль [есть] сын Мой, первенец Мой» (Исх.4:22); а ангел нигде не назван ни сыном, ни сыном Божиим. Но что они говорят? Подлинно, то были ангелы, но так как они сошли (с неба на землю) для беззаконного дела, то лишились своего достоинства. Другое еще большее пустословие! Так что же? Теперь они лишились (своего достоинства) и это именно было причиною их падения? Но Писание учит нас иначе, именно, что еще прежде создания первого человека они лишились того своего достоинства – и диавол и те (духи), которые вместе с ним домогались высшего достоинства, как и говорит премудрый: «Завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем.2:24). В самом деле, скажи мне, если бы диавол не пал еще до создания человека, то как он, оставаясь в своем достоинстве, позавидовал человеку? Какой имеет смысл то, что ангел позавидовал человеку, бестелесный и находившийся в такой чести, – обложенному телом? Но так как (диавол) ниспал с высочайшей славы в крайнее бесчестие и ниспал будучи бестелесным, а между тем видел, что человек создан и, будучи в теле, удостоен, по человеколюбию Создателя, столь великой чести, то разгорелся завистью и посредством обмана, совершенного им чрез змия, подверг человека наказанию смертью. Таково свойство злобы: не может она равнодушно переносить счастья других. Для всех очевидно, что диавол и все его полчище искони уже лишились небесной славы и сделались бесчестными. А с другой стороны, и не безумно ли говорить, будто ангелы низошли до сожительства с женами, и бестелесная природа унизилась до совокупления с телами? Разве не слышишь, что говорит Христос об естестве ангельском: «В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф.22:30)? Да и несвойственно этой бестелесной природе иметь такое (плотское) вожделение. А сверх того, нужно подумать и о том, что принять такое мнение и по разуму было бы величайшею нелепостью. Если святые, удостоенные Духа Святого мужи, не в силах были переносить даже явления ангелов, если и муж желаний, узрев присутствие ангела, не самое существо (потому что, как можно видеть бестелесное существо?), но воспринятый им образ, лишился сил и едва не самой жизни, если и столь великий и высокий муж упал почти бездыханным, – то кто, и самый безрассудный, согласится с этим богохульным и крайне безумным мнением, будто бестелесная и духовная природа имела совокупление с телами?


Но, чтобы не показалось, что и мы сами, много говоря об этом, напрасно теряем время, для этого, самим делом доказав вашей любви невозможность такого события, раскроем теперь вам истинный смысл предложенных слов, снова прочитав сказанное божественным Писанием. «Тогда сыны Божии, увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал». Мы уже прежде сказали вам, что Писание имеет обычай и людей называть сынами Божиими. Так как они (разумеются те, которые названы сынами Божиими) вели род свой от Сифа и от сына его, названного Еносом («тогда,говорит Писание,– начали призывать имя Господа»), то его дальнейшие потомки в божественном Писании названы сынами Божиими, потому что они до тех пор подражали добродетели предков; а сынами человеческими названы те, которые родились прежде Сифа, от Каина, и от него вели свой род. «Когда люди,говорит Писание, –начали умножаться на земле и родились у них дочери. Тогда сыны Божии(потомки Сифа и Еноса), увидели дочерей человеческих(дочерей, родившихся от тех, о которых [Писание] сказало, что«и родились у них дочери»),(и)что они красивы». Смотри, как этим выражением Писание показало нам всю их необузданность. Они устремились к этому делу, не по желанию чадородия, но по неумеренной похоти. «Увидели,говорит Писание,– дочерей человеческих, что они красивы». Вожделение красоты увлекло их в эту погибель; красота лица была для них причиною блудодеяния и необузданности. Но Писание не ограничилось и этим, а присовокупило: «И брали [их] себе в жены, какую кто избрал». И это опять указывает на их великую необузданность, что они, т.е. побеждены были красотою и не хотели обуздать беспорядочное вожделение, но, увлекшись видом (жен), погрязли (в нечистоте), и этим беззаконием сделали себя недостойными вышнего промышления. И чтобы мы знали, что они это сделали не по закону брака и не для чадородия, для этого (Писание) говорит: «Увидели …, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал. Что же? Ужели кто будет винить глаза за то, что они видят? Отнюдь: не глаз был причиною погибели этих людей, но их беспечная воля и необузданное вожделение. Глаз для того и создан, чтобы мы, видя им творения Божия, прославляли их Создателя. Следовательно, дело глаза – видеть; а видеть худо зависит от управляющего им разума. Господь устроил члены (нашего тела) так, чтобы они были полезны нам к деланию добра, а управление ими предоставил бестелесному существу, то есть душе. Итак, когда душа предается нерадению и ослабит бразды, то, как возница, не умеющий сдерживать беспорядочные порывы коней, опустив бразды, подвергает опасности и коней, везущих колесницу, и самого себя, – так и воля наша, когда не умеет по надлежащему пользоваться членами, дав свободу беспорядочным вожделениям, губит сама себя. Поэтому-то Господь наш И. Христос, зная слабость нашей природы и беспечность воли, дал закон, запрещающий и возбраняющий излишние взгляды, дабы издали еще погасить загорающийся в нас пламень, и сказал: «Что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:28). Для того, говорит, запрещаю необузданный взгляд, чтобы предохранить от беззаконного дела. Не думай, что только совокупление составляет грех; осуждению подлежит самая мысль. Так и эти люди, увидев красоту, пленились зрением. «Увидели …, –говорит (Писание),– что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал». Но посмотрим, какую благость Господь явил и после этого беззаконного дела и беспорядочного расположения их. «И сказал, – говорит Писание, –Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет» (Быт.6:3). В этих не многих словах можно увидеть бездну человеколюбия. «И сказал, – сказано, –Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть». (Господь) назвал здесь духом промыслительную Свою силу, предсказывая уже их погибель. И дабы ты знал, что речь идет именно об этом, смотри, что прибавлено: «потому что они плоть», то есть, потому что они совершенно предались плотским делам и не пользовались по надлежащему способностями души, но вели такую жизнь, как будто бы облечены были только плотью и не имели души. Божественное Писание всегда имеет обычай называть плотских людей плотью, а добродетельных бесплотными, как говорит Павел: «Вы не по плоти живете» (Рим.8:9), не потому, чтобы они не были облечены плотью, но потому что, будучи облечены плотью, они были выше плотских помыслов. И как этим за презрение плотского Павел сказал: «Вы не по плоти живете», – так и тех за то, что они постоянно занимались плотскими делами, (Бог) назвал плотью. «Потому что они плоть», поэтому больше не попущу им оскверняться грехами.

Видел ты великость гнева (Божия)? Видел чрезмерную силу угрозы? Смотри же, как (Бог) угрозу и гнев растворил человеколюбием. Таков Господь наш: часто угрожает Он не для того, чтобы исполнить угрозу, но чтобы, исправив людей, уже не приводить угрозу в исполнение. Ведь, если Он хотел (только) наказать, то для чего предсказывал? Но так как Он не хочет (только наказывать), то всегда медлит и отлагает, и предсказывает, внушая (через это) виновным побуждение уклониться от нечестия, избрать добродетель и избежать наказания. Поэтому, уже после того, как изрек угрозу предать их совершенной погибели (а это и значат слова: «Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть», – то есть, не попущу им более жить), Он, не довольствуясь пятисотлетним долготерпением, по которому люди во всю жизнь Ноеву вразумляемы были его именем, теперь, опять удерживая гнев Свой, назначает им другой срок и говорит: Я уже сделал угрозу, и сказал, и объявил Мой гнев, которому вам следовало подвергнуться за множество сделанных вами грехов; но так как Я хочу, чтобы и неисцельно согрешившие спаслись, и никто не погиб, то еще прибавляю вам сто двадцать лет, дабы вы могли, если захотите, и омыть грехи чрез обращение к лучшему, и, избрав добродетель, избавиться от наказания. «Будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, –говорит (Писание),– особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди» (Быт.6:3,4). Исполинами, думаю, называет здесь божественное Писание людей сильных телом. От них, говорит, размножился род их. Об этом говорится и в другом месте: «Призвал для [совершения] гнева Моего сильных Моих» (Ис.13:3). Число же: сто двадцать лет некоторые признают за предел жизни; но этого не значит, а (Писание) хочет этим показать долготерпение, которое (Господь) являет людям и после столь многих грехов их. Итак, чтобы мы знали, что люди и после (обнаруженных Богом) гнева и угрозы, и после продолжительного долготерпения, которое Он дал им на покаяние не только не исправились, но и продолжали грешить. Писание говорит: «С того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». Видишь, какое чрезмерное безрассудство? Какая бесчувственность души? Ни страх наказания, ни продолжительность (Божия) долготерпения не отклонили их от злых дел; раз низринувшись в пропасть и потеряв душевное зрение, они, объятые нечистою похотью, как бы каким опьянением, не захотели уже исправиться, как и Премудрый говорит: «С приходом нечестивого приходит и презрение, а с бесславием – поношение» (Притч.18:3). Страшно, страшно, возлюбленный, быть уловленым кознями диавола. Тогда душа уже запутывается как бы в сетях, и как нечистое животное, валяясь в грязи, услаждается этим, так и она, предавшись греховной привычке, уже не чувствует зловония грехов. Поэтому нужно трезвиться и бодрствовать, чтобы с самого начала не дать лукавому демону никакого доступа (к нам), чтобы он, омрачив наш ум и ослепив душевное око, не заставил нас, не могущих взирать на свет солнца правды, подобно лишенным солнечного света, стремиться в пропасть, что и случилось с этими людьми. Послушай и еще о долготерпении благого Бога. «И увидел,говорит Писание,– Господь(Бог), что велико развращение человеков на земле» (Быт.6:5). Что значат слова: «И увидел»? Не то, чтобы не знал Господь; нет: божественное Писание повествует обо всем приспособительно к нашей немощи. Чтобы вразумить нас, что эти люди, и после столь великого долготерпения Божия, оставались в тех же грехах или впадали вновь еще в большие, оно говорит: «И увидел, что велико развращение человеков на земле». От этого злого дела [т.е. от смешения сынов Божиих с дочерями человеческими], как от источника, рождались у них и многие другие грехи; поэтому и говорится: «развращение человеков». Где блуд, невоздержная и нечистая жизнь, там естественно рождается и пьянство, и бесчинство, и великая несправедливость, и лихоимство, и множество зла. «И увидел,сказано,– Господь(Бог), что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время».
Смотри, как здесь каждое слово указывает на множество грехов. Сказав вообще: «Что велико развращение человеков на земле». Писание присовокупило: «и что все». Многозначительно это слово. Не только юноша (грешит), но и старец делает подобное ему; не только муж, но и жена; не только раб, но и свободный; не только богатый, но и бедный. И слово: «помышления» также многозначительно. Они, то есть, делают это. Не урывками, но размышляя в сердце, каждый час стремясь к этому и нарочито заботясь об этом, – не то, что раз или два, просто и случайно, увлекшись грехом, оставляют потом нечестие, но прилежно упражняются в нем и делают злое; то есть, грех совершается ими с большим тщанием, не мимоходом, не небрежно и не в короткое время, но все дни, в течение всей их жизни. Видел ты усиление нечестия? Видел, как они сделали это своим занятием, прилежно совершая всякого рода зло, и как всякий возраст охотно стремился к деланию зла? «Все», говорит (Писание); не было незрелого и непричастного злу возраста, но все тотчас и с самого начала соревновались в этом злом подвиге, стараясь превзойти друг друга в беззаконных делах. Представь же теперь необычайную мудрость праведника, когда он, среди такого единомыслия злых людей, мог избежать заразы и не потерпеть от них никакого вреда, но как бы имея другую природу, сохранил твердость духа и, по собственному изволению устремившись к деланию добра, уклонился от греховного единомыслия с ними, и избавился от постигшей всех погибели. «И раскаялся, – говорит Писание,– Господь(Бог),что создал человека на земле» (Быт.6:6). Заметь и здесь грубость и приспособительность выражения. «И раскаялся», сказано, вместо: раскаялся, не потому, что Бог раскаивается, – да не будет, – но божественное Писание говорит с нами по-человечески, чтобы научить нас, что чрезмерное множество грехов человеческих привело человеколюбивого Бога в столь великий гнев. «И раскаялсяГосподь(Бог),что создал человека на земле». Для того ли, говорит Бог, Я создал его, чтобы он, вдавшись в столь великое нечестие, сделался виновником своей погибели? Для того Я с самого начала удостоил его такой чести и явил столько попечения о нем, чтобы он, избрав добродетель, был безопасен от погибели. Но так как он злоупотребил Моим человеколюбием, то лучше уже прервать его злые предначинания. «И сказал Господь(Бог): истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их». С своей стороны, говорит Бог, Я сделал все: привел (людей) из небытия в бытие, вложил в (их) природу знание того, что должно делать и чего не делать, даровал им свободную волю, оказал неизреченное (к ним) долготерпение, и даже после уже того продолжительного времени после обнаруженного Мною гнева и угрозы, назначил еще и другой срок, желая, чтобы они, сознав свои грехи, отвратили Мой гнев; но так как и от этого не произошло никакой пользы, то необходимо уже привести угрозу в исполнение, в конец истребить их и уничтожить весь род их, как негодную закваску, дабы они и для последующих родов не сделались учителями нечестия. «И сказал Господь(Бог): истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов». Но, может быть, кто-нибудь скажет: для чего за уклонение человека к нечестию подвергаются одинаковому с ним наказанию и животные? Так следует. Разве животные созданы сами для себя? Они сотворены для человека; поэтому, когда он истребляется – то какая и в них нужда? Затем и они разделяют (с человеком) наказание, чтобы вы знали, как силен гнев (Божий на грешника). Как в начале за грех прародителя подпала проклятию земля, так и теперь, когда угрожает погибель человеку, делаются участниками наказания и бессловесные. Как при благочестивой жизни человека и тварь участвует в человеческом благоденствии, по слову Павла: «И сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим.8:21), – так и теперь, когда человек за множество грехов своих должен понести наказание и подвергнуться конечной погибели, вместе с ним и скоты, и гады, и птицы подвергаются потопу, имеющему покрыть всю вселенную. И как в доме, когда главный служитель подпадает гневу господина, обыкновенно и все сослужители его разделяют с ним скорбь, – точно так и здесь, когда, как в доме, люди гибнут, по необходимости и все, находящееся в доме и подвластное им, подвергается тому же наказанию. «Я раскаялся, –говорит Писание,– что создал их». Сколько снисхождения в этом слове! Разве Я хотел, говорит (Бог), подвергнуть их такому наказанию? Сами они великими своими беззакониями привели Меня в столь сильный гнев. Впрочем, чтобы мы не подумали, будто род человеческий совершенно уничтожается и естество наше истребляется с корнем, напротив знали бы, сколь великое зло грех, и сколь великое благо добродетель, и что «Лучше один праведник, нежели тысяча грешников» (Сирах.17:3), – Писание говорит: «Ной же обрел благодать пред очами Господа» (Быт.6:8). Если, говорит, все множество (людей) впало в столь великое нечестие, то этот праведник сохранил искру добродетели, а вместе с тем и всем этим людям в течение всего этого времени проповедовал и внушал отстать от нечестия, и себя соблюл свободным от их скверны. И как они злыми своими делами подвигали на гнев человеколюбивого Бога, так и этот, возлюбив добродетель, «обрел благодать пред очами Господа.Бог нелицеприятен» (Быт.6:8, Деян.10:34); если в таком множестве Он найдет хотя одного делающего угодное Ему, то не оставляет его без внимания, но удостаивает Своего попечения и тем большую выказывает заботливость об нем, чем он сам ревностнее, при столь многих, влекущих его к нечестию, идет путем добродетели.

Зная это, будем иметь в виду одно то, что угодно Ему (Богу) и что может привлечь на нас Его благоволение; и ни из угождения дружбе, ни из покорности какому-либо обычаю, не станем пренебрегать добродетелью, но будем пользоваться, как должно, долготерпением Божиим и, пока есть еще время, отложив всякую леность, возлюбим добродетель и возненавидим порок. Если мы не будем и к добродетели стремиться с любовью и охотою, и к пороку не будем питать великой ненависти, то не в состоянии будем ни избежать вреда от этого, ни достигнуть той. А что добродетель заслуживает того, чтобы мы желали ее и горели к ней любовью, – послушай, что говорит пророк: «Суды Господни истина, все праведны; они вожделеннее золота и даже множества золота чистого» (Пс.18:10,11). Сказал так не потому, чтобы это одно было самое вожделенное, но потому что у нас нельзя найти чего-либо другого драгоценнее этих предметов. Потому он и присовокупил: «слаще меда и капель сота». И здесь опять он употребил это сравнение потому, что не мог найти вещества слаще меда. А те, которыми овладела безумная страсть и любовь к собиранию богатства, истощают на это все свои силы, и никогда не насыщаются, потому что сребролюбие есть ненасытное пьянство; и как пьяные, чем больше вливают в себя вина, тем большею распаляются жаждою, так и эти (сребролюбцы) никогда не могут остановить этой неукротимой страсти, но чем более видят возрастание своего имущества, тем сильнее разжигаются они корыстолюбием и не отстают от этой злой страсти, пока не низринутся в самую бездну зла. Если же эти люди проявляют с таким напряжением эту пагубную страсть, виновницу всех зол, то тем более должно нам суды Господни, которые выше «золота и даже множества золота чистого», всегда иметь в своих мыслях и ничего не предпочитать добродетели, а эти пагубные страсти искоренять из своей души и знать, что это временное удовольствие обыкновенно рождает непрестанную скорбь и нескончаемое мучение, а не обманывать самих себя и не думать, будто настоящею жизнью оканчивается наше существование. Правда, большая часть людей не выражают этого словами, напротив даже говорят, что они веруют учению о воскресении и будущему воздаянию; но я обращаю внимание не на слова, а на то, что каждый день делается. Если в самом деле ты ожидаешь воскресения и воздаяния, то для чего так заботишься о житейской славе? Для чего, скажи мне, мучишь себя каждый день, собирая денег больше, чем песку, покупая села, и дома, и бани, часто приобретая это даже грабежом и лихоимством и исполняя на себе пророческое слово: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что [другим] не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (Ис.5:8)? Не это ли видим мы каждый день? Один говорит: «дом такого-то отнимает у меня свет», и выдумывает тысячу предлогов, чтобы отнять его; а другой, взяв поле у бедного, присоединяет к своему. А что особенно замечательно, необыкновенно, странно, и непростительно – иной сам живет в одном месте, часто даже не имеет возможности, если бы и хотел, перейти в другое место, или по слабости телесной, или по другим обстоятельствам, а между тем хочет всюду и во всех, так сказать, городах иметь памятники своего лихоимства, везде поставить вечные столпы своего нечестия, и грехи, которыми все это собрано, возлагает на свою голову, и – неся это тяжкое и не удобоносимое бремя, не чувствует его, а наслаждение собранными им сокровищами предоставляет другим, не только уже после переселения из этой жизни, но еще и прежде исхода отсюда. Если он и не лишится их против воли, то все они расточаются и, так сказать, разрываются по частям его домашними, а сам он не наслаждается и незначительною их частью. И что говорю: не наслаждается? Если бы он и хотел, то, как достанет его, когда у него одно чрево при таком большом богатстве?


Причина всех зол – тщеславие и желание дать свое имя полям, баням, домам. Что тебе пользы, человек, когда спустя немного, от постигшей тебя горячки, душа твоя, внезапно отлетев, оставит тебя без всего и нагим, или – лучше – лишенным добродетели, а облеченным в неправды, хищения, лихоимство, стоны, воздыхания, слезы сирот, козни, обманы? Как ты, имея на себе столь великое бремя грехов, в состоянии будешь пройти сквозь те узкие врата, которые не могут вместить столь великой ноши? По необходимости ты останешься вне (царствия) и, под тяжестью этой ноши, напрасно будешь каяться, видя уже пред глазами у себя приготовленные наказания, тот страшный и никогда несгорающий огонь и не умирающий червь. Но если мы сколько-нибудь заботимся о своем спасении, то, пока есть еще время, отступим от греха, обратимся к добродетели, отринем тщеславие. Оттого оно и называется тщетным, что пусто и не имеет в себе ничего твердого и постоянного; это только обман очей, исчезающий прежде, чем явится. Не видим ли, как часто тот, кому сегодня предшествуют ликторы, и кого окружают копьеносцы, завтра оказывается в темнице, вместе с преступниками? Что обманчивее этой пустой и суетной славы? Если же в настоящей жизни и не случится с ним такой перемены, так смерть непременно постигнет его и прервет его благополучие, и тот, кто сегодня важно выступал на площади, сажал (других) в тюрьму, сидел на возвышенном месте, вел себя весьма гордо и на всех людей смотрел как на тени, завтра вдруг лежит мертвый, бездыханный, полный зловония, осыпаемый тысячью укоризн и от обиженных им, и от не обиженных, но соболезнующих обиженным. Что может быть несчастнее такого человека? И все, что им собрано, часто делят между собою его враги и неприятели; а грехи, от этого накопившиеся у него, он уносит с собою, и подвергается за них весьма строгому отчету. Поэтому, умоляю: убегая этой суетной славы, возлюбим славу истинную и пребывающую во веки, и пусть ни страсть к богатству не обольщает нас, ни пламя похоти не сожигает, ни зависть и ненависть не сушат, ни гнев не воспламеняет, но все эти злые и пагубные страсти угасив росою духа, презрим настоящее, возжелаем будущего, подумаем о будущем дне (суда) и покажем великую тщательность в жизни. Не для того мы явились в эту жизнь, чтобы только есть и пить.

Не жизнь создана для пищи и питья, но для жизни пища и питье. Так не станем же извращать этого порядка, и не будем так угождать чреву и плотским удовольствиям, как будто бы мы для этого и созданы; но, размышляя о происходящем для нас вреде от этого угождения, станем укрощать движения плоти, не поленимся и не попустим ей восставать на душу. Если Павел, столь великий и высокий муж, как бы на крыльях облетевший всю вселенную, ставший выше телесных нужд и удостоившийся слышать неизреченные глаголы, которых доселе никто другой не слышал, говорил в своем послании: «Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1Кор.9:27), – так если он, удостоившийся такой благодати, после столь многих и высоких подвигов, имел нужду усмирять, и порабощать, покорять под власть души и подчинять ее господству сильные порывы плоти (усмиряют же то, что восстает, и порабощают то, что сбрасывает с себя узду), то что скажем мы, не имеющие ничего доброго, обремененные тяжкими грехами, и при всем том преданные великой беспечности? Разве в этой брани есть перемирие? Разве есть определенное время для нападения? Всегда нужно трезвиться и бодрствовать, и никогда не считать себя в безопасности, потому что не назначено время, когда враг и противник нападет на нас. Итак, будем всегда помышлять, всегда заботиться о своем спасении, дабы таким образом могли мы и быть непобежденными и, избежав козней врага, получить милость от Бога, благодатью и щедротами Его Единородного, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.