Беседа на псалом 12

БЕСЕДА
НА ПСАЛОМ 12

В конец, псалом Давиду.Другой переводчик (Симмах) говорит:победная песнь Давида. Третий (Феодотион):на победу.

"Доколе, Господи, будешь забывать меня до конца?"Другой (Симмах):забываешьменя совершенно.

"Доколебудешь отвращать лице Твое от меня?"Другой (Акила, Симмах и Феодотион):скры­ваешь.

"Доколе я буду слагать помыслы в душе моей?"Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.):устрою мысли. "(а) печали в сердце моем день иночь? Доколе будет возноситься надо мною враг мой?"Другой (Симмах):заботу в помышлении моем ежедневност. 1-3.

1 В конец. Псалом Давида.
2 Доколе, Господи, будешь забывать меня до конца? Доколе будешь отвращать лице Твое от меня?
3 Доколе я буду слагать помыслы в душе моей, (а) печали в сердце моем день и ночь? Доколе будет возноситься надо мною враг мой?
4 Призри, услышь меня, Господи, Боже мой, просвети очи мои, да не усну смертно.
5 Да не скажет враг мой: "я преодолел его!"
6 Угнетающие меня обрадуются, если я поколеблюсь.
7 Я же уповал на милость Твою: возрадуется сердце мое о спасении Твоем, воспою Господу, благотворящему мне, и пою имени Господа Вышнего.

Не малое благо, если человек сознает свое оставление Богом, которое происходит от на­рушения Его заповедей, но служит также проявле­нием особого божественного промышления. – Что зна­чит:"я преодолел его"? – Усиление молитвы Псалмо­певца о божественной помощи указанием на радость и веселие врага. – "Я же уповал на милость Твою". – Благодарность и славословие Господу прежде получения от Него благодеяний. – Увещание подражать Давиду и без колебаний полагаться на милость Божию.

Не малое благо и в том, чтобы чувствовать забвение от Бога. Под забвением же разумей не состояние страстное, но оставление. Многие, подвергшись забвению от Бога, даже не сознают этого, и не скорбят; а блаженный Давид не только сознавал это, но исчислял и время забвения, потому что вы­ражение: доколе означает продолжительность времени. Потому он и скорбит, и плачет. Смотри, как он никогда не скорбит ни о чем житейском, ни о богатстве, ни о славе, но всегда о благоволении Божием. Почему же, скажешь, он знал, что Бог забыл его? Потому, что он знал и то, когда Бог помнил о нем, и ясно понимал, в чем состоит это забве­ние, и в чем это памятование, – не так, как многие из лю­дей, которые, когда богатеют, когда прославляются людьми, когда все у них идет успешно, когда одерживают победы над врагами, тогда и думают, что Бог помнит о них; по­тому они и не знают, когда Он забывает их. Не зная зна­мений памятования Его, они не знают и знамений забвения Его,не разумея знаков любви Его, не разумеют и знаков небла­говоления Его. Многих из людей, имеющих земные блага, Бог забывает, и даже особенно их; напротив о неимеющих часто памятует. Памятование о нас Божие происходит не от чего иного, как от добрых дел, внимательности, бодрство­вания, упражнения в добродетели; равно и забвение не от чего иного, как от грехов, корыстолюбия, хищения. Поэтому и ты, возлюбленный, когда находишься в несчастье, не говори: Бог забыл меня; напротив, – когда ты находишься во грехах и когда все идет у тебя успешно. Если ты будешь сознавать это, то скоро отстанешь от порочных дел. "Доколе будешь отвращать лице Твое от меня?" Это – высшая степень забвения. Подобиями человеческими пророк изображает действия Божии, и гнев Его и наказание. А Бог отвращает лицо Свое тогда, когда мы поступаем недостойно заповедей Его. "Когда вы простираете", говорит Он, "руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои"; потом приводит и причину: "ваши руки полны крови" (Ис.1:15). Впрочем это оставление и отвращение лица есть также действие великого по­печения Божия о нас. Он делает это для того, чтобы; сильнее привлечь нас к Себе. Так и человек, зараженный страстною любовью, видя невнимание к себе любимого предмета, остав­ляет его и удаляется, не потому, чтобы изгладить его из души своей, но, желая обратить и привязать его к себе. Сказав об отвращении лица и забвении, пророк говорит и о том, что с ним произошло от этого. Что же именно? То, о чем он говорит далее: "доколе я буду слагать помыслы в душе моей?" Как вышедший из пристани блуждает везде, и как лишившийся света часто спо­тыкается, так и подвергшийся забвению от Бога постоянно пре­дается заботам, беспокойствам и скорбям. Впрочем, эти са­мые заботы, беспокойства, сокрушение, скорбь, собеседование об отвращении Божием, не мало способствуют к тому, чтобы Он опять обратился к нам. Так и Павел говорит о себе в послании к Коринфянам: "кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною" (2Кор.2:2)? Не малая, возлюбленный, польза от того, чтобы чувствовать отвращение Божие, скорбеть и сето­вать, потому что таким образом мы скоро опять обратим Его к себе. "Доколе будет возноситься надо мною враг мой?Призри, услышь меня, Господи, Боже мой, просвети очи мои, да не усну смертно" (ст. 3, 4). Как тогда, когда Бог покровительствует нам и на­ходится с нами, исчезает всякая скорбь, так тогда, когда Он отступает от нас и забывает нас, душа наша терзается сердце скорбит, люди огорчают нас, и везде для нас утесы и стремнины. Но все это попускается с полезною целью, – чтобылюди беспечные, страдая от этого, тщательнее старались воз­вратиться туда, откуда ниспали. "Накажет тебя", говорит пророк, "нечестие твое, и отступничество твое обличит тебя" (Иер.2:19). Таким образом, и оставление Божие есть вид промышления Его. Когда Он, промышляя и имея о нас попечение, не ви­дит надлежащего к Себе внимания, тогда на несколько вре­мени отступает и удаляется, чтобы нерадивые, оставив нера­дение, сделались ревностнейшими. "Призри", говорит пророк, посмотри на врага, возносящегося надо мною; и если не по моему уничижению, то по его надменности и гордости "услышь меня". Чего просишь ты? Победы над врагами? Нет, говорит, но того, чтобы просветились очи сердца моего, чтобы рассеялся мрак, объявший мыслительную часть души моей, помрачивший мое мысленное око. Вот чего прошу я: "просвети очи мои. Да не скажет враг мой: "я преодолел его!", видя меня погруженным в грехов­ную смерть: "я преодолел его" (ст. 5), я преодолел его, и чего желал, того достиг. Что значит: "я преодолел его"? Хотя он не силен вообще, но силен стал против меня. Наше пора­жение придает ему силу, показывает его сильным, крепким и непобедимым.

Видишь: когда мы грешим, не только самих себя срамим, губим, подвергаем смерти, но и своих врагов, ко­торые поражают нас, являем сильными и могущественными, а кроме того еще доставляем им радость и веселие. О, какое безумие, какая слепота – врагам своим содействовать против себя самих, оскорбляющим и огорчающим душу нашу до­ставлять радость и веселие! Смотри, сколько безрассудств: вместо того, чтобы побеждать врага, – "у врага совершенно истощилось оружие, и погиб нечестивый" (Пс.9:7, 6), – вместо того, чтобы одерживать победы, мы сами терпим поражение; и не только это, но и являем его сильным и могущественным; и даже на этом не останавливается наше безумие, наша крайняя болезнь, но еще доставляем ему радость и веселие. Подлинно, грех есть край­нее сумасбродство и крайнее зло. "Угнетающие меня обрадуются, если я поколеблюсь" (ст. 6). Три причины приводит пророк, умоляя Господа, чтобы Он призрел на него, обратил к нему лицо Свое и услышал молитву его: могущество и силу врагов, и еще прежде этого их высокомерие и надменность, и в-третьих, их радость и веселие. Он как бы так говорит: если не по моему про­шению и не по моему уничижению обрати ко мне лицо Твое, Господи, то по надменности врагов; они надмеваются своею силою, радуются моим бедствиям, смеются над моим падением. "Услышь меня, Господи,просвети очи мои": отгони глубокий сон от меня при грехах моих,уснув которым я скоро подвергся бы душевной смерти. Если тогда, как я только лишь поколеблюсь с твердыни твоей, они радуются, восхищаются, считают это своею силою, превозно­сятся и делаются невыносимыми, то чего не сделают они, когда я буду доведен до смерти? Видишь, как пророк почитает величайшим вредом, не меньшим, чем наказание и му­чение, то, чтобы радовался общий враг, чтобы он казался силь­ным и считался высоким. Если бы он не почитал этого зла величайшим и невыносимым, то не представлял бы его для умилостивления Бога и для получения Его благоволения. Так будем поступать и мы; будем смотреть и стараться, чтобы нам не возвысить врага, не сделать его сильным, не доставить ему веселия, а напротив, чтобы он оказался низким, ничтожным, слабым, прискорбным и безотрадным. А все это исполнится тогда, когда он увидит грешников совер­шающими дела добрые. "Я же уповал на милость Твою: возрадуется сердце мое о спасении Твоем, воспою Господу, благотворящему мне, и пою имени Господа Вышнего" (ст. 7). За какие добрые дела свои ты просишь себе такой милости, чтобы Он опять призрел на тебя, услышал мо­литву твою, просветил мысленные очи твои? За что тебе это? Пусть другие, говорит, представляют, если могут представить что-нибудь; а я одно знаю, одно говорю, в одном полагаю всю свою надежду, одно представляю: "милость Твою", человеколюбие Твое. "Я же уповал на милость Твою". Видишь ли смиренно­мудрие пророка? Видишь ли признательность этого мужа? Хотя он имел множество достоинств и ими мог бы преклонить Бога, но он не говорит ни об одном из них, а прибегает единственно к милости Божией. Отсюда видно, что и тогда, когда он говорит о них, например, в словах: "если я сделал что", "если я отомстил", и тому подобных (Пс.7:4,5), гово­рит по совершенной необходимости сказать это; а когда ее нет, тогда он и не говорит ничего подобного, но вместо всякого основания просьбы указывает на милость и человеколюбие Божие. Затем, будучи уверен, что он не обманется в своей на­дежде, продолжаете "возрадуется сердце мое о спасении Твоем".

Видишь ли душу, исполненную надежды? Он просил и, прежде чем получил, уже благодарит, как получивший, поет Богу и совершает все предварительно. Откуда же в нем такая твердая надежда? От глубокой признательности, от вели­кого усердия в молитве, – он знал, что Бог внемлет прося­щему таким образом, – от сильной горячности и живого чув­ства сердечного. Как те, которые просят лениво и небрежно, и, получив просимое, едва чувствуют важность дара, – так те, которые возносят молитву с напряженным усердием и ревностью, еще прежде получения, от сильного и искреннего своего расположения, чувствуют важность дара, как получившие, – по­тому что божественная благодать наперед исполняет их ра­достью, – благодарят за это и бывают недалеки от самого по­лучения. "Возрадуется сердце мое о спасении Твоем". Мою душу, го­ворит, радует то, чтобы получить спасение от Тебя; мою душу веселит то, что Ты – ее спасение.

Видишь ли радость с одной стороны, и радость с дру­гой стороны, – радость врагов о падении (ближнего), и радость души о собственном спасении? Первая свойственна нечестивому, а последняя – спасаемым; первая служит к погибели как того, кто кажется радующимся, так и того, о чем он радуется; а последняя – ко спасению и оживлению радующегося. Этой по­следней радостью и веселием будем и мы радоваться и весе­литься, а первой будем избегать и отвращаться. "Воспою Господу, благотворящему мне, и пою имени Господа Вышнего". В память этого благодеяния я вознесу, говорит, песнь Господу, который облагодетельствовал меня, смирил врага, постыдил его, обнаружил слабость его, услышал молитву мою, обратил ко мне лицо Свое, рассеяв туман и тьму, среди которых я стремился к смерти. Радуясь спасению, я как бы поставляю несокрушимый памятник, когда возношу эту песнь об оказанных мне благодеяниях, не теперь только воспеваю ее и содержу в памяти благодеяния, но и в последующее время буду воспевать и про­славлять имя Господа, неизгладимо нося в душе своей великие Его благодеяния. Такая душа, подвергшись бедствиям, не только легко избавляется от них, но и делается более осмотрительною, чтобы опять не подвергнуться подобным бедствиям. В самом деле, если она всегда содержит в памяти благодеяние, то оче­видно, что помнит и бедствия, от которых избавилась, полу­чив благодеяние. Помня бедствия, она внимательно размышляет и о том, от чего они случились с нею и по какой причине она подверглась такому злу; а размышляя об этом, она со всех сторон ограждает себя, чтобы опять не впасть в подобные не­счастья; и таким образом, благоустрояя и, направляя свою жизнь, она воздает великую благодарность своему Избавителю; нашедши в Нем Избавителя, она желает и в будущем иметь Его всегда своим Хранителем. Будем и мы подражать такой душе; и если впадем в какой-нибудь грех, тотчас восстанем и сделаем для себя падение поводом к большей безопасности и побуждением к тому, чтобы после не грешить. Как же тебе сделать это? У тебя есть учитель – Давид. Ты согрешил? Не засыпай во грехе, но восстань; тотчас представь, что Бог отвратил от тебя лицо Свое, что Он забыл тебя; потом плачь, воздыхай, омывай каждую ночь ложе твое слезами, уходи от де­лающих беззаконие. Таковы наставления Давида. Скажи вместе с ним: "доколе, Господи, будешь забывать меня до конца? Доколе будешь отвращать лице Твое от меня?" Скажи не языком, но прежде того – серд­цем; произноси и другие моления Давида. Когда выскажешь все, то надейся на милость Божию, надейся и не сомневайся. "Но да просит с верою, нимало не сомневаясь", говорит апостол, "потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих" (Иак.1:6-8). Поэтому надейся на милость Его, нисколько не сомневаясь, и ты непременно получишь просимое; а, получив, не будь неблагодарным и непризнательным к Благодетелю, но устрой памятник благодеяния Его, вознеси благодарственную песнь Господу. Если ты не можешь устроить этого сам, то при­гласи бедных, воспользуйся их устами и употреби их вместо себя. Будь уверен, что для Господа приятнее Давидовой песни будет та, которую они воспоют за тебя. Как многострунное музыкальное орудие производит более приятные звуки, нежели однострунное, так и песнь многих бедных будет приятна и любезна Богу, Который внемлет гласу бедных. Поставь такой памятник и себе и Богу: Ему – в память благодеяния, а себе – в знак благодарности и признательности, в знак постоянного памятования, которое содержа всегда в сердце своем, благо­устрояй таким образом жизнь свою, – или лучше, будем благо­устроять ее, чтобы сделаться достойными наследовать и тамошние блага, о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и дер­жава во веки веков. Аминь.