Беседа 46 на Ин.6:41-42.

БЕСЕДА 46

"Возроптали на Него Иудеи за то, что Он сказал: Я есмь хлеб, сшедший с небес. И говорили: не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: Я сшел с небес" (Иоан.6:41,42)

Бог привлекает к себе людей, не подавляя им свободы воли. - Опровержение манихеев по этому предмету. - 2. Различие между манной и истинным хлебом жизни. - 3 и 4. Величие и преизбыточность любви Иисуса Христа в божественной евхаристии. - Сущность и значение евхаристии для нашего спасения. - Кто недостойно причащаются тела и крови Господней, будут наказаны как распинавшие Его.


"Их бог – чрево, и слава их – в сраме" (Фил.3:19), – говорил о некоторых людях Павел в послании к Филиппийцам (Фил.3:19). Что таковы же были и иудеи, видно и из предыдущих обстоятельств, видно и из того, что они говорили, пришедши ко Христу. Когда Он дал им хлеб и насытил их чрево, они пророком называли Его, и царем хотели поставить; а когда преподавал им учение о пище духовной, о жизни вечной, кода беседовал о воскресении и возвышал их мысль, и когда в особенности следовало бы дивиться Ему, – тогда они ропщут и отступают от Него. Между тем, если Он пророк, как они прежде говорили, – а Он и действительно есть тот, о котором сказал Моисей: "Пророка из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте" (Втор.18:15), – то им надлежало слушать Его, когда Он говорил: "Я сшел с небес"; но они не слушали, а роптали. Они еще уважали Его за недавнее чудо над хлебами, и потому явно не противоречили, но ропотом выражали свою досаду на то, что Он не дал им трапезы, какой они хотели, и среди ропота говорили: "не Иисус ли это, сын Иосифов"? Из этих слов видно, что они еще не знали даже об Его чудном и необычайном рождении, отчего и называют Его сыном Иосифа. И Христос не упрекает их и не говорит: Я не сын Иосифа – не потому, чтобы Он был сын Иосифа, но потому, что они еще не могли услышать о том чудном рождении. Если же они не могли ясно услышать о Его рождении плотском, то не могли тем более – о неизреченном, горнем. Если Он не открыл им уничиженного, то тем более не мог бы говорить им о тех вещах. И хотя их много соблазняло Его происхождение от простого и незнатного отца, однако же Он не открыл (истины), чтобы отстраняя один соблазн, не произвести другого. Что же Он отвечает на их ропот? "Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня" (ст.44). На это нападают манихеи и говорят, будто ничто не зависит от нас. Между тем эти-то слова особенно и доказывают, что мы властны в своем произволении. Но какая, говорят, надобность привлекать, если кто сам приходит к Нему? Опять и это не уничтожает нашего произволения, а напротив показывает, что мы нуждаемся в помощи. Здесь (Христос) говорит не о всяком приходящем, но о том, кто пользуется великим содействием (от Бога). Далее показывает и способ, которым Отец привлекает. А чтобы иудеи опять не подумали о Боге чего-либо чувственного, Он присовокупил: "это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога; Он видел Отца" (ст.46). Как же, спросишь, привлекает? Это давно показал пророк, предвозвещая и говоря: "будут все научены Богом" (ст.45). Видишь ли достоинство веры? Видишь ли, как, по предсказанию пророка, люди имеют быть научены "не человеками и не через человека" (Гал.1:1), но самим Богом? Потому-то, чтобы придать достоверность Своим словам, Он и отослал иудеев к пророкам. Но если сказано, что все будут научены Богом, то отчего, спросишь, некоторые не веруют? Оттого, что те слова сказаны о большей части людей, или еще – пророчество указывает не вообще на всех, но на всех желающих. Учитель стоит пред всеми, и всем готов преподать и сообщить свое учение. "И Я воскрешу его в последний день" (ст.40). Не малое здесь означается достоинство Сына: если Отец привлекает, то Он воскрешает. Но эти Он не отделяет Своих дел от Отца (как это возможно?), а только показывает равенство могущества. Почему, как в том месте, сказав: "и пославший Меня Отец засвидетельствовал о Мне" (Иоан.5:37), вслед за тем Он отослал иудеев к Писанию, чтобы кто-нибудь из них не стал понапрасну много трудиться над объяснением Его слов, так и здесь, чтобы не стали по прежнему подозревать Его, отсылает их к пророкам, которых весьма часто и приводит, чтобы показать, что Он не противник Отца. Что же, скажешь, жившие до того времени разве не были научаемы Богом? Что же здесь особенного? То, что тогда люди научались божественным истинам при посредстве людей, а теперь научаются чрез единородного Сына Божия и Духа Святого. Далее Христос присовокупляет: "это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога", разумея здесь эти слова (есть от Бога) не о причине бытия, но о свойстве существа. Если бы Он разумел ту мысль, то в чем бы тогда состояло преимущество Сына и его отличие от нас? И мы ведь все от Бога. Для чего же, скажешь, Он не выразил этого яснее? Ради немощи иудеев. Если они так соблазнились и словами: "Я сшел с небес", то что было бы с ними, если бы Он присовокупил и это? А хлебом животным называет Себя потому, что от Него зависит наша жизнь и настоящая и будущая. Оттого и присовокупил: "ядущий хлеб сей будет жить вовек" (ст.51), разумея здесь под хлебом или спасительные догматы и веру в Него, или Свое тело, потому что и то и другое укрепляет душу. Хотя в другом случае при Его словах: "кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти" (Иоан.8:51,52) иудеи соблазнились, но теперь ничего такого не случилось, вероятно, оттого, что они еще уважали Его, ради чуда над хлебами.

Заметь еще и то, откуда Он выводит различие между этим хлебом и манною: из следствий употребления той и другой пищи. Показывая, что манна не принесла никакой особенно пользы, Он присовокупил: "отцы ваши ели манну в пустыне и умерли" (ст.49). Потом представляет убедительнейшее доказательство тому, что они удостоились несравненно большего дара, чем отцы их, намекая на бывших при Моисее тех дивных мужей. Поэтому, сказав, что евшие манну умерли, Он прибавил: "ядущий хлеб сей будет жить вовек" (ст.51). И слово: "в пустыне" Он употребил не без цели, но чтобы дать заметить, что манна и продолжалась недолго и не перешла в обетованную землю; а этот хлеб не таков. "Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира" (ст.51). Справедливо здесь может кто-нибудь в недоумении спросить: благовременно ли было говорить эти слова, когда они отнюдь не послужили к назиданию и не принесли никакой пользы, а напротив даже повредили тем, которые были уже наставлены? "С этого времени", сказано, "многие из учеников Его отошли от Него" (ст.66), говоря: "какие странные слова! кто может это слушать" (ст.60)? Ведь можно было это преподать одним ученикам, с которыми, как заметил Матфей, Христос и беседовал особо. Что же отвечать на это? То, что и в настоящем случае эти слова были весьма полезны и нужны. Так как иудеи настоятельно просили у Него пищи, но – телесной, и вспоминая о пище, какая была ниспосылаема их предам, считали манну чем-то великим, то Он и упоминает о пище духовной, желая показать, что все то было образом и тенью, а эта пища есть самая истина "вещей" (Евр.10:1). Но надлежало, говорят, сказать: отцы ваши ели манну в пустыне, а Я дал вам хлеб. Но в этом большое различие. Это чудо (над хлебами) казалось даже меньшим того (дарования манны), потому что манна была ниспосылаема с неба, а чудо над хлебами было совершено на земле. Итак, поскольку они домогались пищи, сходящей с неба, то Он часто и говорил: "Я сшел с небес". Если же кто полюбопытствует узнать, для чего Он завел речь и о таинствах, то мы скажем ему, что было очень благовременно сказать и о них. Темнота сов всегда подстрекает слушателя и делает его более внимательным. Потому иудеям не соблазняться следовало, а напротив спросить и узнать. Но они удаляются. И если они считали Его пророком, то должны были поверить Его словам. Таким образом причина соблазна заключалась в их неразумии, а не в непонятности речи. Но ты смотри, как Он мало-помалу привязывал к Себе учеников. Они говорят: "к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни" (ст.68), не смотря на то, что здесь Он представляет уже Себя дающим, а не Отца, говоря: "хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя". Но народ не так, а напротив: "какие странные слова", говорит он почему и уходит. Между тем это учение было не новое какое-либо и необычайное. На него прикровенно указал еще прежде Иоанн, назвав Христа Агнцем. Но и при всем том, скажешь, народ не понимал. Знаю это и я; но не понимали также и ученики. Если они еще ничего ясно не знали о воскресении, а потому и не понимали, что бы такое значило: "разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его" (Иоан.2:19), то еще гораздо менее могли понять те слова, потому что они темнее этих. Что воскресали пророки, это они знали, хотя Писание говорит об этом и не так ясно; но чтобы кто-нибудь ел плоть, о том никогда не говорил ни один из пророков. И однако же ученики поверили Христу, следовали за Ним и исповедали, что Он имеет глаголы живота вечного. Долго ученика – не разбирать с излишним любопытством слов учителя, но слушать, верить и ожидать надлежащего времени для решения недоумений. Отчего же, скажешь, (с некоторыми( случилось противное и они обратились вспять? Причина – в их неразумии. Как скоро придет на мысль вопрос: "как"? – вместе с тем является и неверие. Оттого смущался и Никодим, говоря: "как может человек войти в утробу матери своей" (Иоан.3:4)? Оттого смущаются и они, говоря: "как Он может дать нам есть Плоть Свою" (ст.52)? Если ты теперь спрашиваешь: как? – то отчего не говори того же и о хлебах? Как из пяти Господь сделал такое множество? Очевидно, они тогда думали только о том, как бы насытиться, а не о том, чтобы уразуметь чудо. Но тогда, скажешь, самый опыт научал их. Если так, то по тому же самому опыту им следовало без труда принят и это учение. Для того-то Христос наперед и совершил то чудо, чтобы они, наученные им, веровали уже и тому, что Он после говорил. Итак, иудеи в то время не получили никакой пользы от сказанного; а мы уже на самом деле пользуемся этим благодеянием. Поэтому и нужно знать чудо этих таинств – в чем оно состоит, для чего дано и какая от него польза. "Одно тело", сказано, мы бываем "и члены от плоти Его и от костей Его" (Еф.4:4;5:30). Да внимают этим словам посвященные!

Итак, чтобы не любовью только, но и самым делом быть нам членами плоти Христовой, будем причащаться этой плоти. А это бывает чрез пищу, которую Христос даровал, чтобы выразить Свою великую любовь к нам. Для того Он смешал самого Себя с нами и растворил тело Свое в нас, чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с головою. И это знак самой сильной любви. На это указывал и Иов, когда говорил о своих домочадцах, которые так сильно любили его, что желали срастись с его плотью: "кто бы дал нам насытиться плотью его" (Иов.31:31)? Так говорили они, желая выразить свою великую любовь к нему. С этою же целью так поступил и Христос: чтобы ввести нас в большее содружество с Собою и показать Свою любовь к нам, Он дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и есть, и касаться зубами плоти Его, и соединяться с Ним, и насыщать Им всякое желание. Будем же отходить от этой трапезы, как львы, дышащие огнем, страшные для диавола, помышляя о нашей Главе и о той любви, какую Он показал к нам. Часто родители отдают детей своих на вскормление другим; а Я, говорит (Спаситель), не так, но питаю вас Своею плотью, самого Себя предлагаю вам, желая, чтобы все вы были благородны, и подавая вам благие надежды на будущее. Кто отдал вам самого себя здесь, то тем более (сделает для вас) там. Я восхотел быть вашим братом; Я ради вас приобщился плоти и крови; и эту плоть и кровь, чрез которые Я сроднился с вами, Я опять преподаю вам.

Эта кровь придает нам вид цветущий и царский; рождает красоту неизобразимую; не дает увядать благородству души, непрестанно напояя ее и питая. Наша кровь, образующаяся из пищи, не вдруг становится кровью, но (сначала) бывает чем-то другим; а эта кровь не так, но тотчас же напаяет душу и сообщает ей некую великую силу. Эта кровь, достойно принимаемая, отстраняет и далеко прогоняет от нас демонов, призывает же к нам ангелов и Владыку ангелов. Демоны бегут оттуда, где видят Владычную кровь, а ангелы туда стекаются. Пролитая (на кресте), эта кровь омыла всю вселенную. Много об этой крови любомудрствовал и блаженный Павел в послании к Евреям. Эта кровь очистила место недоступное и святое святых. Если же ее образ имел такую силу и в храме еврейском, и в Египте, когда кровью были помазаны дверные косяки, то гораздо более – сама истина. Эта кровь освятила золотой жертвенник. Без нее архиерей не дерзал входить в место недоступное. Эта кровь поставляла во священника. Она в образах омывала грехи. Если же в образах она имела такую силу; если смерть так страшилась тени, – то может ли, скажи мне, не убояться самой истины? Эта кровь – спасение душ наших. Ею душа омывается; ею украшается; ею воспламеняется. Она делает нашу душу чище золота. Эта кровь излилась, – и соделала небо для нас доступным.

Страшны поистине таинства Церкви, страшен поистине жертвенник. Из рая выходил источник, изливавший чувственные реки; от этой же трапезы происходит источник, изводящий реки духовные. При этом источнике насаждены не ивы бесплодные, но дерева досягающие до самого неба и приносящие плод всегда спелый и никогда неувядающий. Если кто томится от зная, – пусть идет к этому источнику и прохладит свой жар, потому что этот источник уничтожает засуху и освежает все попаленное, – попаленное не солнцем, а раскаленными стрелами (диавола). Его начало – свыше, и исток его там же, и оттуда он напаивается. У этого источника много потоков, которые изводит Утешитель, а посредником при этом бывает Сын, не заступом пролагая им дорогу, но отверзая в нас расположение. Этот источник есть источник света, изливающий лучи истины. К нему стекаются и горние силы, чтобы созерцать красоту его потоков, потому что они яснее видят и силу предлежащих даров и неприступное их сияние. Если бы возможно было, чтобы кто-нибудь вложил свою руку или язык в расплавленное золото, – они тотчас озолотились бы. Точно такое же и еще гораздо большее действие производят и здесь на душу предлежащие тайны. Сильнее огня кипит и стремится эта река, но не сжигает, а только очищает все, чего касается. Эта кровь древле была прообразована на жертвенниках, в закланиях, определенных законом. Она есть цена вселенной; ею Христос купил Церковь; ею Он всю ее украсил. Как тот, кто покупает слуг, дает за них золото и потому, желая их украсить, украшает золотом, так и Христос и купил нас кровью и украсил кровью. Приобщающиеся этой крови стоят вместе с ангелами, архангелами и горними силами, облеченные в царскую одежду Христову и имея духовное оружие. Но этим я еще не сказал ничего великого: они бывают облечены в самого Царя. Но насколько велико и чудно это таинство, настолько же верно и то, что если приступишь к нему с чистотою, приступишь во спасение; если же с совестью лукавою – в наказание и мучение. "Ибо", сказано, "кто ест и пьет" Господа "недостойно, тот ест и пьет осуждение себе" (1Кор.11:29). Если и оскверняющие царскую порфиру наказываются одинаково с раздирающими ее, то что удивительного, если приемлющие тело с нечистою мыслью подвергнутся такому же наказанию, как и те, которые истерзали его гвоздями? Смотри, на какое страшное наказание указывает Павел в словах: "[Если] отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен" (Евр.10:28,29)? Будем же, возлюбленные, внимательны к самим себе, наслаждаясь такими благами. И если родится в нас желание сказать что-нибудь срамное, или заметим, что нами овладевает гнев или другая какая страсть, – подумаем, чего мы удостоены, какого получили Духа. Такая мысль обуздает наши безумные страсти. Да и доколе мы будем привязаны к настоящему? Доколе не восстанем? Доколе будем нерадеть о своем спасении? Помыслим, чего нас удостоил Бог, возблагодарим, прославим Его – не верою только, но и самыми делами, чтобы сподобиться и будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.