размер шрифта

Поиск по сайту



Откровение Иоанна Богослова, Глава 4

Новый Завет с толкованием и комментариями

Предисловие к изданиям Святое благовествование
Соборные послания
Послания Апостола Павла
Апокалипсис


Откр.4:1 – После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. Начинается открытие основной картины Апокалипсиса. Иоанну отверзают­ся небеса, и он начинает видеть небесное. После сего я взглянул. После чего? Нельзя думать, что вот прошли семь периодов земной истории Церкви, и пос­ле этого Иоанн видит Церковь восхищенной на небо. Сектанты учат, что меж­ду третьей и четвёртой главами Откровения происходит восхищение Церкви. Главы 4-19, говорят они, описывают великую скорбь. В главе 20-й – тысяче­летнее царство и последний Суд. В главах 21-22 – описана вечность. Но это неверное деление книги.

А сектантам мы всё-таки зададим вопрос: почему такое важнейшее эсхатоло­гическое событие, как восхищение Церкви (по важности это событие сравнимо только с творением человека, с первым пришествием Христа в мир для спасения людей и основания Церкви и со Страшным Судом), вообще не описано в Апока­липсисе? Книга о Христе Грядущем вообще не показывает Его пришествия за Цер­ковью. Ответ может быть только один: этого события перед великой скорбью про­сто не будет, а Церковь будет восхищена только в последний день Страшного Суда. Так что слова после сего относятся к слову взглянул. После сего – здесь означает, что произошло это после первого видения, после того, как Христос, явившись посреди семи светильников, дал Иоанну семь посланий. Ведь после этого, а не после «седьмого периода»(!), взглянул Иоанн. По прекращении пер­вого видения он поднял очи свои к небу, взглянул, и вот, дверь отверста на небе. Это явление дивное и столь желанное! Как часто мы взираем на небеса, и над нами всё тот же неизменный, то бесконечно синий, то облаками затянутый, то ночной, чёрный с мерцающими звёздами купол неба. И всегда он заключён. Бесконечная глубина неба манит, и хочется с Исаией воскликнуть: «О, если бы Ты расторг небеса!..» (Ис. 64:1). И вот, дверь от­верста на небе. Взгляд его проникает дальше, сквозь эту дверь, и видит он от века сокровенное, таинственное. Это голос Христа, призвавшего Иоанна увидеть первое видение, призывает теперь его к иному. Он сказал: взойди сюда. Хрис­тос уже не на острове, где Он ему в начале явился, а на небе, куда и зовёт своего ученика. Призывает его оставить всякое земное помышление и вознестись к небесному. «Иже херувимы тайно образующе... всякое ныне житейское отложим попече­ние..» И покажу тебе – и в дальнейшем почти всё является видимо, в образах. Чему надлежит быть после сего. После чего? С одной стороны, после того вре­мени, когда жил Иоанн, ибо слова эти обращены к нему. С другой стороны, от­крывается дверь на небо, где предстаёт то, что будет после этой, земной жизни. Иоанн ко времени получения откровения был уже древним старцем (ему было больше девяноста лет). Близилось время, когда он должен был оставить этот брен­ный мир и войти туда на небеса... Но прежде ему дано было войти туда духом своим, чтобы оставить всем поколениям картины грядущего.

Откр.4:2 – И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий. И тотчас – видим мы всемогущество Христа как Бога. Что сказал, то и стало. Земному велит взойти на небо – и совершается. Тотчас, в один миг, Иоанн оказывается не в пространстве между мириадами звёзд, и даже не сре­ди звёзд небес невидимых – ангельских сил бесплотных, а сразу у престола Всевышнего, в самом центре вселенной, там, где восседаёт Бог. Но восходит он не в теле, а в духе. Тело святого Иоанна пребывало на острове, дух же его ос­тавил землю, прошёл небеса, вошёл чрез «дверь небесную» и оказался там, куда нет ныне входа смертным. Можно себе представить, как он, несколько оправив­шись, оглядывается – где же он теперь? Что перед ним раскрывается? Нечто им невиданное и дивное! Бог – вездесущий Дух и не связан местом и простран­ством. Он – везде. Но есть места особого пребывания Божия. Таковы на зем­ле Церковь христианская, душа верующая, храмы Божии. Таковы миры неви­димые. И вот он – престол Божий. Хотя, конечно, само понятие «место» не должно пониматься буквально, так, как мы его понимаем сейчас. Место и про­странство – понятия видимого мира. Престол Божий – невидимое. Это – сердце вселенной, которым она существует и животворится, как и тело челове­ческое от сердца имеет жизнь. Престолом же именуются и чины ангельские. Об этом ангельском чине пишет Апостол Павел (Кол. 1:16). В небесной иерархии Ангелов, составленной Дионисием Ареопагитом, это седьмой чин. 1 – Ангелы; 2 – Архангелы; 3 – Начала; 4 – Власти; 5 – Силы; 6 – Господства; 7 – Престолы; 8 – Херувимы; 9 – Серафимы. Но не только на престолах восседаёт Бог; мы читаем и то, что «Он восседаёт на херувимах» (Пс. 98:1). А с дру­гой стороны, престолом означается и Божие во святых упокоение, ибо и на них, Своих верных угодниках, людях-праведниках Он почивает, как на престоле.

На небесном престоле был Сидящий. Это Бог-Отец. Когда Иоанн в первом видении узрел Христа, то увидел Его подобным Сыну Человеческому. Он опи­сывает Его вид, лицо, волосы белые, очи огненные. Здесь же – просто Сидя­щий. Это потому, что Бог-Сын воплотился, и мы видим Его как Человека. Бога же Отца не видел никто никогда (Ин. 1:18) – пишет Иоанн уже после того, как ему было дано Откровение (Евангелие Иоанн написал после Апокалипси­са). Он видит Сидящего, но вид Его неописуем. Нет ни одного штриха Его Лика. Сидящий, таинственный, страшный, невидимый Бог. Подобное видение Сидящего на престоле имел и древний пророк Исаия (Ис. 6:1). Видел и про­рок Даниил Ветхого днями, Сидящего на престоле (Дан. 7:9). Даниил описы­вает некоторые штрихи Божественного Лика: «Ветхий днями... одеяние на Нём было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна». Если Христос, Сын Божий, есть и истинный Человек, Сын Человеческий, то Бог здесь толь­ко явился в виде Ветхого днями Старца, но Он не является таковым по Своему существу. По естеству Своему Он – Невидимый.

Бога же и Божество, и Отца, и Сына, и Святого Духа видеть невозможно. Божество не есть нечто видимое. Оно может только видимо являться, а Его Самого видеть невозможно (Ин. 1:18; 6:46; 1 Тим. 6:16; 1 Ин. 4:12; Исх. 33:20). И в вечности никакая тварь, даже высшие чины ангельские – серафимы – Его не видят (Ис. 6:2), ибо Он – Невидимый! Видеть не в видении, а «как Он есть» (1 Ин. 3:2) мы будем Христа в воскресшей Плоти. То, что здесь надо разуметь именно Плоть, а не Божество Христа, свидетельствуется тем, что «бу­дем подобны Ему» именно по воскресшей плоти, ибо Христос «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Фил. 3:21). А, с другой стороны, нельзя считать, что мы будем видеть только видения, а не Самого Бога, ведь сказано в Евангелии: «чистые сердцем Бога узрят» (Мф. 5:2). В этом великая тайна: никогда не видя, мы будем видеть. Здесь ум останавливается, как и всякий раз, когда затрагиваем неизреченную тайну Бога – Пресвятой Троицы. А посему не ум надо напрягать, а сердце очищать и склонять колени!

Откр.4:3 – И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. Вид неопи­суем, и Иоанн уподобляет Его виду драгоценных камней, пытается найти ка­кие-то земные подобия. Сардис – камень красного цвета, как цвет огня. Этим обозначен гнев Божий, готовый излиться на грешный мир. Яспис – цветом зеленый, означает, что Божество вечно цветущее, живоносное и пищеподательное. О ясписе ещё говорят, что для диких зверей и привидений он страшен, а для нуждающихся в духовном врачестве – полезен. Камень этот целителен также при опухолях и ранах, происшедших от меча. Так Сидящий на престоле подобен Вечно Цветущему, Живоносному, Пищеподательному, Целительному.

Радуга была дана некогда людям, положена Богом в облаке, как знамение Его вечного завета с землёй, людьми и животны­ми, населяющими её. Видом своим она Самому Богу напоминала этот завет, «что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли». «Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Быт. 9:11-15; 8:22). Заканчивается дождь, и люди видят радугу, знаменующую его окончание. И каждый раз она вновь даёт упование, что нет, Бог не уничтожит снова землю водами, ибо бла­годать и милость Его снова над людьми. И вот Иоанн видит радугу, это знаме­ние завета, видит там, на небесах, вокруг престола. Это говорит о том, что и небесные видят это знамение своего завета с земными. Радуга на земле – все­гда полукруг. Здесь же она «вокруг престола», то есть полный круг. И Иезекииль – пророк, видя небесный престол, видел, что «сияние было вокруг него. В таком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние» (Иез. 1:27-28). Это свидетельство того, что наш видимый мир – это только половина существующего, полукруг, а есть и мир иной, невидимый, откуда мы уже видим всё – полный круг. Полный круг вокруг престола, не имеющий ни начала, ни конца, – это и символ вечности. Эта радуга указыва­ет и на различные ангельские чины, которые, подобно ей, окружают небесный престол. Ещё одно отличие этой радуги от земной в том, что она не семицвет­ная, а видом подобная смарагду (изумруду), одноцветная, зелёная. Цвет изумрудной зелени указывает опять, как цвет ясписа, на жизнодательную силу, что Господь – Животворящий, указывает на вечное цветение и жизнь. Поэто­му и верующие «насаждённые в доме Господнём, они цветут во дворах Бога нашего; они и в старости плодовиты, сочны и свежи» (Пс. 91:14-15).

Откр.4:4 – И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечёны были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. Подобное видел и пророк Даниил, видел, что помимо престола Ветхого днями «поставлены были престолы», на которые «судьи сели, и раскрылись книги» (Дан. 7:9-10). На 24 престолах, видит Иоанн, сидят 24 старца – на каждом престоле один. Кто эти старцы? Об этом можно заключить из песни, которую они сами поют Христу: «Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка и народа и племени» (5:9). Эти 24 старца, искупленные от всякого народа, и племени, и колена, олицетворяют собою Церковь Христову. Это двадцать четыре патриарха. Двенадцать – Ветхого Завета и двенадцать – Нового. Двенадцать патриархов Ветхого Завета – это двенадцать сыновей Иакова, родоначальники двенадцати колен Израиля. Дру­гие двенадцать – это двенадцать Апостолов Иисуса Христа, они родоначальники всех колен христианской Апостольской Церкви (Еф. 2:20). Им Сам Христос обещал, что «сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19:28). Вместе они представляют собою всю ветхо- и ново­заветную Церковь Божию.

Когда говорят о двенадцати Апостолах на небе, то иногда спрашивают: а кто будет двенадцатым Апостолом – Матфий или Павел? Вопрос этот лишён всякого основания, ибо сказано: «и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннад­цати Апостолам» (Деян. 1:26). Значит, Матфий. Вообще же Апостолов в то время было много, ведь Господь помимо двенадцати Апостолов поставил ещё семьдесят. Павел был совершенно особым образом Самим Богом избран и поставлен в Апо­столы язычников (а не в число двенадцати). Если же он более потрудился, чем остальные Апостолы (2 Кор. 11:23), то и готовится ему на небе соответственный венец (2 Тим. 4:8). Ведь был же Иоанн Креститель наибольший из рождённых жёнами (Мф. 11:11), но не входил в число двенадцати Апостолов.

И ещё число 24=12х2 означает украшенных и словами, и делами.

Старцы эти облечёны были в белые одежды, как и обещал Христос облечь побеждающих (3:5). И имели на головах своих золотые венцы, в знак одер­жанной победы над демонами и грехом (см. 3:11), и сохранили верность до смерти (2:10).

Так в лице своих патриархов и Апостолов окружается престол Божий Цер­ковью ветхо- и новозаветной.

Откр.4:5-6 – И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. Этим указывается, как страшен и ужасен Бог для недостойных Его долготерпения и пощады. У дос­тойных же эти молнии и громы не вызывают страх, но молния просвещает ду­ховные очи, а гром услаждаёт слух. Это для верных. Для неверных же это суд и кары.

Непосредственно же перед самим престолом Божиим – семь светильников огненных, которые постоянно горят. Это либо семь Архангелов, превосходящих всех иных, как объясняет Ириней Ли­онский, либо же полнота Духа Святого – семь даров Животворящего Духа (ср. 1:4; 3:1).

И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу. Как бы на под­ступах к престолу это стеклянное море. Мы знаем, что море никогда не бывает спокойным, воды его вечно в движении. Наше море – образ земной жизни вечно волнующейся, образ моря житейского. Подобное кристаллу стеклянное море перед Престолом означает упокоение, вечный покой, не тревожимый уже ничем, чистоту и светлость небесной жизни. Это – образ сил небесных, мно­жества святых упокоившихся душ праведников. Душа, пребывающая в вечных тревогах и волнениях, странствуя здесь, по житейскому морю, упокоевается там во святых. Никакой грех и никакая беда уже не возмущают её там. Вечен по­кой святых пред Престолом Божиим.

Море это, подобное кристаллу, означает красоту и совершенство обретших небесный покой праведников. Это стеклянное море пред Престолом Всевышне­го указывает, возможно, и на те таинственные «воды, которые превыше небес» (Дан. 3:60). И псалмопевец Давид призывает: «Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес» (Пс. 148:4).

И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. В непосредственной близости престола видит Иоанн четырёх животных. Животные в данном случае – живые существа, а не животные в смысле «звери». Эти животные были исполнены очей, что говорит о способности их к созерцанию Божественных тайн и славы.

Откр.4:7 – И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвёртое животное подобно орлу летящему. Можно указать на два значения их. Во-первых, видение святого Иоанна силь­но перекликается с видением Иезекииля (Иез.1). Иезекиилю была явлена сла­ва Господня на таинственной колеснице, где тоже были четыре животных, каждое имело четыре лика: льва, тельца, человека и орла. На колеснице был престол Сына Человеческого. Так под этими четырьмя животными можно по­нимать четыре высших Ангела, херувима, пред престолом и посреди него нахо­дящихся. И на них же и престол покоится. На этих многоочитых херувимах, созерцающих тайны и сияние славы Божественной и восседаёт Всевышний. Эти четыре херувима указывают и на четыре стихии, Ангелами которых они, возможно, являются. Четыре – это и небесное, и земное, и морское, и преисподнее во владениях Бога. Это и, с другой стороны, четыре стихии мира, на которых было указано ещё древними философами: земля, вода, воздух и огонь (современные учёные говорят о четырёх состояниях вещества в нашем мире: твердом, жидком, газообразном и плазменном). Это и царствование Божие чрез Своих Ангелов над миром птиц (орел), диких животных (лев) и домашних (телец), над человеком (человек). Имеют своих Ангелов и люди (Мф. 18:10; Деян. 12:15), и народы (Втор. 32:8; Дан. 10:13,20), и стихии (Откр. 7:1; 14:18; 16:4; Иез. 6:41).

С другой стороны, эти четверо животных указывают на Церковь и её четырёх Евангелистов. Подобно явленному Иезекиилю, Христос, Сын Челове­ческий, как на некоей таинственной колеснице, движимой этими четырьмя животными – херувимами, обходит на четвероевангелии всю вселенную. Все народы обойдет эта Божественная колесница. Евангелист Матфей уподобля­ется человеку, т.к. в его Евангелии Христос особенно показан как Сын Чело­веческий в Его человеческой природе. Евангелист Марк уподобляется льву, ибо особенно показывает Христа-Царя в Его царственном служении. Еванге­лист Лука уподобляется тельцу, животному жертвенному, ибо показывает нам Христа как жертву, за грехи мира закалаемую. Орлу летящему подобен Еван­гелист Иоанн, ибо высоко парит на крыльях Духа в сферах небесных, созер­цает тайны Божии, Предвечное Божество Христа. Матфей пишет о родосло­вии Христа-Человека, Иоанн – о не имеющем родословия предвечном Лого­се. Первые три Евангелиста описывают жизнь Христа, а Иоанн – духовный её смысл, созерцаемый им, как орлом летящим. Так в первых Евангелиях, например, описывается и заповедуется крещение, а у Иоанна говорится о тай­не рождения от воды и Духа. Первые три описывают Тайную Вечерю, а Иоанн, даже не описав само преломление хлеба Господом, говорит о таинстве небесного Хлеба, причащении Тела и Крови, о жизни, чрез то даруемой (гл.6). Так на иконах Евангелистов, и на самом Евангелии нередки изобра­жения этих четырёх животных.

Но не на самих только Евангелистов, а и на всю Евангелием просвещён­ную Церковь указывают эти четыре животных. Ибо и сами они говорят, про­славляя Христа: «Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из вся­кого колена и языка, и народа и племени» (5:9). Почему же Иоанну Цер­ковь является одновременно в виде 24 старцев и 4 животных? Двадцать че­тыре старца – это собственно сама Церковь в лице её ветхозаветных патри­архов и новозаветных Апостолов. А четыре животных показывают в лице Евангелистов характер и содержание Церкви. Это – олицетворение Церкви. Чрез Евангелие Христос соделывает Своих детей царями, подобными льву. Как и мудрый Соломон заметил: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним; а праведник смел, как лев» (Притч. 28:1). Через Евангелие же христиане становятся подобны тельцу в упорном, безропотном труде. Обретают харак­тер жертвенный, самоотверженный. Безропотно и много потрудившись, телец обычно бывает закалаем под конец. Так и у христианина: труд и жертва, труд для других и жертва себя. Евангелие нам возвращает и лицо человека. Чело­век сотворён по образу и подобию Божию, но давно утерял это подобие че­рез грех. Уподобился иному, лукавому. И вот через Евангелие восстанавли­вает Сын Человеческий в нас лицо человека первозданного неизвращённого, богоподобного. И подобны орлу летящему оторвавшиеся от земли, богословствующие, подвижники, аскеты, монашествующие – люди, склонные к созерцательному восприятию мира, глубоко проницающие в тайны судеб Божиих.

Посмотрим на себя, подобны ли мы этим животным? Они ли олицетворяют наш характер? Или более олицетворяют нас гордые павлины, хитрые лисы, ядовитые змеи?

Откр.4:8 – И каждое из четырёх животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днём, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядёт. И каждое из четырёх животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей. Видим, что эти четверо животных подобны шестикрылым се­рафимам (Ис.6). Двумя крылами, как говорит великий Дионисий, они покры­вают лица, двумя – ноги, а средними летают. Этим явлено их глубочайшее благоговение к Божественному Откровению. Они исполнены очей, то есть ве­дения Божественных тайн. Этого ведения сподобляются не только чины ангель­ские, но и искупленные души на небесах, небесная Церковь, ибо её характер олицетворяют как раз эти четверо животных.

Ни днём, ни ночью не имеют покоя. Это не означает, что на небе будут дни и ночи, просто Иоанн использует наш земной образ, чтобы показать, что непре­рывно воспевает небесная Церковь Всевышнего Бога. И в этом они не имеют покоя. Мы сейчас не имеем покоя, погрязая в домашней работе, обретении бо­гатств, в стяжании чинов, в увеселениях. Но предаемся беспечному покою в слу­жении Богу, в прославлении и воспевании Его Святого Имени. И только те не­бесные искупленные, лицезреющие Христа в непосредственной близости престо­ла Божия не имеют покоя и взывают трисвятую песнь: свят, свят, свят Господь Бог. В этой трисвятой песни прикровенно показуется и велелепно воспевается Святая Троица. Впервые эту трисвятую песнь из уст серафимов, окружающих престол Божий, услышал пророк Исаия (Ис.6). И вот теперь видит и слышит Апостол Иоанн. Несмолкаемо звучит эта песнь в Церкви и поныне, какой услы­шал её из Ангельских уст во время Богослужения один отрок в Константино­поле: «Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный...» Но будучи ещё не на небе, а на земле, добавляет Церковь: «помилуй нас». Господь Бог Все­держитель – в Его руках вся вселенная, как это изображается на иконах. Он не только Творец мира, но и его Зиждитель и Промыслитель. Он всё сотворил, Он всё и содержит. Без Него ничто не начало быть (Он – Творец), но без него ничто не может в бытии и пребывать (Он – Вседержитель). Стоит Ему отнять Свою державную руку – и, как стекло, все разобьётся, как пыль, развеется. Который был, есть и грядёт – этим указывается Его вечность. Который грядёт, то есть небесная Церковь, увиденная Иоанном, ещё ждёт пришествия Гос­пода. Он и для неё ещё Грядущий. Он должен ещё прийти, воскресить умер­шие тела, совершить Суд над миром.

Откр.4:9-10 – И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря. Первоначально воздали славу, честь и благодарение Богу, Живущему во веки веков, то есть Вечному, четверо животных. Тогда и 24 старца, которые до этого сидели увенчанные на престолах, оставляют свои престолы и низлагают золотые венцы, не считая себя достойными в них приближаться Богу и поклоняться Сидящему на престоле. Дивная картина! Удостоенные Богом пре­столами и золотыми венцами жизни, правды и славы всё оставляют и повер­гаются ниц пред Богом! Как смели, как могли вы, о святые сыны Иакова и всехвальные Апостолы и Церковь небесная, как могли вы оставить и низло­жить с себя то, чем удостоил вас Всевышний?! Как не вспомнить здесь преподобного Сергия, игумена Радонежского, отказавшегося от золотого креста, которым почтил его святой Алексий, митрополит Московский! Всё оставля­ют, всё низлагают с себя 24 старца.

Откр.4:11 – Достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил всё, и всё по Твоей воле существует и сотворено. Здесь, пред престолом, оставляется всё, остаётся только поклонение Всевыш­нему. Достоин Ты, мы ничего не достойны, не нам хвала, не нам. Но достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил всё, воззвал не­бывшее к бытию – и стало. Но не только сотворил Ты всё, но и всё по Твоей воле существует и сотворено. Если бы не было воли Твоей всеблагой на то, то и не существовало бы сотворённое.

Дивную картину открыла нам четвёртая глава. Что есть для нас Бог? Сна­чала, для грешника – это Бог-Каратель, карающий за грехи. Для раскаиваю­щегося – это Бог-Спаситель, Бог Милующий. Найдя жизнь в Боге, человек часто обращается к Нему за помощью, и для него это Бог-Помощник. Нашед­шему удовлетворение своим просьбам Бог становится Богом-Благодетелем. То есть, какие отношения к Богу? – мольба, просьбы, надежды, благодарения... Но это ещё не высшее состояние христианина. Подобное бывает и в отношени­ях человеческих. Как только познакомишься с человеком, первое время отно­шения с ним чисто деловые – какие-то общие дела, что-то просишь, о чем-то спрашиваешь, благодаришь. Но если он стал твоим лучшим другом, то отноше­ния уже не такие. Чтобы встретиться с ним, совершенно не нужна особая при­чина или случай. Встретиться можно и просто так, без особого дела. И от этого бывает очень хорошо. Не обязательно даже о чём-то говорить, хорошо и просто так побыть вместе. Хорошо от одного лишь общения с ним. Так и в от­ношении к Богу. Виденное Иоанном на небе пред престолом возводит нас от обращения к Нему как к Спасителю, прощающему наши грехи, от обращения к Нему как к Помощнику, споспешествующему нам в наших делах; от благо­дарения Ему за Его дары просто к похвале, поклонению, славословию Всевыш­него. Здесь мы видим Бога в Его небесной красе и славе. Здесь Он просто Бог, приводящий нас в восторг. Здесь – чистое созерцание и радость от общения с Ним. Здесь – служение Ему не для чего-то, а потому что это – Он! Он Сам, а не дары Его, приводит в небесный восторг, в дивную неописуемую радость. Здесь даже нет слов, как бывает иногда на природе, в горах, например. Вне­запно перед нами открывается такая дивная картина, что мы немеем, у нас нет слов. Это и есть неописуемый, несказанный восторг. В таком состоянии мы видим в Откровении небесную Церковь, поклоняющуюся у престола Божия. Да сподобит Господь и нам вознестись на такую высоту богосозерцания, почитания и прославления, когда нам будет хорошо от одного общения с Богом, от ощу­щения тепла Его любви, от видения и созерцания Его славы и Его таинств!

Так Апостол Иоанн в четвёртой главе начинает описание основной (вто­рой) картины Апокалипсиса. Эта картина престола Божия будет названа нами картиной «А». Дальше эта картина будет дополняться новыми образами, как бы разрастаться. О картинах Апокалипсиса см. Приложение II.