- В любом событии есть признаки, причины01.10.2003 ИгЛа (Игнатий Лапкин)
Как зарождалось и вскисало зримо.
Путь к женщине, с чего начать мужчине, Прит.30:19
Змей полз отвесно по скале, стрела шла в цель – не мимо? Сир.26:15
И можно ли то было преградить,
От змея отвести, посечь крапивой?
Недопечённые отбросить пироги –
В раю росли без нашего полива.
Первоначально, так сказать, зародыш,
Кургузую мыслишку отрубить.
Не поспешил, грехи ползли – не в продых.
Теперь он на вершине рот кривит:
«Нет-нет! Насилие над личностью другого
Мы не приемлем, мы – интеллигенты»!
Вообразим себя, его нагого -
К истоку мысленно, к начальному моменту...
С чего же революции вкрапленье,
В наш мирный быт – всё ж было по согласью?
Когда отвергли Божье наученье,
На этом и закончились их ласки.
У них уже террор лежал в заначке,
Наручники горою на дворе.
Не матерью нам родина, а много мачех:
Царя не нужно! Дать иных царей!
Перед восходом солнца видится заря,
В подсветке облака пылают красным.
Как вызревает - сеяли не зря?
Не пропололи - сеяно напрасно.
Худых сообществ всех не перечесть -
От добрых нравов ничего не станет.
Там смолоду оберегают честь –
Где есть садовник добрый меж кустами.
Обрезывать ненужные побеги, Ис.16:8
Уничтожая насекомых вредных.
Чтоб не скрипело – смазать ось в телеге,
Учить потеть в саду, избегнуть бедность.
- ***
- В любых домах зверинец, зоопарк
Согласно Библии и нашего жаргона.
Здесь особи и виды, неважно, млад ли стар,
Индюк во франте, голуби в пижоне.
Змеёй и аспидом ползучим языкастый
Был наречён в пустыне Иоанном.
Не жалить ближнего даёт зарок напрасно, –
До самой смерти в скорпионе жало.
Жуки навозные, рептилии из злюк,
Вылазят поминутно в разговоре.
Чуть не по ним и к матушке пошлют,
Любые доводы о небе он оспорит.
Овцой паршивой верующий назван,
Свиньёю грязной, попиравшей жемчуг.
Все грешники – одной сплошной заразой,
Которых только Иисус излечит.
Львы хищные, детёныш – кровожаден,
Под олигарха роль свою спроворит;
И журналист, как скунс повадкой гадит,
С корреспондентом наворочав горы.
Блудливых, ржущих жеребцов табун,
Абортниц-кобылиц вне очереди ищут.
Нет ни на что дикарского табу,
Блевотина – привычная им пища.
Полёт свободный нужен для орла,
И благовестникам приличен этот образ,
Им Библия – заветных два крыла,
Легко расправится и с королевской коброй.
Артистов-звёзд мышиная возня,
Зловоние подмостков, гнусных фильмов.
Младенческим маразмом их казнят
Семейные развалы – здесь преизобильны.
Из Ноева ковчега вошедший ярым зверем
Таким же вышел; в Церкви же на так:
Преобразится волк в овцу, в Христа поверив,
И ястреб голубем в крещенье заблистал.
04.10.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- В мире есть много незримых законов,
Но видимых ясно для трезвых умов.
Причину найди этим крикам и стонам
Кошмарных репрессий и снов.
Разводы, убийства, аборты и брани,
В природе, в искусстве царит вандализм.
Наркотики, рок, душегубцы тираны,
Казарменный встал эгоизм.
Виновны другие: «ежовщина», Сталин,
Лаврентий «святой», то есть Берия.
Враги на врагах – сколько было, осталось, -
Кунаев, Рашидов – кому же и верить?
От культа «эмиров» – токсикомания,
Мафия в органах лжеправосудия.
Корабль дураков – но какое название!!!
Очнитесь, опомнитесь люди («Правда», 23.1.88).
Вы Бога забыли, отвергли,
Разрушили храмы, сжигаете Библию.
Остались без веры, не люди, а звери.
И веру в святое, в живое убили.
Пришли вурдалаки и тонтон-макуты*,
Дымясь, саранча хунвейбинов и кхмеров.
Сами себя задушили малюты,
Сынов алексиев душитель Пётр Первый.
За что? Отчего к нам египетской ночью
Шакалы гиены, драконы явились?
Сегодня невинно толкуют, лопочут:
«Виновны не мы, не гроссмейстеров виллы».
Закон: что посеешь, пожнёшь, лиходей,
Отца и наследство сошлют к потерпевшим.
Дорвавшись до власти, погубишь детей.
Садистам раздолье – допрашивай, вешай.
Земля опустеет на долгие годы,
У блудницы мерзости чаша в руке.
Чудовища ада, ликуют уроды…
А Правда в терновом венке.
Но мрак атеизма не вечно там будет,
Где ныне он так огустел.
Вечерние, хищные волки здесь судьи…
Именье в казну, а владельцам расстрел.
02.02.1988
*тонтон-макута – тайная полиция в Гаити, занимающаяся каннибализмом. - ***
- В начале Бог творил… и очевидно
В помощниках тогда никто не состоял.
Звучало Слово, нас потом достигло.
Далёкий факт. Что из него я взял?
А то, что Слово Божие есть сила…
Не упрощаю, говорю, как есть.
Потом пророки нам провозгласили:
«Быть благовестником – воспринимай за честь!»
Нашлись же изверги, а проще, изуверы,
Кто слово Божие нахально подменил;
Насколько же поступок их был скверным!
Вмиг оказались наги у стремнин.
Бог Иегова многократно звал,
Взывал к отступникам слепым многообразно.
Но перед Словом дьявол взгромоздил завал,
Пророков рвал, бросал в колодец с грязью.
Тысячелетия в пренебреженье Слово…
На первый план краеугольным камнем
Возник монах, и путь живой оплёван,
Евангельский работник в неизвестность канул.
Нет Библии в начале и нет её в конце,
Всё к послушанью аввам воскурилось.
Выискивал живых монашеский скелет,
Затаривал в видения и в гнилость.
В начале дня, всех дел и путешествий
Да будет Слово Божие началом.
В восторге славословия прошепчем,
И к Библии заветной чёлн причалим.
Ревнители Божественных святых словес
Несут их тем, кто в горе и в печали:
«Иисус Христос воистину воскрес!»
И воскресение – началам всем начало.
Русь не на Слове Божьем созидали,
И нет до ныне в этом раскаянья.
На благовестии истёртых нет сандалий,
В дыму трезвонят сонмы окаянных.
21.11.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- В неоплатном долгу перед всеми себя
Представляю, на суд ожидая звонка.
Ласку матери черпал неравно любя,
Когда нежно к себе привлекала сынка.
Простывал я не раз, и в ночи тишину
Кашель громко ворочал во сне.
Каждый раз на себя принимая вину,
Подходила с молитвой ко мне.
Над картошкою пар в чугуне не остыл,
Жгучий веник в твоей материнской руке.
Тяжкий кашель на печке покажет свой тыл.
Твоя ласка сквозит в каждой новой строке.
Вижу в дальнем иконном углу
Образ матери… Молится вслух.
Жизнь, под титлою вся, по селу
Замыкает очерченный круг.
Где та дата в году, снова встреча, увы
Каждый год второпях, налету.
В этой дате и я, моя мама и вы,
Рассекретим ту дату себе за черту.
Смертной чаши угар
Остывая разгладит морщины скорбей.
Непридуманных мук, неописанных кар,
Избежать тороплюся скорей.
В каждой клеточке тела простуда и тлен
Убегающих искр затуханье в крови.
Не изгнать, не изжить из артерий и вен,
Безуспешно рыдать не скорби, не зови.
И заранее с мамой прощаюсь, со всеми,
Дату смерти своей прозревая едва.
Только верю, что тело – весеннее семя,
Да воскреснет прощённым – Иисусу хвала.
Февраль, 1986, тюрьма. - ***
- В непостоянстве плещется душа,
Всплеск синусоиды сердечных трепетаний;
Болезни, смерть умеют так смешать,
Не удержать и новыми мехами.
Что нравится, излюблено, в усладу,
Уже колышется, линяет и стареет,
Течёт меж пальцев, не удержать, не сладить,
И с каждым часом прочь летит быстрее.
Ни адреса, ни телефонный номер
Не обещают сохраниться долго;
Глядишь, поищешь – он, окаянный, помер –
На урках долговечнее наколка.
Как обрести уверенность в любимом,
Как сохранить нам неизменность дружбы,
Дабы, что ветреное, пролетело мимо,
Возлюбленные наши неизменно служат.
Стареет кожа и ветшает дом,
Одежда рассыпается как ветошь;
Не сохранить на поясе узлом –
Под эпитафией с некрологом вчерашний светоч.
И вдруг... О, как я рад, окончив поиск,
Нашёл Иисуса, вечного Вождя.
Я близок стал Ему, как к чреслам пояс,
Заждался Истины, как в засуху дождя.
А Он не просто Человек, но Бог,
Не просто жил, воскрес, но жив во веки.
Мой дух пленён Им – иначе не смог…
Плевок с землёй мне наложил на веки.
Захолонула в счастье небывалом
Душа, охваченная чистым постоянством;
Все идеалы рухнули, воскрес из-под завалов,
Пир для меня устроен – невыразимы яства.
Стеклянным морем скрыта суета,
Любовь к Воскресшему – немеркнущий маяк,
Встречай же, человечество, Христа –
Он - Путь прямой, не суета-змея.
30.4.2005. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- В обрядах мысленно святой огонь зажат,
Под пеплом скрыт, души не согревая.
Болит и мечется замёрзшая душа.
К чужим огням ведёт тропа чужая.
О, сколько есть чужих огней на свете –
Туда влекли, влекут и будут влечь.
Кто не пойдёт, тому тюрьма и плети,
Шприцы врачей и огненная печь.
Из мглы и тьмы Отступник Юлиан
Юлил и звал к чужому алтарю.
Но даже дети верных христиан
Не покорялись хитрому царю.
Огни пылали ложным божествам,
Казались вечными, но гасли, исчезали.
И никогда никто из христиан
Не поклонялся ВИЛу и Ваалам.
Огонь святой от Духа Всесвятого
Апостолов на проповедь зажёг.
И рыбаки отправились в дорогу
По тысячам нехоженых дорог.
Огонь любви им развязал язык –
На языках, наречиях им чуждых
Рождались церкви, общины святых
На основании двенадцати жемчужин.
Стоит мемориал… Огонь пылает,
Прообразуя муки вечной ад.
Тому, кто гнал Христа, в делах Его бесславил, -
Их имена почтил епископат.
Стоит огнепоклонник в клобуке,
Сам патриарх, епископат, священство;
Жеманный вздох, поклон, венок в руке
Тому, кого назвали неизвестным.
Огонь чужой им языки связал…
Тот очищал, а этот оскверняет.
И в церкви видим сонный ритуал,
С Пятидесятницей не связанный корнями.
Куда, куда ведут вожди слепые,
Скрывая истину Божественных угроз?
От ног Апостольских на нас так много пыли…
С кого за это будет строгий спрос?
02.02.1984.