Два отрока… одни отец и мать,
Близняшки так похожи друг на друга;
Но гол один, другой как зверь космат
И почему-то любит драки, ругань.
Так в будущем евреи и ислам –
Иаков и Исав – родные братья
Подобны стали из букваря козлам,
Через реку им переход бы краткий.
Бодаются и блеют зря тысячелетья
И падают в реку, не в силах уступить,
Терроризируют друг друга чрез сплетни
За землю, где не поместить стопы.
Не так ли и в семье у христиан
Родятся, то Иосиф, то Никита;
Потворствуют их шалостям, страстям,
И под конец драчун лежит убитый.
Заложенное в юности зерно
Ещё в неоперившиеся души
Не может быть, чтобы не принесло
Плода, который очень многим кушать.
А будет ли оно подобно манне,
Или прегорче седины полыни,
Об этом позаботится бы маме,
В христианина превращая злыдня.
У карапуза драки за игрушки,
Толчки, удары сыплет постоянно,
В песочнице построенное рушит,
Как кукушонок, сталкивает в яму.
Беда уже горит в полнебосвода,
Зови на помощь розги и ремень,
Иначе нехристь будет в рабство продан,
Кусая локти, каяться, реветь.
Во мне всё так же дух воюет с плотью,
Добра желая, утешаюсь злом,
Спаси, Христос, иначе враг проглотит,
А всё, что строил, полетит на слом.
09.07.2005. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Двадцатый век… Здесь торжище и кража
Свечных огарков, и монеты звон.
С сознанием победы репортажи
К епископу доносит телефон.
Идёт аллюром праздничная служба,
Безбожный хор взнесён под купола.
Что здесь, о чём. Кому всё это нужно?
Всё надвое, всё врозь, всё пополам.
Наполовину понято, пропето,
И плачут души, свечи… и тоска.
Давящий мрак, нет воздуха и света:
Я так давно от этого устал.
Живительной бы влаги родниковой
Испить из живоносного ручья.
Но тот источник в золото закован,
Славянью засургучена печать.
Позорный плен молчальницы великой,
Что православной церковью зовётся.
Давно забыт Триумф победных кликов…
К свечам, к иконам прихожанин жмётся.
Лепечущие звуки непонятны,
Уходит время, как вода в песок.
«Я был, я отстоял… бока намяты,
А настоятель в митре, …а дьякон как высок!»
Из года в год ни веденья, ни страха,
Ни продвижения по узкому пути.
Не видим ни трагедии, ни краха,
Как дальше жить, как к Господу прийти?
Разверзись, небо, благостною манной,
Прорвись вода из лопнувшей скалы,
И выйдет проповедник из тумана,
Пророк восстанет из церковной мглы.
31.07.1983. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Две тысячи семьсот написано стихов
Моей рукой, кручёной в КаГэбэ.
И семьдесят мне лет... Подбить итог готов,
О прежнем радуюсь, не кстати мне скорбеть.
И больше тысячи своих проповедей
Каким-то чудом уцелели в книгах;
Прошу наследников об этом порадеть,
И сохранить, во всё с молитвой вникнуть.
Сладчайшей тишиной намащенный в предзимье,
Едва поспеть сумел за вдохновеньем.
Совсем не вдалеке пасть лев, как змей разинул,
И в виде пса ползёт на четвереньках.
При крестном знамении столько же побед
Причислены к моёму пилигримству.
Приучен жить я впроголодь, нужду терпеть,
Разоблачая замыслы церковников нечистых.
Ни толпы жидовья, антихристов лукавых,
Ни прошлое своё, так портящее имидж,
Не перекинет то, что слева в святость справа.
Ты, Господи, меня, упавшего поднимешь.
Наследие моё приятно для меня,
Прошли мои межи по целине заросшей.
Слова Писания просил любить, не подменять,
Как было завсегда в России прошлой.
Распорядитесь всем, что оставляю вам,
Умышленно и в трезвости понятий.
Мир благовестия душой облюбовал,
Размножил тысячно и ничего не спрятал,
По ходатайству многих близких и родных
Мой карандаш оттачивался остро.
Враги пускали чад, и было не в продых,
Но помогали братья и ласковые сёстры.
Благословляю вас трудами и талантом,
Любите Бога чудного и Библию цените.
Всё отдаю вам с радостью бесплатно,
Когда ещё здоров, дарю вам всё до нитки.
13.12.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Две книги есть в мире нам в помощь.
Сверяться по ним, чтоб не сбились с маршрута.
По звёздам природным, и вряд ли утонешь,.
Не сесть чтоб на рифы, истратившись крупно.
Природа – источник восторгов несчётных,
Таинственный смысл и такая же мудрость!
Порядок времён – всё рассчитано чётко,
Как яркие звёзда погаснут под утро.
Толстенная книга за грань телескопа,
И шире Земли с испытуемой тварью,
Тысячелетия знания копим,
Чтоб в крохотный мозг удивленье затарить.
На каждый странице и в каждой строке,
И более, даже в едином словечке,
Любовью, дыханьем к Творцу прикипеть,
Не только лишь здесь, но посмертно, навечно.
В той книге, в природе, есть строки такие,
Приходится их в микроскоп электронный
Рассматривать, даже в молекулу вникнуть,
До расщепления – страшно и трогать.
Вторая же книга. – не плод писанины,
Но Божие Слово пришло от избранных.
И тут на безграмотность трудно нам скинуть,
В ней нет загогулин, всё сказано прямо.
Нам в совесть Творец заложил письмена…
Конечно, есть совесть, сожжённая страстью.
О смерти почаще должны вспоминать,
И помнить Иисуса, за нас Он был распят.
Вникать ежедневно нам в Книгу всех книг,
Исследывать много важней, чем природу.
Тот свыше родился, кто тщательно вник,
Кто в суете свою жизнь не угробил.
В согласии обе Творца восхваляют,
И дух возвышают ослабленный плотью.
Строкой-бороздою, страницы полями
Спешим к Иисусу, где смерть не проглотит.
20.12.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Дверь приморозило снаружи, не открыть,
Так оттепель шутя, мой путь притормозила;
Давлю, стучу и охлаждаю прыть,
Недобрым словом вспоминаю зиму.
Что нас удерживает от благих поступков,
Что тормозит на благовестье выйти?
В делах Божественных не всё же по рассудку,
Приходится и горькую микстуру выпить.
Особый тормоз от родных и близких,
Они начнут канючить и искусно выть,
Нас припугнут чуть обмелевшей миской,
К которой наш желудок так, увы, привык.
И будут ластиться и будут угрожать
Разводом и молвой от них облыжной,
Точить начнут первейшую скрижаль,
К ним сожаление у нас пытаясь выжать.
Дверь выхода в любое время суток
Так приморозит сущая родня,
Чтоб по рукам и по ногам нас спутать,
И к окружающим, подрезав, подровнять.
Насколько им удастся обезглавить
Святую мысль, кастрировать умело,
К разряду теплохладных, остужая плавно,
И наш корабль уже застрял на мели.
Напрасно охать, плакать, по ночам вздыхать,
Душою рваться к выспренним вершинам,
И нар тюремных не видать, – тахта,
Победу зла умело довершила.
Мне дверь наружная – скрипучая жена
Напомнила, однажды так же промахнулся Марк.
И тернии в семье придётся пожинать,
Свеча погасла, ты уже не вхож в святой барак.
На проповедь держать открытой дверь,
Как дверь врача и вообще священства.
И не оправдывай бездействие отнюдь и впредь,
Сам виноват, признайся перед Богом честно.
04.04.2009. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Дверь широко распахнута была
Перед Апостолами, несшими Христа ученье.
И дьявол завертелся, как вечная юла,
Противников воздвиг и короб огорчений.
Так запланировал Господь наш Иисус,
Уже предвиденные кадры нимбом осенило;
Тьму возлюбившие от тьмы вкушают пусть, –
Они избрали будущность свою с Сатаниилом.
И нам, достигшим переломных дней,
В требоисполнительство погрязшим лихоимцам,
Конечно, нам теперь стократ видней,.
В делах простых куда же прислониться.
Печать антихриста уже не за горами,
Гоненья тяжкие на всей земной планете;
Армагеддон всеистребленья грянет,
И христиан ловить начнут последних.
Дверь проповеди Слова строжайше запретят,
Ускоренно события толпиться будут,
И беды с язвами в неисчислимый ряд.
Тогда, по истине, живущим станет худо.
Распределятся верные в трущобах и ущельях.
В три с половиной года весь Апокалипсис;
Наложатся тогда мученья на мученья,
Настолько плотно склеенные слиплись.
В дверь веры дети Авраама входят,
К вселенской радости живущих и усопших.
И радость в небе и во всей природе, –
Потерянные драхмы высветятся плошкой.
Народ еврейский сердца дверь откроет,
И возрыдав, воззрит на Иеговы Сына,
И с ужасом отбросят сегодняшних героев,
Сионских протоколов весь план в геенну смыло.
Дверь в ад, дверь в рай, а так же дверь друг к другу.
О, сколько же дверей! Легко в них заблудиться.
И каждый ломится к своей, устроить рубку..
Христос есть Дверь скотам, зверям и птицам.
18.10.2009. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
Движенье – жизнь, понятно и слепому,
Хотя зрачки не движутся к объекту;
И ветер кружится, согласно Соломону,
Рвёт с корнем дуб, не говоря о ветках.
Что залегло, то побраталось с тленом,
Покрылось ржавчиной, испепелёно молью;
Трудней всего нам выбраться из лени,
Чуть-чуть нам не хватает силы-воли.
На месте камень обрастает мхом,
Старообрядческим зелёным с бородой;
И недостроенное догниёт на слом, –
Где пастбище засохло, там не жди удой.
На поприще бегут не абы как,.
И не для виду машут кулаками;
Движенья нет и перед нами факт,
Что мы не с теми, кто с руки лакали.
Движенье ног на тысячах дорог,
Движенье губ словами благовестья;
Читаем и толкуем между строк,
Но только б, только не стоять на месте.
Настанет гробовая тишина,
Безделье, тиражируясь, осудит,
Как настрадались с нами дети и жена, –
Нам приговор прошепчут наши губы.
Ленивый раб, закопанный талант
Причин не обрели создать подвижку;
Кто пролежал, остался без зарплат
Не только здесь, но на Суде предвижу.
Так сколько ж сочленений у костей,
Утопленные в смазку, задохнулись,
Им обездвиженным приходится хрустеть, –
Как от оскомины на людях сводит скулы.
Быстрее света нужно пролететь
Пространство темноты, продвинуться к престолу;
Ковчег церковный – мера не локтей,
Он доплывёт, хотя грозят расколы.