- Да знаешь ли ты, кто такой священник, Тит.1:630.08.2003. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
Какими качествами должен обладать?! 1Тим.3:2
За гробом большинство из них в мученье Иер.23:11
Обречены терзаться и рыдать! Мал.2:2
Об этом говорит наш Иегова Исх.34:5
Через святых пророков неподкупных. Евр.1:1
Там горе неодетому, нагому, 2Кор.5:3
Зубовный скрежет на иконах судных. Матф.8:12
Священник-поп –– пастух, руководитель; Иер.12:10
Он должен спор предвидеть, разрешить. Дан.5:12
Как неземной, как Ангел-небожитель, 2Цар.14:17
Делить с голодным крохи и гроши. Иак.1:27
Из уст его река благословений, 1Цар.2:20
Воинственных и грозных обличений. 2Пар.24:22
Он проводник божественного мненья, Мал.2:7
Евангельского, чистого ученья. Ис.42:19
Традиции, предания и корни, Ис.28:10
Патриотизм, защита государства… Иер.38:4
Все преимущества тщетой считает, сором, Фил.3:8
Что не роднит людей с Небесным Царством. 1Кор.2:2
Священник – капитан на корабле, 1Кор.4:16
Не сдобровать еретикам-пиратам. Тит.3:10
Не разрешенных не видать проблем – 1Тим.3:15
Псалтирь с поклонами - и это многократно. Матф.18:26
Он повар – проповедник первоклассный, Ис.28:8
Не просто дым кадилом напускать; Зах.11:15
Где страх с епитимьёй, а где и лаской – Откр.6:6
Собой не затенять нигде Христа. Фил.1:21
Он не служитель просто алтаря, Рим.15:16
А верный страж и проповедник верный, Деян.20:24
Заступник за вдову и за царя, 1Тим.2:2
Ответчик наш при жизни и по смерти. Евр.13:17
Священник - полномочный представитель 1Пет.5:4
Всевышнего, Владыки Саваофа, Ос.12:5
Себе и нам хлопочет он обитель.. Иоан.14:2
Пришли Иеремию нам из Анафофа.Иер.1:1
- ***
- Да мало ли что скажет суеслов
В наскальной живописи или в интернете.
С сожжённой совестью срамцы сготовят плов,
Для миллиарда, ради Магомеда.
Но ни в Коране, ни в известной Торе
Нет и намёка совесть попирать.
Но слухам и молве бренчит и вторит
Монах полублатной, расхристанный пират.
Им души вытряхнуть и капюшон набросить,
Три камилавки нахлобучить жадно;
А с верой истинной с надломленною тростью
Расправятся и ко Христу ни шагу,
Имея власть, всё можно оправдать,
Грабёж, обман под именем Иисуса,
Устроить в пыточной исповедальне ад,
Где справедливость близко не подпустят.
Так можно совесть вовсе заморить,
С душою не считаться, только с пузом,
Такие в прошлом жили главари,
От них и лопнули бесовские Союзы.
Бог дал светильник – всечестное Слово,
Воздвиг и переводчиков в достатке;
Лишь нечестивец может против молвить,
Не взять гигиенической лопатки.
Перетрясай, что слышишь и что зришь,
Не подпускай к гортани без проверки.
В сосуд неплотный заползает мышь,
И даже змеи в «Житиях» нередко.
Хранись, душа, в молчанье рот прикрой
Зубами и губами, и ладонью.
Злом обуянный, скройся словно крот,
Не слушай, что развратный мир долдонит.
Не искушайся встрять в чужие споры,
Творя молитву, мудрости добейся.
Полынной жёлчью невоздержных кормят,
Ораторствует мир подобных бестий.
17.08.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- «Да не будет!» – редкие словечки,
Заклинанье клином расторгает,
Места мало Лотовым овечкам.
Авраам развёл козлов рогатых.
Да не будет в век иных богов,
Кроме Сущего во веки Иеговы.
Будь за истину и умереть готов,
Мысленных богов отвергнуться готовы.
Да не будет беззаконных рядом,
Мстительность и злобу их сожги,
Не страшит пусть выстрелом и ядом,
Выправи им совесть и мозги.
Чтоб ни расхищений, ни пропажи,
Не было нигде и у христиан,
И у нас не именовалось даже,
Выброшены были прочь за стан.
У Иуды даже не будет сына,
Семена испепели до праха;
Тело – Церковь, чистая доныне.
Корень свят и ветви не зачахнут.
Да не будет блудницам утех,
С золотым кольцом в носу те чушки.
Пусть благоразумие одержит верх,
Вонью закордонной не задушит.
Да не будет при отдаче горсть
Сжатой до хрустения суставов,
Доброхотно нищему отбрось,
И пришельцам поля край оставить.
Да не будет распростёртой длань,
Только бы урвать себе побольше.
Между бедным и богатым грань
Перепрыгнет дохленькая блошка.
«Да не будет!» – кратко из того,
Выдохнул я на одном дыханье.
Кроме Бога нет иных богов,
Вместо Чаши затхлые лохани.
16.08.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Да разве знал я будущности срок,
Что доживу отпущенное в среднем.
И тут же вспомнится Апостол и пророк,
Простой рыбак, неведомый и бедный.
Среди толпы гонимых и презренных
Был Иоанн на Патмос привезён,
И там выходит на второе зренье,
Он из Апостолов один лишь не казнён.
Скалистый остров в Библию заплыл,
Безвестный в знаменитости возвышен,
Среди реликвий мира превыспренне он мил,
На нём Апокалипсис старец пишет.
В какое время суток или года,
На свежем воздухе или в глухой пещере?
И нам написанное станет слаще мёда,
И горше горького нам будущность отмерит.
Две тысячи, пронзённые ветрами,
На карте мира тайны раскрывают,
Вот-вот антихрист воцарится в храме,
И эпидемия и язва моровая.
На тайнозрителя наперсник сдаст экзамен,
Строку последнюю он в Библию вписал,
Теперь и мы, хотя бы в общем знаем,
Что значат «Протоколы» и кагал.
А там, тогда средь Ангелов трубящих
И язв, потом хлынувших к живущим,
Он пишет тайно и скорее прячет,
И нами свиток тамошний получен.
Века непризнанная книга пролежала,
В канон новозаветный её не принимали,
Писавшего нам поневоле жалко,
Грядущее цедилось через марлю.
На «Откровении» закрытых толкований
Не сосчитать, как в поле сорняков,
Вкушаем горесть вместе с Иоанном, –
Интересует это больше стариков.
30.01.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- «Да разве можно?!» - внуку говорим,
Наставнически хлопая по бёдрам.
И знаем, приговор от нас неоспорим,
И в исполненье привести его торопим.
«Да разве можно», – сотни раз на дню
Налево и направо рассылаем;
А не подобны ль мы гнилому пню,
От коего и в топке не получишь пламя?
Себе же мы позволили не раз,
Считая грань не очень-то запретной;
Палила жадность, донимала страсть, –
Быть может, притчей стали у соседей!
«Да разве можно!» искренно вопим,
Когда насилуют у нас отроковицу,
А сами будто стадо из скотин,
Чужой хребёт под нами не прописан?
Конечно, Ленин подло, вероломно
Похитил землю, совесть и свободу;
Потом и Гитлер договор проломит,
Допрёт к Москве свои армады сходу.
Да разве можно столько сдать врагу,
Бездарно и безбожно выхваляясь…
Но извинения себе я берегу,
Держа на спусковом согнутый палец.
Но зная Слово, сшедшее с небес,
В лучах его посмотрим непредвзято.
«Да разве можно!» – в ордер тычет тесть…
Вину поделим с ненавистным зятем.
Судить себя по Божией шкале,
Пощады не давая за проступки.
Осудим блудницу, а сами-то пошлей, –
Во свете Библии рассмотрим наши сутки.
«Да разве можно» - повторяет эхо,
Нам семафорят заповеди красным.
Позволишь лишнее… и бесам на потеху,
«Помилуй меня, Боже!» – ожидаем встряски.
16.06.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Да, если бы умели различать
Поддельное от ценного в натуре…
Вот олух рослый, словно каланча,
А это куль невежества с избытком дури.
Бывает малый золотник, да дорог,
И жмутся до него и жаждут обогрева.
Таланты блещут, их там целый короб,
В бездействии и крошки не сопреет.
Уменье истинное вычленить мгновенно
Мы добываем опытом и знаньем.
Поддельная так разнится от золотой монеты,
Простую тряпку ложь как превращает в знамя?
Вскрывают жулики конверты по ночам,
И ищут доллары – зелёные купюры.
Но шнырь, читая, думать бы начал,
Письмо Евангельское высветило шкуру.
И даже грех, (а что черней греха),
Потуск и посветлел, преображаясь;
Пёс заскулил и перестал брехать,
Трудягами очнулись попрошайки.
Уменье горькое так и признать бы горьким,
И не подслащивать гнильё – греха отбросы.
Не подставлять позорному подпорки, –
Когда-то строго и об этом спросят.
Всё через сито неземного страха
Учиться пропускать, притом молниеносно.
На поле выделенном каждый будет пахарь,
Пчела не залетит к воровкам-осам.
Сначала Ева, а потом Адам
При выборе несчастьем поперхнулись.
Доверились дракону, а потом скотам,
Дичали с виноградом, и сводило скулы.
Сокровища земные приравняем к сору,
Страданье со Христом за выигрыш почтём.
Нам в той учёбе Библия – опора,
Ненужное отрежется Евангельским мечом.
02.09.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Да, может, никогда я не вернусь сюда,
В последний раз осматривая стены.
Так однодневный странник уходит без следа,
Скользнувши пролетевшей птичьей тенью.
Как бы с другой, нездешней стороны.
Уж вне тела, духом бестелесным,
Могу же над собой легонько подтрунить,
Мурлыкая мотив любимой песни.
Уже без жалости, а просто, как сторонний
Навек прощаясь с лежбищем тюленьим,
Мой дух с любовью струны сердца тронул,
Вот здесь с ковром роднил свои колени.
Моя постель конечно и мой рабочий стол,
Напичканный компьютером привычным.
И принтер с телефоном – от вас навек ушёл,
Другой в цифирь пусть рано утром тычет.
Я представляю нового жильца,
Как он осмотрится земно и деловито.
Быть может, даже сменится с лица,
Всё осмотрев от дыма до калитки.
Моё тепло и нити от ласковых друзей
Без скромности обрежет по-чеченски,
Дабы не мельтешились под его рукой, –
Об этом сожалею, выражаясь честно.
Зашторенность мою без наименьшей щели
Оценит ли, размашисто шагая.
На уничтоженье книги, словно хлам нацелит,
И голос мой затрётся в шуме-гаме?
А я был чтец из гильдии чтецов,
Претендовал быть не последним с ними.
И список телефонов под пломбу, на засов,
Иконы и катушки с безжалостностью снимет.
На стенке адреса, простецкие часы,
И полки книг, и вороха из писем.
Меня от многого ненужного они спасли,
В программе новой вещи все тотчас зависли.
30.03.2009. ИгЛа (Игнатий Лапкин)