- Вот скрюченная женщина бредёт,
Горбом приметная, ей исцеленья нет;
Одна забота изо всех забот,
Добыть хотя бы несколько монет.
Всё встреча с Иисусом изменила,
Стан распрямила, рот хвалой наполнив,
Одежду прежнюю поспешно перешила,
Отстирывает там, где было больно.
Душа грехами тяжкими согбена,
Враг в три погибели, в дугу её согнул,
Работает губителю в три смены.
Теперь же даже смену ни одну.
Всё встреча с Иисусом изменила,
Переродил Он Духом, распрямил.
Горбатого, мол, выпрямит могила,
Но в данном случает Бог правит без могил.
Горбатые правительство, Синод –
И верблюдам тем нет конца и счёта,
У богачей и не один есть горб, –
Корыстолюбием запутались в тенётах.
Сказать нельзя об этом верблюдам.
Они плюются, харкают с презреньем.
С горбом им счастье, вовсе не беда,
У них как правило не всё в порядке с зреньем.
Желаешь ли пролить им свет на стон,
В наследство передать осанку, поступь?
Прибегни к милостыне щедрой, и с постом,
Горбы уменьшатся от пищи скудной, постной.
Горб ереси и дикого упрямства
Смиренно упроси Иисуса снять.
В проточную карабкайся из ряски,
Попавши в сети, разорви ту снасть.
Свобода во Христе благословенна,
Писанием срезай свои горбы;
И горб тогда налево не накренит,
У благовестья ноги перебив.
23.07.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот так же солнце завершало круг,
И сумерки с потёмками сгущались.
Устав стабильности сам ниспровергся вдруг,
Мятеж и путч – смутьян теперь начальник.
И снова перья вздыбит у орла,
По-человечьи возглаголет птица.
С волной из ила выпрет грязный клан,
За управленье с прежним будут биться.
Мне это видится почти что ежедневно
При чтенье прессы, туалет-газет:
Лев кровожадный и дракон зловредный
Готовят Каинов, Малют своих, Мазеп.
И крестные ходы пророчат сквозь проход,
Что крест страданий не избыть народу,
Страна опять, как безразмерный гроб
Всплывёт ковчегом, на погибель годным.
Внимательно всмотритесь на закат –
Знаменье времени стучит покрепче града.
Выходит так, что бедам не стоять,
Услышавшие скажут: «Так и надо!»
Змей огрызается, безбожеством плюётся,
Псы-обольстители баюкают сознанье.
Кадят кадила, лопаясь от злости,
Поносят лиходеи Священное Писанье.
По климактическим прогнозам у погоды,
Не малое раскроем в разнарядке,
События какое за каким подходит,
Подсчёт и заключение по встряскам.
Себя познать – здесь каждый политолог,
Важней, чем разобраться в мировом раскладе,
Сокрытое осветится, путь до конца не долог,
Стучат шаги всемировой расплаты.
Планеты с кривдой зрячих траекторий
Не повстречаются и нас не «поцелуют»,
Лимит во времени… так поспешим, проторим
Тропу к Христу – в Его саду мы – клумбы.
18.04.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот только что недавно разговор вели,
В какую школу отрока отправить;
Каким он станет, мал или велик,
А может, классику какому-нибудь равен?
Как рос, как спотыкался на ошибках,
Поднабирался опыта всечасно,
Характером был твёрд, а при нужде был гибок
На виражах и сплавах столь опасных?
Он креп, мужал и загорал не хныча,
Молитвой окружённый и заботой.
Учили жертвовать для общего столь личным,
Нет лучше запаха пропитанным быть потом.
Не постыдил Господь при воспитанье,
Не перегнуть и не сюсюкать с детства;
Всё ожидал, когда тот час настанет,
Предстану с ним пред врагами вместе.
Иные скажут, что не по заслугам,
Расхвастался, хваля свои отростки…
Да, нелегко всю жизнь идти за плугом,
И в искушеньях устоять не просто.
Не спорю, сознаюсь, что занесло,
На необитаемый и с дикарями остров,
И от всего, что было, лишь весло –
Мы оказались пленными у монстров.
Не перескажешь, пережить, пришлось
Коллизий, катавасий с преизлихом;
Но высадился, принят здесь Христос,
Междоусобицы кровавые утихли.
Флаг мира и Востока над страной –
Не зря выходит, бились за туземцев,
Обутый в благовестие дикарь восстал хромой,
В крещенье в белоснежное оделся.
За аллегорией, за притчей мой наказ
Не пожалеть для воспитанья средства.
На молодёжь лев разевает пасть,
Да будет им Христос, как башня-крепость.
05.01.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот тянется по запаху младенец,
Охватывает, жадно насыщаясь, грудь;.
Так занаряжено, и никуда не деться,
И для мамаш пока что – это труд.
Словесное и чистое есть в мире молоко,
С нездешним запахом и пренебесным вкусом;
Как сказано – оно недалеко, –
В устах и в сердце – от Христа Иисуса.
Бактерицидных свойств не перечесть,
И росту прибавляет так заметно;
Расчитано оно не на один присест,
Сплошь витамины, и зимой согреты.
Святая Библия, а в ней Заветов два,
И этой двойни полные сосцы;
При них пасутся тучные стада,
Приятно христианам там пастись.
Грудь своевременно поднимется, как башня,
И обратят внимание на пышность женихи.
Невесты стан так бюстом был украшен,
С дней первых и о том библейские стихи.
Жестокосердные монахи и кастраты
Возненавидели и скрыли обе груди,
А детям суррогат – неисчислимы траты –
Октоихов, миней и прочего нагрудит.
Мать, любящая нежное дитя,
Заботится о росте всех рождённых;
Послание Апостолов к возлюбленным летят,
К изголодавшимся, где затухают стоны.
Зашоренная паства разбрелась
К чужим, заморским яствам и объедкам;
Война везде, но ни одна стрела
Колчана не покинула за сирых и за бедных.
Всё о Писании кричу и надрываюсь,
О водоёмах полных, не разбитых;
Пускайте же по водам караваи,
Зачем хвалить разбитые корыта?
04.07.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот угораздило же невзначай родиться,
Никто о том не спрашивал – родился человек.
Не рыбой, не скотом, и не пернатой птицей
В чём преимущество, познаем напоследок.
Как поистратились, о том не скажешь вслух,
Какие выгоды имеют пред нами
Корова, гусь, и топчущий петух,
Проигрываем в отраслях и перед пнями.
Чтоб быть на уровне и всюду во главе,
И царствовать над всею нынешнею тварью
Придётся осознать, я – Божий человек,
Хотя мой вид и не совсем товарный.
Измятый бедами, истисканный нуждой,
Едва полжизни с горем переможем.
За каждым поворотом нас опасность ждёт.
И спотыкаешься, то спутан, то стреножен.
Могу осмысленно обставить и конягу,
Работая руками, умной головой.
С молитвой, спотыкаясь, чуть прилягу –
Иной раз от таких не вопль уже, а вой.
Зависима прирученная мною тварь,
Ждёт корм, мычит, мяукает и трётся.
Конечно, утешает, что я всё же царь,
Перелицовываю их, как будто крёстный.
Привычно режешь, щиплешь или чистишь,
А это, ставшее изжёванным в утробе,
Нас радовало пением, своим весенним писком,
И без неё мы сыты были вроде.
Запахло жареным в Адамовом меню,
Когда потоп окончился всеядный.
Вегетарианцу счёта нет отнюдь,
Что он белки животные причислил к яду.
Вся тварь стеная, мучится доныне,
И ожидает славы, сыновства палача,
Никто не будет рвать тогда корове вымя.
По-новому, по-райски жизнь надобно начать.
17.07.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот уж дело идёт к десяти,
Мы четыре часа отпотели на деле,
Начинали с молитвою – всё посвятим
Для спасенья души, не забыв и о теле.
Предрассветная мгла разобрать помогла,
Разглядеть, где кусты, где коряги;
Лес ожил, темноту рассовал по углам,
И рассвет выдал свет словно скряга.
Отвоевывать место под пашню, под плуг
Нелегко даже с техникой ныне;
Если сам до всего, ни рабов и ни слуг,
А о средствах ни слова в помине.
Десять лет позади, и уже виден храм,
Школьный труд, пусть не той глубины.
Петухи и мычанье коров по утрам,
И гусей облака по деревне видны...
Шли Апостолы, можно сказать, в темноте,
Первопуток тропили на смертные крики,
Кровь пришлось отдавать, а не только потеть, –
Нам на память остались Петровы вериги.
Каждый день, каждый час целину
Нам распахивать здесь, в сорняках продираясь.
Бог и брения даст, и в достатке слюну –
Слепоты ни конца и ни края.
Столько тьмы и невежества, страшно сказать,
И особенно много в монашестве чёрном;
Самых лучших сумели обетом связать,
Чтоб никто не разбрасывал зёрна.
Вся страна – целина, а работников нет,
Их обманом вытравливал сонм монастырский.
Долго, долго ещё не настанет рассвет,
Всюду мыши церковные, совы и крысы.
В чёрном дыме кадил, в наркотическом сне,
Догорают надежды на лучшую жизнь.
За монашество нужно рыдать и краснеть...
Кто услышит, с молитвой на пашне трудись.
12.08.2005. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Вот умер кто-то, – пишут же «ушёл»,
Ушёл? Тогда куда же, разом сгинув?
Евреи верили, что где-то есть шеол,
В загробном общежитии как бы кабинки?
Народы разные по разному толкуют,
Их заблужденья, ереси не будем разбирать;
Мы, православные, и верим в быль такую:
Есть Рай и ад, где грешники горят.
Неправду слышим, будто бы никто
Не возвращался вовсе из загробной дали.
Не соглашаемся опять на все на сто:
Есть две сестры, что Лазаря дождались.
Пропитанное смрадом, зловоньем полотно
Развязывали и снимали те, кто рядом;
По вере нашей запах тот глотнём,
Хотя бы мысленно и с ужасом отпрянем.
То грозный Илия, то Елисей плешивый
Выпрашивали души деток отошедших.
Вдовы Наинской сын и шустрая Тавифа.
Безбожникам затмилось это плешью?
Нет проку жизнь за гробом отрицать,
Всё ограничивать своей могильной ямой.
Смотри, душа, не попади впросак,
Когда лукавые в гееннский жар потянут.
Богач в аду корёжится от боли,
Полкапли влаги жаждет на язык.
И где теперь его шикарные застолья,
Всё то, к чему при жизни так привык?!
Не отрицай, вникай в Евангельский сюжет,
Экранизируй жуткое своим воображеньем.
Поверил, осознал, нет выхода уже,
Успешный в теле был, окончил пораженьем.
О смерти слыша, применяй к себе:
Уйдём, и к нам припишут отходную.
Приди к Христу открыто, не робей,
Иначе нераскаянных смерть в одночасье сдует.
29.11.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин)