И если бы Иаков не бежал
От гнева братнего, косматого Исава,
Рахиль и Лию было бы нам жаль,
Разменную монету жадного Лавана.
Перехитрил Иаков даже тестя,
И обобрал не человечьей волей;
Жить оказалось невозможно вместе,
Хотя и мёрз он при стадах на поле.
И если бы Иосифа в рабы
По зависти не продали родные,
От голода бы улеглись в гробы,
И память их развеялась бы с дымом.
В несчастьях верных видится зерно,
И умиление богатства жития.
На испытания роптать святым грешно,
Хотя от страха будешь вопиять.
На каждого избранника есть полк
Отпетых недругов, залётных однодневок,
Потом, когда-нибудь оконтурится толк,
Направо перебросит то, что слева.
Не будь нападок злого фараона,
Да кто бы знал заику-Моисея;
Догнил бы на престоле очень скромно,
Закон Всевышнего бы ни в кого не всеял.
И если бы Давида не столкнули
С насиженного места во дворце,
Псалтири не было бы, только дуля,
На тысячелетия не выписан рецепт.
Не дай. Господь, не наведи затишья
На то, где боль рождает удивленье.
Не посчитать бы испытанье лишним,
Иначе в скукоте и в затхлости сотлеем.
И если бы меня Бог не трепал
В больницах, на этапах, в передрягах,
Давным-давно б уже мертвецки спал,
А так, по милости, лишь на часок прилягу.
05.12.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
И если бы всё было справедливо,
Как патриотам вздумалось бубнить,
То революции откуда б привалили,
И выперли бы всюду изверги одни?
Был царь и не один, толклись дворяне,
Бояре некогда, графини, и бароны.
Чем их, столетия спустя, помянем,
А может, помнить – слишком уж нескромно?!
Сыр в масле плавленый купался, плыл,
В нужде жестокой крепостные вяли.
Взрыв дозревал, всё пустят на распыл,
И не останется ни масла и ни сала,
По справедливости ли грабить по закону,
Налогами душить, на войны скопом гнать?!
Напялили России лик иконный, –
Через столетия та ложь ясней видна.
А если бы платили справедливо
И Слово Божие несли во все концы,
В захватнических войнах зря не гибли,
И в суевериях не дали бы застыть...
Пришлось бежать или пойти под меч
С великой неохотой и жутким раскаяньем.
Из прошлого сумели ли урок извлечь?
О горе нам отступникам, пустым и окаянным!
Из бедных и обиженных сошлись когорты,
Их царь учил когда-то стрелять и убивать.
Из детства добрых столько ж перепортил,
С благословением поповским сбил в барак.
Убийц плодили, пьяниц и воров,
Пусть и не в тех размерах, как сегодня;
Факт очевиден, наломали дров,
Нет даже лебеды, а спали с булкой сдобной.
По справедливости Бог разразился гневом:
Вся эмиграция числом пять миллионов
Вдруг распылилась, превратилась в пену…
Прости, прости, Господь! Мы падаем в поклонах.
19.11.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
И если бы всё точно написать,
Что сотворил Иисус, благовествуя,
То на бумагу лес пошёл и сад.
И к целлюлозе больше приплюсуем.
Нюансы и причины у событий тех,
И всех героев жаждущих спасенья:
Как, почему к ним заглянул успех,
К сынам Израиля, потомкам Моисея.
Не о количестве лишь сбывшихся чудес,
Но и о качестве помеченного Богом.
Отростки те проклюнулись вот здесь,
Как бы само собою ненароком.
Всех биографий тамошних не счесть,
Какие отзвуки от дивных исцелений!
И почему к ним именно пришла благая весть,
Что за событие влекло, что за сцепленье?
И если бы писатели и умные поэты,
С тех пор не сочиняли ровно ничего,
Писали лишь о подлинном, об этом,
Не то что всеяно умышленно врагом.
И тем таких, сюжетов на века,
Кто как прозрел от проповеди чей-то;
О прошлом так коснулись лишь слегка, –
На повесть ту истратилась лишь щепка.
А далее развитие божественных талантов,
Жизнь каждого на несколько томов.
Всё выше досягаемая планка.
И каждый в бой на смертный час готов.
А, может, в памяти Божественной отнюдь
Ничто и ни о ком не утерялось?
Уверовавший каждый стал человек и людь,
Что с тем народом в человеках сталось?
И если бы... Поторопись успеть
Вместиться в общий хор Христом спасённых.
Рыбак бессмертный в вечность тянет сеть.
Мы все писатели – об этом будем помнить.
20.11.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
И если бы змей-дьявол не был связан
Спасителем Христом при смерти на Голгофе,
Иисус не расхитил бы сосуды, чаши, вазы,
И вопли осуждённых умерших не заглохли.
И те, что жили, что живут в грехах,
Они-то как могли бы уверовать в Иисуса?
От одного греха к другому бы порхали,
И в закромах добра ни порошинки – пусто.
Своею смертью, вовсе неповинный,
Иисус Назарянин пленённых искупил;
Раскаявшихся принял, во гневе не отринул.
И обо мне погибшем горько возопил.
И связан при кресте был искуситель-дьявол,
Христовой смертью силы был лишён,
И мертвецы воскресли, явились явно,
Христос Иисус победно осиял шеол.
Тысячелетнее тогда настало царство,
Был сатана, сражённый Богом, связан,
С ним Иисус был не намерен цацкать,
Нанёс в главу дракона обещанную язву.
В последний день истории земной
Бог воскресит перед престолом белым.
Придёт Иисус за верными, за мной,
Да окажусь тогда пшеницей спелой.
Нет ни малейшего сознания и в том,
Что все уверовавшие уже воскресли.
В годину искушения мы все войдём,
Кто восхищенья желал, те сотрясутся в стрессе.
Избави, Господи, от происков врага,
Его лукавым знают, падшим херувимом;
Он связан и того не надо отвергать,
Об этом сказано Апостолом-раввином,
Для верующих послан с неба Дух Святой,
И Он, Утешитель, дарует трезво мыслить.
Иди на благовестие, беги , спеши, не стой!
Благовествуй лжеверующим, бедным атеистам.
07.09.2009. ИгЛа (Игнатий Лапкин).
***
И если бы кто малышу сказал,
Что труп твой будет на обозренье проклят,
Вымочен в селитре и погрузится в кал…
И разве палачам то не урок ли?
Вопила б за него родившая Мария,
Терзался бы Илья и плакал бы навзрыд;
Что дали бы, чтоб с глаз людских сокрыли,
Чтоб мавзолей треклятый был моментально срыт.
И пусть бы не пророк, подобный Елисею,
Но проповедник, несомненно искренний,
Горящий уголь сыпал, от страха полысели бы,
И волосы трещали и вспыхивали искрами.
Как не хватало животворных слов,
Чтобы выжечь вольнодумство несвободы.
Одна семья и столько выродков-козлов,
Бесплодные деревья, одно гнильё-уродцы.
Всё в прошлом веке… не найти могил,
Утробы матери и чресл отца не сыщешь;
На площади расхристанный из Вавилона ВИЛ
Ждёт мяса из ГУЛага – кровавой, свежей пищи.
Родителям нести ответ за нежных деток;
Ведите к храму их со строгостью полезной.
Псалмы молитвенно с любовью не пропеты, –
Каких бы зол избегли и болезней.
Жизнь промелькнёт быстрей, чем след кометы,
И вечность распахнёт из тьмы свои объятья.
Всё в прошлом… бывшее, что с радостью отметим,
И наша праведность в каком предстанет платье?
Знакомьте каждое рождённое дитя
С Иисусом в яслях, с радостной Марией.
Так к голубятне голуби счастливые летят,
С молитвой мы бескрылые на крыльях.
Библейские примеры всех предупреждают
Купить премудрость Божию спешить –
Без Бога ад наполнился вождями...
Вас участь ВИЛа разве не страшит.
17.11.2005. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
***
И если с нами Бог, то как же так,
Страна нищает, самовырождаясь.
Сгрызали миллионы за маленький пустяк,
И на детишках «враг народа» отобразили запись.
И не сегодня же чума, холера, смерч
Так подчистую столько душ сглодали.
Так выслушай хоть раз, не поперечь,
Рассмотрим этот факт вполне глобально.
Святая Русь – кому тот бред приснился,
Кто тиражировал и вдалбливал нам в постные мозги?
К монашеству все нити от Соловков до Нила
И самовосхваления широкие мазки.
И если с нами Бог, как в песне надрывались,
Откуда же разброд, раздрай по всей стане?
С войной кровавой разносили пакость,
Не обретёшь нигде Евангельских корней.
Да с нами ли Тот Бог, Которому хвала,
Который грешников не слушает, не внемлет.
Своих изничтожать не учит же Аллах.
Евангельскую весть нести в иные земли!
Как можно утверждать, что с нами вечный Бог,
Что нас поддерживает и благословляет?
Не в пользу схваченное, вовсе нам не в прок,
Голодным вихрем веет над полями.
Язычников пугают: «Смерть непокоривым!»
И всё лишь потому, что Бог всегда, мол, с нами,
Но коннице ислам расчёсывает гривы,
Попов за шиворот влекут ничком к имамам.
Кто чтит Евангельские заповеди Божьи,
В ничто имперские амбиции вменяя,
Таких тогда, язычники, не трожьте.
Для них Владыка Вождь и лучше няни.
Да, с нами Бог… Великий Саваоф!
Неколебимо с Ним в миниатюре Царство.
От всех напастей Он нам Щит и Кров,
Без Бога нас раздавят и не будут цацкать.
ИгЛа (Игнатий Лапкин). 12.08.2010.
***
И не во сне я вижу Ноеминь,
Когда она на поле Моавитском,
Пусть сытая, поёт достатку гимн,
Но никого из родственников близко.
Внезапно перемена и всё трещит по швам,
Теряет мужа – мужества опору,
И сыновья смерть подцепили там, –
Неизмеримое не выплакано горе.
Зачем ей хлеб и помощь чужестранцев,
Она для них пришлец, всегда чужая.
При одиночестве легко беде прокрасться,
И в самое заветное ужалить.
В истории о Руфи немало тайны скрытой,
Зачем она к евреям потянулась,
И там попалась Иегове рыбой,
Её не обмишурил женолюбец-жулик.
А всё свекровь, смиренная на диво,
Не побоявшаяся «горькой» называться.
И прекословием нигде не наследила,
По-новому опять пробралась в сватьи.
Жизнь развернулась в странном обороте –
Родные примерли, освобождая место
Для Руфи, и Вооз совсем не против
Взять под крыло неюное невесту.
Найти бы Руфь скитальцам одиноким,
Они пусть учатся к пришельцам прикипеть,
У благовестников омоют, вытрут ноги,
И с правой стороны гумна забросят сеть.
Нет ни малейшего сомнения в итоге –
Потомство будет всем в благословенье,
Для практики хватают пусть убогих,
И с их ходатайством так многое успеем.
От Руфи некогда родился и Давид,
Лоза плодливая, но с крупным недостатком.
А далее – Иисус, Он знал что я погиб,
И горькое испив, соделался нам сладким.