Смотрите так же другие вопросы:
-
Вопрос 672
Объясните что значит «взятые в удел» и «царственное священство»? -
Вопрос 4008
Если одинаково всё понимают, трудно ли быть вместе?
Господь указывал ученикам на цветы лилии, на птиц воронов, чтобы от них научились полагаться на Бога. Почему для одних всюду подобные учителя и ныне живут, а другой топчет эти цветы, убивает птиц и зверей и думает только о сиюминутной выгоде от этих «учителей, убивая их?
Такой вопрос можно отнести к любому явлению, потому что всё надвое Богом предложено, чтобы каждый человек сделать мог выбор в пользу души, в пользу блаженной вечности. Это зависит только от каждого из нас. Конечно, и на выбор побуждает Дух Святой.
Чужие карбонарии, Закушав водку килечкой,
Спешат в свои подполия Налаживать борьбу, –
А я лежу в гербарии, К доске пришпилен шпилечкой,
И пальцами до боли я По дереву скребу.
Корячусь я на гвоздике, Но не меняю позы.
Кругом – жуки-навозники И крупные стрекозы, –
По детству мне знакомые — Ловил я их, копал,
Давил, - но в насекомые Я сам теперь попал.
Под всеми экспонатами — Эмалевые планочки, —
Все строго по-научному — Указан класс и вид...
Я с этими ребятами Лежал в стеклянной баночке,
Дрались мы,- это к лучшему: Узнал, кто ядовит.
Я представляю мысленно Себя в большой постели, —
Но подо мной написано: «Невиданный доселе»...
Я гомо был читающий, Я сапиенсом был,
Мой класс - млекопитающий, А вид... уже забыл.
В лицо ль мне дуло, в спину ли, В бушлате или в робе я —
Стремился, кровью крашенный, Обратно к шалашу,
И на тебе - задвинули В наглядные пособия,
Я злой и ошарашенный На стеночке вишу.
Оформлен как на выданье, Стыжусь, как ученица, —
Жужжат шмели солидные, Что надо подчиниться,
А бабочки хихикают На странный экспонат,
Личинки мерзко хмыкают И куколки язвят.
Ко мне с опаской движутся Мои собратья прежние —
Двуногие, разумные, - Два пишут - три в уме.
Они пропишут ижицу - Глаза у них не нежные, —
Один брезгливо ткнул в меня И вывел резюме:
«С ним не были налажены Контакты, и не ждем их,-
Вот потому он, гражданы, Лежит у насекомых.
Мышленье в ем не развито, С ним вечное ЧП, —
А здесь он может разве что Вертеться на пупе».
Берут они не круто ли?! — Меня нашли не во поле!
Ошибка это глупая - Увидится изъян,-
Накажут тех, кто спутали, Заставят, чтоб откнопили,-
И попаду в подгруппу я Хотя бы обезьян.
Нет, не ошибка - акция Свершилась надо мною,-
Чтоб начал пресмыкаться я Вниз пузом, вверх спиною,-
Вот и лежу, расхристанный, Разыгранный вничью,
Намеренно причисленный К ползучему жучью.
А может, все провертится И вскорости поправится...
В конце концов, ведь досточка - Не плаха, говорят,-
Все слюбится да стерпится, Мне даже стала нравиться
Молоденькая осочка И кокон-шелкопряд.
А мне приятно с осами - От них не пахнет псиной,
Средь них бывают особи И с талией осиной.
Да, кстати, и из коконов Родится что-нибудь
Такое, что из локонов И что имеет грудь...
Червяк со мной не кланится, А оводы со слепнями
Питают отвращение К навозной голытьбе,-
Чванливые созданьица Довольствуются сплетнями,-
А мне нужны общения С подобными себе!
Пригрел сверчка-дистрофика - Блоха сболтнула, гнида,-
И глядь - два тертых клопика Из третьего подвида,-
Сверчок полузадушенный Вполсилы свиристел,
Но за покой нарушенный На два гвоздочка сел.
Паук на мозг мой зарится, Клопы кишат - нет роздыха,
Невестой хороводится Красивая оса...
Пусть что-нибудь заварится, А там - хоть на три гвоздика, -
А с трех гвоздей, как водится, Дорога - в небеса.
В мозгу моем нахмуренном Страх льется по морщинам:
Мне станет шершень шурином - А что мне станет сыном?..
Я не желаю, право же, Чтоб трутень был мне тесть!
Пора уже, пора уже Напрячься и воскресть!
Когда в живых нас тыкали Булавочками колкими -
Махали пчелы крыльями, Пищали муравьи,-
Мы вместе горе мыкали - Все проткнуты иголками,-
Забудем же, кем были мы, Товарищи мои!
Заносчивый немного я, Но - в горле горечь комом:
Поймите, я, двуногое, Попало к насекомым!
Но кто спасет нас, выручит, Кто снимет нас с доски?!
За мною - прочь со шпилечек, Товарищи жуки!
И, как всегда в истории, Мы разом спины выгнули,-
Хоть осы и гундосили, Но кто силен, тот прав,-
Мы с нашей территории Клопов сначала выгнали
И паучишек сбросили За старый книжный шкаф.
Скандал в мозгах уляжется, Зато у нас все дома,
И поживают, кажется, Уже не насекомо.
А я - я нежусь ванночкой Без всяких там обид...
Жаль, над моею планочкой Другой уже прибит.
1976. Высоцкий
Пр.6:4 – «не давай сна глазам твоим и дремания веждам твоим; спасайся, как серна из руки и как птица из руки птицелова. Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою. Доколе ты, ленивец, будешь спать? когда ты встанешь от сна твоего? Немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь: и придёт, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник».
Грядущих наших дней святая глубина
Подобна озеру: блестящими водами
Оно покоится; волшебного их сна
Не будит ранний ветр, играя с камышами.
Пытливый юноша, годов пронзая мглу,
Подходит к берегам, разводит осторожно
Густые ветви ив и мыслию тревожной
За взором следует... По водному стеклу
Аврора пурпур свой рассыпала струисто...
Как тёмны гряды скал! как небо золотисто!
Как стаду мелких рыб, блистая в серебре,
На солнце радостно играть и полоскаться!
Но... юноша, беги! на утренней заре
Опять не приходи смотреть и любоваться
На это озеро! Теперь внимаешь ты
Лишь шёпоту дерев и плеску волн шумливых;
А там, под образом блестящей красоты,
С приманкою любви, с приманкой ласк стыдливых,
Красавиц лёгкий рой мелькнёт перед тобой;
Ты кинешься за ней, за милою толпой,
С родного берега... Паденья шум мгновенный,
Урчание и стон пучины пробужденной
Окрестность огласит, и скоро смолкнет он,
И стихнет всё. И что ж, под зеркалом кристалла,
Увидишь ты?.. Увы! исчезнет всё, как сон!
Ни рощ коралловых, ни храмов из опала,
Ни скал, увенчанных в златые тростники,
Ни нимф, свивающих в гирлянды и венки
Подводные причудливые травы...
Нет! ты падёшь к одним скалам немым,
К растеньям, дышащим губительной отравой,-
И, вызвана падением твоим,
Толпа алкающих чудовищ
На жертву кинется, низвергнутую к ним
Приманкой красоты, и счастья, и сокровищ.
1839. Майков
Пс.18:2-7 – «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передаёт речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу, и оно выходит, как жених из брачного чертога своего, радуется, как исполин, пробежать поприще: от края небес исход его, и шествие его до края их, и ничто не укрыто от теплоты его».
Есть в небесах блаженный сад у Бога,
Блаженный сад нездешней красоты.
И каждый день из своего чертога
Выходит Бог благословить цветы.
Минует всё – и злоба, и тревога
Земных страстей заклятой суеты,
Но в небесах, в саду блаженном Бога
Они взрастают в вечные цветы.
И чище лилий, ярче розы томной
Цветёт один, бессмертен и высок –
Земной любви, поруганной и тёмной
Благословенный, радостный цветок.
Тэффи
1Кор.2:9 – «Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». Откр.15:3 – «и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои, Царь святых!»
Дней моих ещё весною Отчий дом покинул я;
Всё забыто было мною – И семейство и друзья.
В ризе странника убогой, С детской в сердце простотой,
Я пошёл путём-дорогой – Вера был вожатый мой.
И в надежде, в уверенье Путь казался недалёк,
«Странник, – слышалось, – терпенье! Прямо, прямо на восток.
Ты увидишь храм чудесный; Ты в святилище войдёшь;
Там в нетленности небесной Всё земное обретёшь».
Утро вечером сменялось; Вечер утру уступал;
Неизвестное скрывалось; Я искал – не обретал.
Там встречались мне пучины; Здесь высоких гор хребты;
Я взбирался на стремнины; Чрез потоки стлал мосты.
И вовеки надо мною Не сольётся, как поднесь,
Небо светлое с землёю... Там не будет вечно здесь.
В.А.Жуковский 1809.
1Пар.29:15 – «потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного». Евр.11:13 – «Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле».
Ещё я полн, о друг мой милый, Твоим явленьем, полн тобой!..
Как будто Ангел легкокрылый Слетал беседовать со мной, –
И, проводив его в преддверье Святых небес, я без него
Сбираю выпавшие перья Из крыльев радужных его.
А.Майков 1852.
Мф.18:10 – «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного». Иов.33:23-25 – «Если есть у него Ангел-наставник, один из тысячи, чтобы показать человеку прямой [путь] его, - [Бог] умилосердится над ним и скажет: освободи его от могилы; Я нашёл умилостивление. Тогда тело его сделается свежее, нежели в молодости; он возвратится к дням юности своей».
Поэты вроде Набокова, Волошина и других подобных им иногда уж вовсе несуразное плели про небо. Извертев свой ум на вымыслах человеческих и на фантазиях, они всегда желали удивить своих читателей необычностью своего видения, вернее, обычной своей слепотой и пустотой, незнанием Божьего Писания.
И в Божий рай пришедшие с земли
устали, в тихом доме прилегли...
Летают на качелях серафимы
под яблонями белыми. Скрипят
верёвки золотые. Серафимы
кричат взволнованно... А в доме спят, -
в большом, совсем обыкновенном доме,
где Бог живёт, где солнечная лень
лежит на всём; и пахнет в этом доме,
как, знаешь ли, на даче, – в первый день...
Потом проснутся; в радостной истоме
посмотрят друг на друга; в сад пройдут –
давным-давно знакомый и любимый...
О, как воздушно яблони цветут!..
О, как кричат, качаясь, серафимы!..
<1923>. В.Набоков