Сакральность церковнославянского языка важнее понимания текста?

Вопрос на тему «Разбор выступлений»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 6

Вопрос 1668:

Как правило, во время службы мало кто даже не из новоначалъных может со слуха разобрать сло­ва апостольских посланий. Не означает ли это, что сакральность церковнославянского языка важнее понимания произносимых текстов?

Ответ о.Максима (Козлова): Чтение зачала из апостольских Деяний или апостольских посланий, которое полагается совершать на каждой литургии и которое предваряет чтение Евангелия, совершается, как и все наше богослужение, на церковнославянском языке и, действительно, со слуха восприятие иных из частей Апостола непросто. Впрочем, это относится не ко всякому апостольскому зачалу. Те, которые читаются во время Пасхи и повествуют нам о деяниях Апостолов, вполне незатруднительно уразумеваемы и ничуть не сложнее, чем Евангелие, которое мы же понимаем, стоя на службе в храме и слушая евангельское зачало. Нетрудно понимаемы со слуха и отрывки из так называемых пастырских посланий апостола Павла — к Титу, к Тимофею, к Филимону, где содержатся наставления, вразумления как частного характера, так и обращенные к целым христианским сообществам. Никто не соблазнится в уразумении послания апостола Павла к Коринфянам: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает… (1 Кор. 13:4-8). Действительно трудно понимать отрывки из послания к Римлянам, может быть, к Фессалоникийцам и особенно к Евреям. Но прочитайте их не по-церковнославянски, а по-русски, не заглядывая в святоотеческие комментарии или другие какие-либо толкования, и вы убедитесь, что чтение по-русски не намного приоткроет вам глубины того сокровенного смысла, который в этих посланиях есть. Для того, чтобы понять проповедь Апостола Павла, нам, современным людям, нужно обратиться к традициям их церковного истолкования от Иоанна Златоуста до Феофана Затворника. Святой Апостол Павел был великим богословом, и богословие его премудро и глубоко. Оно требует изрядного и духовного, и интеллектуального усилия. Очень непросто, скажем, понять диалектику соотношения закона и благодати, веры и доброделания, чего ждет от нас Господь как нашего участия в деле собственного же спасения. Так что не церковнославянский язык является здесь препятствием, а то, что чаще всего, осознав эту проблему несколько затрудненного в нашем современном сознании восприятия иных из частей апостольских посланий, мы, тем не менее, долгие годы не прикладываем ни малейшего усилия к тому, чтобы приблизиться к пониманию того, что действительно трудно. А ведь каждый из нас, собираясь в храм, имеет возможность посмотреть в календаре, какое из зачал апостольских посланий будет в этот день читаться на службе, и заранее посмотреть его святоотеческое истолкование, которое сегодня незатруднительно найти почти в любой церковной лавке. Так что дело здесь скорее в отсутствии нашего ответного усилия пойти навстречу Апостолу, чем в сложности церковнославянского языка.

Кроме того, подтекстом этого вопроса может быть еще и то, что, мол, как было бы хорошо, если бы священник в своей проповеди истолковывал не только Евангелие и жития того или иного святого, но и апостольские послания. Однако тот, кто задает этот вопрос, не восскорбит ли душой, если к длительности богослужения добавится еще и время истолкования апостольского чтения, по природе своей не могущее быть кратким.

Ответ И.Т. Лапкина:

Какие страшные, холодно-бездушные, предельно циничные слова говорит патриархийный пастырь бессловесных овец. Смертельным холодом и ядовитой усмешкой Мефистофеля и князя Риманеза Лусио сопровождаются эти слова повсюду. А каких козлов после этого увидят пастыри в церкви? Что народится от этой окаянной мёртвенности священников? Сколько слов нагородил, но ни звука о том, чтобы откликнуться на призывы сердца, любящего Господа.

Но ведь вот если так рассуждать, как о.Максим Козлов, то вообще ничего не нужно переводить: ни сопроводительные документы к машинам из стран чужих, всё равно же трудно изучать компьютеры, машины, лекарства – так пусть уж все этикетки, все инструкции будут на том языке, а кто хочет, кому уж так нужно его телесное здоровье, тот найдет словари, расшифрует иероглифы китайские. А душа? Что душа, она же, видимо, малостоящая, мало ли что хотят прихожане! Главное, чтобы никто ничего не понимал, и всегда был бы в состоянии невменяемого или глупого ребенка и за каждым делом лез под благословляющую руку батюшки. А он уж всё до чуточки разъяснит. Только бы не понимали люди сами всего слышимого, тогда попы будут на каждый шаг нужны и будут востребованы паствой. Нужны. Так, выходит, очень и очень выгодно держать людей в беспросветной патриархийной тьме. Пока окончательно не сгинет эта тьма православного суеверия; и пока не сгинут насадители этой египетской тьмы – с такими вот ответами православные попы.

«Из материалов священного собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг.:

IV. ОПРЕДЕЛЕНИЕ

A.II.1. (В ведении Священного Синода) наблюдение за исправлением и переводом (текста богослужебных книг) и с одобрения Церковного Собора, благословения на печатание.
ДОКЛАД «О ЦЕРКОВНО-БОГОСЛУЖЕБНОМ ЯЗЫКЕ»
(Принят решением Собора)

1. Славянский язык – основной язык нашего богослужения.
    
2. В целях приближения нашего Церковного богослужения к пониманию простого народа ПРИЗНАЮТСЯ и права общерусского языка для богослужения.

 

1. Частичное применение общерусского языка в богослужении (чтение Слова Божьего, отдельные песнопения, молитвы, замена отдельных слов и речений и т.п.) для достижения более вразумительного понимания богослужения при одобрении его Церковной властью желательно в настоящее время.
    
2. Заявление какого-либо прихода о желании служить богослужение на общерусском языке в меру возможности ПОДЛЕЖИТ удовлетворению, по одобрении перевода Церковной властью.

1. Высшее Церковное Управление НЕОТЛАГАТЕЛЬНО должно озаботиться изданием богослужебных книг на параллельных славянском и общерусском языках».
    

Боюсь елейных глаз и прогибанья,
Высоких слов, медоточивых уст,
Уничиженья, самобичеванья,
Восторженных, непокаянных чувств.

И сласть, и горечь – всё непостоянно.
Душа двулика, помыслы слепы.
И потому «Распни!» таит «Осанна!»,
И вайя претворяются в шипы.

9 апреля 2001 г., скит Ветрово. Иером. Роман