- Звонки по телефону, письма, почтой
Ко мне направленные, будет день – зависнут;
Вспять телеграммы из тире и точек,
Что сорван пожелтевший и последний листик.
В окно и в двери не стучат соседи,
По стенке барабанить ни к чему,
На ключ, на поворот на предпоследний,
Как будто здесь цунами и самум,
Теперь стучите по широким лбам,
В своих сердцах рукой усердно шарьте;
Там мой засев и сбор по закромам,
Вопрос-ответ, как в лузу точный шарик.
Со мной мой голос, он не то, что волос,
Служил, благовестил не для себя лишь.
Здоровье от трудов гнало все силы в колос -
Что не на вырост, вскоре не напялишь.
Смогу хотя бы как-то повлиять
На выдачу хлебов голодным нищим,
Переменить на правильное взгляд,
И вместе нужное из Библии отыщем.
Смогу ли дозвониться до живых,
Хотя бы изредка сигнал-предупрежденье?
А может, как в беде, одни «увы»,
Не достучавшись, сходят по ступеням.
Не одинок… но с вами больше смог
Объехать, обойти и переплыть;
След стал тропою не от пары ног,
Где высеяли хлеб, а не полынь.
Спешу как можно больше дать сегодня,
Перевожу свой арсенал друзьям,
Составил завещанье на голодных -
Конечно, во-первых, для россиян.
Звоните мне не позже девяти, -
Остаток дня на личное, на сборы.
Мой факел разожжён для вас светить.
До встречи! Хорошо, чтобы не скорой!
01.01.2005. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Звонок сестры вспорол ночную тьму,
Согласно прежнему меж нами разговору,
Что ежели её в роддом возьмут,
Умчат с сиреной на карете скорой,
То всем оставшимся, кто народился прежде,
На помощь ей и неизвестной крохе,
Встать на молитву, оказать ей нежность,
С ней разделить её кряхтенье, охи.
И мысленно, в молитвенном экстазе,
Мы рядом с прежней тишиной в разлуке,
За грех всезанайства Евы примем казни,
Не в пустоте кромешной в бездну лупим.
Жизнь возле выхода совсем не в белый свет
Встречается и сухостью, и криком,
Сучит ножонками – здесь жизненный балет,
Потусторонняя наигрывает скрипка.
И муки чрева раздирают рот,
Глазам сойти на новую орбиту.
Хотелось бы, заречься стоит впрок
Всем, что страданием с небрежностью обрито.
На край могилы нежною стопой
Недели в страхе прикасаться будешь,
И к виноградным кистям на постой
Ослёнка примешь – он же сам лучший!
С собой от радости жена не совладеет, –
Родился в муках созданный из праха.
Христианином станет или же злодеем.
С доской мемориальной или плахой?
Неведомый, входящий в пошлый мир,
Уже изгаженный, пропитанный грехами.
Он – этот мир – дворец или сортир
Тебя приемлет атмосферой затхлой.
Пусть ироды толпятся в стороне,
И воины с копьём теснятся в закоулках.
Мы молимся за мать, дитя ещё при ней,
И ждут волхвов, – пусть принесут шкатулки.
04.02.2008. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Здесь на проспекте есть Никольский храм,
Он типовой, какие были раньше.
Звон колокольный будит к службе по утрам,
Но большей частью протрезвонит зряшно.
Торговля разная, от ладана до книг,
И контингент старушек постно-злобных,
Отдел мощей от кладбища возник,
И поп бубнящий на амвоне лобном.
Чужие все друг другу и вошедшим,
Ни о какой любви, знакомстве или братстве.
По стенам мыкаются, оголтело шепчут,
Без очереди бы к свечам пробраться.
Всё чуждо, холод не плотской, духовный,
Иконы мёртвые и надписи славянью.
И так десятилетия в дыму проходят,
На исповедь к причастию бредут с обманом.
Здесь ум не нужен, даже порошинка,
На клиросе гнусавят «Господи, помилуй».
Как очередью пулемётной пустота прошита,
И кружит батюшка вокруг всех стен с кадилом.
Ни слова проповеди, призыва к Христу,
Нет призывающей небесной благодати.
Не сеяные зёрна как же прорастут,
Какие всходы с неба дождь окатит?
Магизм в движениях, всё в многословье тяжком,
Стоят столбами, тупо озираясь.
Безгласным идолом поп дивно разукрашен,
Порога мудрости здесь не истёр Сирахов.
Могильный склеп, чужой скотомогильник...
И треплются о святости под именем традиций.
Их воскресить не в силах Бог всесильный,
Здесь пустотой приучены гордиться.
Но если бы Дух Божий вдруг повеял,
Проснулась совесть, Библию открыли!
В Пятидесятницу снопы пшеницы спелой,
При молотьбе дышали лучшей пылью.
19.01.2009. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Здесь скоротечно всё, вещей привычный круг.
Они сжились со мной, на мне.
Один удар.. всё оторвалось вдруг, -
Чужую шторку видишь на окне.
А горький ком удушливых рыданий,
Под слёзной дымкой жалостью сквозит.
Какое страшное то будет расставанье -,
Не на года оставить реквизит.
О дорогие, близкие собратья,
Мне ваши лица искажает боль.
Хочу проститься, с мыслями собраться,
Проталкиваемый в жуткую юдоль.
Уже всё не моё,.. мелькающее навзничь..
Раздваивается, отступая прочь.
Искажена жена.. дитя рыдает,.. мальчик..
Нет.. это ..я.. .а то… не мать, а.. дочь….
Раскручиваясь по спиралям круга,
Проносится всё до рожденья вспять..
Мой хладный рот вновь согревает грудью
Моя живая молодая мать.
В чудовищных и страшных оборотах
Проносится под страшный гул и звон,
Вся жизнь моя в единый миг короткий,
Из тела с духом уносяся вон.
Не избежать печальный час разлуки, -
Виссон души да будет чисто белым.
Сдвигаются на грудь хладеющие руки, -
В конвульсиях душа оторвалась от тела.
Февраль 1986 года - ***
- Здоровье моё, оно мне и послужит,
Забочусь о нём или вовсе не помню;
И мне не помеха сибирская стужа,
Нужды никакой, если всюду сифонит.
И кости, и плоть, всё по норме, в достатке,
Как сердце качает пожарною помпой.
Сидится и спится в усладу – мне сладко –
А Кто разнарядил, о Том бы нам помнить.
О всех сочленениях, жилах, ресничках,
О нужности разных незримых деталей,
Которыми Бог Иегова напичкал
В достатке – за 70 лет не устали.
Великая тайна глаза мои, уши,
Язык и гортань, издающие звуки;
И слёзы несчастье умело притушат, –
Нет времени в тайны проникнуть за сутки.
Фаланги у пальцев и твёрдые ногти
Сгодились для вшей осаждённым в блокаде.
И веки от нас не закрыли убогих,
Язык миллионами звуки лопатит.
Не каждому будет дана борода,
И брови вразлёт, и насуплены в гневе.
Сумеем здоровье своё оправдать,
Чтоб раньше пяти подниматься, не в девять.
Надёжность и прочность всегда поражают
Воображение медиков умных.
Не задохнутся никак горожане,
Никак не сопьются ни в праздник, ни в будни.
Кто смазку во все сочлененья залил,
И биотоки пустил в организме,
Кишечник наполнил и добрым, и злым,
И вывел ненужное сзади и книзу?
Я сам по себе – неразменное чудо,
Совсем с маломальской реакцией страха.
Воспрянет сотлевшее, вечное будет,
Там тайна сползёт пропотевшей рубахой.
03.08.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- «Здравствуй, друг!» - мы дорогому другу,
Лишь его узрев издалека,
Пятерней протягиваем рук –
Значит дружба вечна, на века.
Так нас научили, Значит надо,
Жестом выражать души порыв.
Как рука в руке с тобой мы рядом,
Невозможны ссора и разрыв
Стоит осерчать и осердиться –
Пятерня сжимается в кулак.
Посмотри на лица палестинцев. -
Их сослали, как в страну ГУЛаг.
Но они решимостью тверды,
Руки вверх и пальцы в букву «V». ………………(В)
Знак победы… Пусть я даже мертвый,
Не смирюсь и не сойду в кювет.
Вот рука, как взлет аэроплана,
«Хайль!» – кричат открывшие хайло.
Знак фашизма… Всё идет по плану..
Появилось, сгинуло, ушло.
Сколько знаков пальцы выражают?
То поманят, то укажут: вон!
На троих они соображают…
Есть у них особенный закон.
Всё то человечье и не вечно:
К голове приставлена ладонь…
Пальцем у виска – тебе не легче,
Если дураком назвал бы он…
Вот везут Морозову. Везут
Столько лет, следов её не видно,
Но два пальца не сковал и суд, -
И врагам её до слёз обидно.
Нет, не победили, не сожгли
Протопопа в Пустозерске лютом.
Два перста шагнули, перешли
Через клевету и перепутья.
«Так молились деды!..» - Издали
«Прологи» и «Жития» вставали.
Их Нероны вешали и жгли,
На арену зверю отдавали.
Вырезали, вытянув язык.
«Веруешь ли?» – рыкал прокурор.
И крестились, - каждый так привык…
И ложились руки под топор.
Этот знак победы над врагом, -
Враг бежит от имени Иисуса.
Взмах руки как молния и гром.
Потому Крестом я знаменуюсь.
17.08.1983 - ***
- Землетрясенья будут по местам, Матф.24:703.10.2003 ИгЛа (Игнатий Лапкин)
Под нами задрожит земля от страха. 2Цар.22:8
Еще натужится, встряхнется и чиста, Иов.38:13
От нечисти освобождаясь махом. Чис.16:33
Необъяснимое подземное движенье,
Каких-то складок или же морщин.
От нечисти пришло освобожденье;
Из-за греха, и нет других причин. Быт.6:11
Воображением нельзя себе представить,
Какая сутолока будет, кутерьма.
Всё рушится, что из бетона, стали -
Останется в живых одна тюрьма.
Ей провалиться легче до геенны,
Чем развалить ее по кирпичу.
До Страшного Суда, знать, будут эти стены -
Громада не колеблется ничуть.
В нее еще затарят христиан,
Последнего набора и этапа;
Последних снимут на большой экран,
Быть может, патриарха вместе с папой.
Их нарекут преступниками века, Деян.17:6
Творящими немалое смущенье.
Не согласившихся себе поставить метку, Откр.20:4
На руку и чело – таких всех ждёт мученье. Откр.13:16
Смоковницу трясут, спадают листья - Сир.14:19
Сместятся неприступные утёсы, Откр.6:16
Рекой кровавой искушеньям литься, Откр.8:8
Эфир заполонили мухи пёсьи. Исх.8:21
«Не пожелай!» - программа государства. Рим.13:9
Сожмётся, усыхая вожделенье. Откр.18:23
«Воды и хлеба!» - Нет в ином богатства, Откр.18:8
В последнее вошли землетрясенье. Откр.16:18
Трясутся руки, губы и сердца, Иез.7:17
Основы цитаделей и престолы. Иез.21:7
Здесь малодушным не сносить венца, Откр.3:11
Для гнойной раны чип последнего укола.Откр.16:2