Мог бы о. Григорий Яковлев быть у нас в общине священником?

Вопрос на тему «Священство»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 31

Вопрос 4159:

Если бы был живой о.Григорий Яковлев, мог ли он быть у нас в общине священником?

Ответ И.Т. Лапкина:

Когда его рукоположили, я его в сане сущем ни разу так и не видел. Если по характеру он остался тот же, что и тогда, когда был у нас ещё простецом, то вряд ли он выдержал бы нашу общину. Да и здоровьишко у него было таковое –всё носом кровь шла обильно. И по личному характеру совсем не подошёл бы.

 «Баптисты, может и не без чувства, - вот, мол, какой человек у нас обратился! - хотя и не преподали ему крещения, но стали всюду брать его в евангелизационные поездки. Со свидетельством о Христе проехал он тогда с ними от Одессы до Литвы, до Сибири и даже до Дальнего Востока. Всюду он проповедовал, иногда по несколько часов. Участвовал в молодёжных съездах.

 И вот тогда, во время этих поездок, он оказывается в Барнауле. Там он встречается с известным удивительным православным проповедником Игнатием Лапкиным. Тот искал хорошего чтеца для начитывания на магнитофонные кассеты собранных им за много лет материалов по масонству. И вот они вдвоём совершают это дело. Через брата Игнатия отец Григорий обращается в православие, осознав заблуждения в баптистском учении. Через брата Игнатия, опытного наставника в духовной жизни, начинается ломка характера и духовное становление внутреннего человека в отце Григории уже на основе святоотеческой православной аскетики. Отец Григорий по рекомендации Игнатия Лапкина едет в Прокопьевск, где тогда служил воистину добрый пастырь и ревностный служитель Божий протоиерей Александр Пивоваров. Там в ноябре 1978 г. отец Григорий принимает крещение полным погружением, что в то время практически нигде не совершалось. Отец Александр становится духовным отцом отца Григория. Отец Григорий очень любил его и при всех обстоятельствах непростого жизненного пути отца Александра сохранял к нему верность и преданность, хотя жить рядом с ним и окормляться у него пришлось не много. Там в Прокопьевске, через две недели после крещения, состоялось наше знакомство. За год до отца Григория и я был обращен в православие тем же Игнатием Лапкиным и крещён тем же отцом Александром Пивоваровым. Так что мы с ним братья, как чада одного духовного отца. И вот с тех пор 22 года наша с ним жизнь тесно переплетена. То мы вместе, то в разных местах, но пути наши всегда пересекаются. Не раз одновременно или в разные времена приходилось нам служить в тех же городах и тех же храмах. Общие знакомые и друзья. Всегда сохранялась связь через встречи, письма и телефонные разговоры. Обрел я в нем друга и брата, а с 1983 г. и до кончины его был и его духовником. Он всегда искал общения со мной и в особенности нуждался в исповеди». (о.Геннадий Фаст).

2Макк.1:16 – «и, отворив потаенное отверстие в своде, стали бросать камни, и поразили предводителя и бывших с ним, и, рассекши на части и отрубив головы, выбросили их к находившимся снаружи».

Ис.26:2 – «Отворите ворота; да войдет народ праведный, хранящий истину».

 

Копьё одно вонзилось в  Иисуса,

В музеях нет и в римских экспонатах.

Где тот сосуд, где впитан губкой уксус,

А те предметы даже очень знатны.

       Но кто готовил тот сосуд, копьё,

       Предчувствовал ли, дрогнули ли  руки,

       Что Сам Господь за нас всю горечь пьёт,

       Где только псы лизали наши струпья.

И если  Малх безухий  не утерян,

Ахитофел-удавленик в Писании помянут,

Из доли той горелый запах, терпкий –

Не благовоние, душица или мята,

       И среди нас в раскладе эпохальном,

       Вершится нечто, скрытое под спудом,

       На грани с вечностью о многом будет жаль нам,

       Не разгадавшим, что служило к худу.

Штыки и пули кто то же отлил,

И запаковывал в Екатеринбург далёкий.

Ещё затишье, нет команды «пли»,

Те пули не пронзили сердец и лёгких.

       Для памяти ефод и Голиафа меч.

       Хранились в скинии, ненужными казались.

       Ты в окружающем на пользу нужное заметь,

       Минуй Далид, податливых Вирсавий.

Везде есть некие для памяти зарубки,

Всё окружающее нас – сплошной музей.

Взглянул на дерево - Аман возьмётся грубо, –

Тысячелетие евреям на Пурим глазеть.

       Музейной затхлостью обрядность староверов

       С упрямством динозавра и превозношенья

       Напомнило, когда в подвал открылись двери,

       Враз атакуют недотроги-шершни.

Всё режущее, колющее вытрясет этап,

При случае  оно подтянет нас к Голгофе.

К внимательным примеры со всех сторон летят,

И раскаянье вызовут музейной дали «охи».   26.02.09. ИгЛа