размер шрифта

Поиск по сайту



Вопрос 3711

Вопрос на тему «Ереси, секты»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 25

Вопрос 3711:

Насколько успешна была работа миссионеров в среде сектантов? На каких вопросах они «ловились»?

Ответ И.Т. Лапкина:

Архимандрит Спиридон (Кисляков) имел доступ в тюрьмах к ним и вот как описывает их беседы.

«Этот арестант был русский сектант. Всё время моего последнего пребывания в этой тюрьме он ходил на мои духовно-нравственные беседы и ни одной церковной моей службы не опускал. Ещё очень нравилось, когда я говорил арестантам о том, чтобы жизнь их согласовывалась с Евангельским учением. Он ухватился за эту мою мысль, когда я в своей проповеди высказался так: «Смотрите, мои узники, как Христос, ради нашего спасения, подчинился всем законам человеческой жизни, кроме одного греха, с тою целью, чтобы как можно этим ярче доказать Свою любовь к нам. Если Законодатель временно, в земной Своей жизни, умалил так низко Себя, что Бог, воплотившийся в нашу человеческую природу и совершенно подчинившийся ей, повторяю, кроме греха, был одним из беднейших сынов человеческих, то мы, взирая на такую Его беспредельную любовь к нам, не обязаны ли ради сей любви пренебречь не только родителями, женою, детьми, благами мира сего, но и своею собственною жизнью, чтобы быть со Христом? Узники мои! Я взываю к вам, топите ваши скорби, ваши страдания, ваши муки в волнах вашей любви к Христу. Ради Христа можно отречься от всего и даже от самого себя. Он есть наше утешение, наше воскресение, наше нахождение самих себя в Нём». Эти слова тронули арестанта-сектанта, и он попросил меня прийти к нему в одиночную камеру. Когда я пришёл к нему, то сектант возрадовался моему приходу. Сектант-арестант попросил меня сесть рядом с собою на полу его маленькой камерки. Я сел. Арестант вынул из своего засаленного кармана Святое Евангелие и, открыв его, нашёл четвертую главу от Иоанна, указал мне 24-й стих. Я его прочёл. «Батюшка, ради Христа, растолкуйте мне его. Что это значит: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине».. Что это такое: «Поклоняться духом и истиною»?

«Сын мой милый, - ответил я, - это значит, что вся жизнь верующего христианина должна быть духовной, подобной жизни Христа Бога, и настолько эта жизнь христианина должна быть цельной и богоподобной, чтобы в неё никакая фальшь, никакая ложь, никакой обман и соблазн не могли проникнуть, и она, как жизнь христианина, должна быть жизнью сына Божия, по образу Единородного Сына Божия Христа, Который и есть одна в полном смысле слова Истина. Когда мы эту Божественную Христову жизнь будем воплощать в своей жизни, тогда мы и будем поклоняться истиной, т.е. совершенствоваться в усыновлении себя Богу. Истина наша есть беспрестанное усыновление себя Богу». Говоря это, я взглянул на сектанта, а у него слеза за слезой крупными каплями падают на страницу Евангелия. «Дорогой батюшка, - сквозь слёзы промолвил сектант, - почему это нам так не говорят священники? Если бы они нас учили правильно понимать Святое Евангелие, то жизнь наша изменилась бы. Я не раз Вас слышал и не раз видел Ваше отношение к арестантам, и меня это страшно всегда поражало. У Вас ведь, батюшка, нет различия между людьми, арестант ли он, или начальник тюрьмы – у Вас одни и те же отношения. Мы до слёз рады, когда Вас слушают и с Вами беседуют, и беседуют свободно, русский арестант, бурят, китаец, магометанин, раскольник, православный, лютеранин, еврей, католик – для Вас все одинаковы и ко всем Вы, как родной, наш общий брат, относитесь. Вот это-то нас и радует. Но теперь я Вас буду спрашивать, а Вы отвечайте мне». «Хорошо», - ответил я. «Скажите, Христа ради, грешно ли воевать?» «Да, думаю, что грешно». «Грешно ли судиться?» «Да, по учению Христа, для христианина война и суд в жизни его не должны быть». «А развод?» – спросил меня арестант.

«И развода, по учению Спасителя, в жизни христианина не должно быть». «А государство?» «Это для естественного человека, то есть не для христианина, оно есть высшая норма общественной жизни; для христианина же – тот сырой материал, из которого ученики Христа должны проповедью и своею личною жизнью создавать материал для Царства Христова на земле!» «Я, ведь, батюшка, - начал говорить сектант-арестант, – с самого юного возраста ищу Бога! И вот смотрю, смотрю и нигде Его не нахожу». Я говорю ему: «Друг мой милый, если Его в самом тебе нет, то и нигде Его не найдёшь. Его прежде всего нужно в самом себе искать. Если Его там нет, то нужно эту старую жизнь разрушить в себе и начать такую, в которой был бы Бог. Бог вне нас есть, только даёт нам о Себе знать изнутри нас самих. Другого познания Бога нет». «Как это хорошо. Действительно, познать и знать Бога только тогда можно, когда будешь жить жизнью Христа». «Верно». «Но почему же, батюшка, почти никто не живёт жизнью Христа? Или же действительно трудно и даже, быть может, почти невозможно жить таковою жизнью?» – спросил арестант. «Жизнь наша должна всячески проникаться Христом, а для этого нужно прежде всего добровольное, но и бесповоротное решение со стороны человека следовать за Христом. Что бы с вами, люди, мир ни вытворял, вы раз навсегда, без всякого раздумья и саможаления, должны бесповоротно исполнять учение Христа. Грозит ли вам за это учение ссылка, каторга, виселица, смерть – для вас все эти этапы, синедрионы, Пилаты, Анны, Каиафы, расставленные и стоящие на страже своих земных интересов, выслеживающие учеников Христа, все они должны быть не страхом, не ужасом, а предметами радости и прославления своего Господа». Арестант от радости заплакал. «Вы знаете, моя душа от Ваших слов наполняется радостью. Теперь позвольте, батюшка, быть перед Вами откровенным. Я прежде был православным, а потом оставил православие. Жил я в своём городке, не скажу, богатым, но с малыми средствами человеком. Состоял я при своей церкви ктитором так лет семь. В нашей церкви было два священника, диакон и два псаломщика. Один старший священник был очень скуп и любил копейку. Второй предавался чересчур пьянству и, как вдовый, частенько крутился с женщинами. Диакон же, кичась своим голосом, нарочно перед обедней выпивал по целой бутылке за каждую литургию. Каждый почти праздник они в церкви и за церковью ссорились, один другого попрекали, бранили и были случаи, что дома у себя и дрались. Псаломщики, что говорить напрасно, были оба трезвые, да и жизнь вели благочестивую. У диакона была большая семья. Бывало, диаконица придет к нам в семью, да и плачет горькими слезами. Я его шесть детей чуть не кормил. Дрова, хлеб, соль, всё почти нужное доставлял им, и что же? За добро диакон отплатил мне злом, а батюшки это зло закрепостили на мне. Вы знаете, батюшка, что они сделали? Они подговорили диакона, чтобы он меня убил, и за что же? Что я якобы делаю ему благодеяния из-за того, что я живу с его женой. Да ведь знаете ли, батюшка, у меня такая жена своя красивая, что я даже и мысли-то не имел никакой греховной. Диакон так был настроен другими, что я даже стал его бояться. Однажды диакон напился пьяным и стал ночью бить у меня окна, а я вышел, да и толкнул его, а он каким-то образом повалился, да прямо в колодец. Оттуда-то его вытащили уже мёртвым. Меня осудили на каторжные работы на восемь лет. Священники, вместо того, чтобы защищать меня, сами стали свидетелями против меня. Тут-то я и отрёкся от православной веры. Я буду продолжать свой рассказ».

«Продолжайте», - попросил я его. «Я, батюшка, должен сказать и то, что, по моему мнению, сектанты более живые искатели, они желают всё пережить личным своим опытом, исследовать христианскую жизнь. Правда, у сектантов нет Евхаристии, нет священства. Но, положа руку на сердце, ведь православные, несмотря на Евхаристию и законное священство, несравненно хуже живут сектантов в смысле религии. В православии нет жизни, нет движения вперёд. Как бы сектанты ни уклонялись в сторону от Православной Церкви, по крайней мере, они уклоняются не в язычество и из религиозной христианской полосы не выходят. Зато православные уклонились, и почти все, то в какой-то спиритуализм, то в теософию, то в грубый и научный материализм, а христианство им наскучило, что они от одного чтения, поповского чтения Евангелия в церкви позёвывают, а во время церковной проповеди все уходят. Эх, батюшка, на что ни посмотришь, то только приходится пожимать плечами. Если кто сам решился искать спасения, решился жить по учению Христова Слова, тот только и живёт, а Церковь Православная, по-моему, мало ему в чём помогает, потому и живых примеров не стало. Вот года три тому назад открыли мощи св. Серафима. Все пишут, все говорят, все кричат: вот в Православной Церкви, и только в Православной, являются святые мощи, вот явился Серафим Саровский и т.д. Все благочестивые православное возрадовались Тому явлению и целыми тысячами богомольцы потянулись к нему в Саровскую пустынь. Я тогда ещё был на свободе, и вот теперь только я вспомнил, сколько писали о его чудесах, исцелениях и т.д. Но ни один архиерей, ни один проповедник, ни один духовный писатель не сказал, что не для того явились эти мощи святого Серафима, чтобы телесные наши недуги и болезни врачевать, а для того, чтобы мы так же жили, так же любили Христа, так же молились Ему и любили своих ближних и врагов, как жил, любил Христа и врагов своих Серафим Саровский. Затем, чтобы к раке сего святого не прикасались бы деньги, эти деньги несчастные. Пусть бы мощи мощами были, но зачем возле и около тех святых устраивать торговлю их святостью! Всю свою жизнь этот святой жил в крайнем нищелюбии, посте, милосердии и т.д. А как умер, полежал несколько лет в земле, смотришь, уже тот святой является каким-то притоком материального богатства, предметом торговли со стороны духовенства, местом таких грандиознейших зданий-монастырей, разных гостиниц, что они по своему богатству равняются царским дворцам. Да может ли в тех дворцах с крестами да колокольнями находиться и жить жизни духовная, отшельническая? Так и во всём: и в нашей церковной службе, и в вашей Православной Церкви. Вот как я представляю жизнь современных православных».

Нужно сознаться и здесь, что во многом арестант-сектант прав, возражать ему было нечего. Поговорили, да поскорбели мы с ним, что теперь чистого христианства нет на земле, и порешили с ним взяться за свою собственную жизнь и перенести ее с широкого пути на путь узкий, Христов. Как этот сектант ни относился скептически к Православной Церкви, а всё-таки пожелал у меня исповедаться и причаститься Святых Тайн. После принятия им Святых Тайн, он сам не раз сознавался предо мною, что без сего Таинства нельзя христианину быть. Нужно сказать правду, что сей сектант был один из примернейших по своей религиозности арестантов во всей Читинской тюрьме я много работал с узниками. Передо мной прошло много узников, я более других тюремных священников счастлив тем, что я пользовался большой любовью к себе со стороны узников. Нужно ещё сказать и то, что у арестантов у многих душа редко для кого открывается настежь. Меня же арестанты любили и, любя меня, они говорили и открывали мне свои тайны».

2Кор.4:8 – «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся».

2Кор.6:4 – «но во всём являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах».

Царь на троне сидит; Перед ним и за ним
С раболепством немым Ряд сатрапов стоит.
Драгоценный чертог И блестит, и горит,
И земной полубог Пир устроить велит.
Золотая волна Дорогого вина
Нежит чувства и кровь; Звуки лир, юных дев
Сладострастрастный напев Возжигают любовь.
Упоён, восхищён, Царь на троне сидит, –
И торжественный трон И блестит, и горит.
Вдруг неведомый страх У царя на челе
И унынье в очах, Обращённых к стене.
Умолкает звук лир И весёлых речей,
И расстроенный пир Видит – ужас очей! –
Огневая рука Исполинским перстом
На стене пред царём Начертала слова.
И никто из мужей И царёвых гостей
И искусных волхвов Силы огненных слов
Изъяснить не возмог. И земной полубог
Омрачился тоской… И еврей молодой
К Валтасару предстал И слова прочитал:
«Мене, текел, фарес», - Вот слова на стене,
Волю Бога небес Возвещают они.
«Мене» значит: монарх, Кончил царствовать ты!
Град у персов в руках – Смысл средней черты
«Фарес» - третье – гласит: «Ныне будешь убит!»
Рек – исчез… изумлён, Царь не верит мечте;
Но чертог окружён И… он мёртв на щите.

А. Полежаев


220

Смотрите так же другие вопросы:

Смотрите так же другие разделы: