"Златоуст со Второй Строительной - 2"

«Не все пророчества сбываются, Это сбылось. В июле 1986 года краевой суд приго­ворил христианского пропо­ведника Игнатия Тихоновича Лапкина к двум с половиной годам лишения свободы. Я был на этом суде с первого до последнего дня, прочел его пухлое «дело». И написал об этом статью «“Златоуст” со Второй строительной» («АП», 26.07.86 г.). Именно здесь, на этой улице, в старом, изно­шенном бараке, неподалёку от железнодорожного вокза­ла Барнаула, жил и живёт, вернувшись из заключения, этот подвижник веры.

Вскоре после появления статьи случай столкнул меня неподалёку от редакции с же­ной Игнатия Тихоновича.

- А ведь придется и вам когда-нибудь каяться, – ска­зала она.

Пришлось. И не только по­тому, что нет уже в Уголов­ном кодексе РСФСР «полити­ческой» статьи 190-1. Это по ней судили неугодных власти людей за распространение за­ведомо ложных, клеветничес­ких измышлений против обще­ственного и государственного строя. Есть на мне и свой – профессиональный грех. Ведь уже тогда мне было ясно: за убеждения, какими бы «оши­бочными» или «безошибочными» они ни были, нельзя су­дить уголовным судом. Да и «ветер перемен» уже повевал в затхлой атмосфере «идеоло­гического единомыслия». Прав­да, не все ещё могли то­гда осознать, к чему приве­дут нас эти перемены...

Защищая православную веру, мучеников церкви, алтай­ских крестьян, пострадавших от раскулачивания в пылу коллективизации, И. Т. Лапкин не останавливался на скорби и сострадании. Он шёл даль­ше – искал и находил винов­ных в исторической трагедии русского народа. Ими, по-Лап­кину, были коммунисты-сатанисты, устроившие жидомасонский заговор, и В. И. Ленин – «вождь атеистов, сонмища иуд». Так писал Игнатий Тихо­нович в своём стихотворе­нии, аккуратно подшитом сле­дователями к делу. Это было не всё. Но и этого оказалось достаточно, чтобы я, никогда не бывший партийным челове­ком, возмутился.

У каждого из нас свои свя­тые или не очень святые ду­ховные отцы. «Пусть, – ду­мал я, – Лапкин считает свя­тыми мучениками последнего царя Николая II и его совре­менника Патриарха Тихона. То, что произошло в Екате­ринбурге с царской семьёй (особенно с его детьми) иначе чем жестокостью не назо­вешь. Но ведь и сам царь – не агнец Божий. Разве по его приказу не была расстреляна мирная демонстрация голод­ных рабочих с семьями у Зим­него дворца в «кровавое во­скресенье»? Я – русский, внук малоземельного кресть­янина, всю жизнь усердно трудившегося от зари до за­ри, и потому прозванного «букашом»; сын многодетного отца – рабочего, воевавшего с бандами после граждан­ской войны, испытавшего горечь окружения после изну­рительных боёв начала Вели­кой Отечественной, а затем плен, фашистские концлагеря и немилость сталинщины; это я-то должен поверить, что вся наша жизнь с её муками, страданиями и редкими радо­стями была всего лишь экс­периментом каких-то жидо­масонов, которым захотелось поиграть с терпеливым и глупым народом? Да не может быть! Это слишком примитив­но и оскорбительно. Истори­ки, конечно, разберутся, но я этому не верю».

От нетерпения веры в то, что мне было дорого (как до­рого и сейчас), я нарушил не­писаную журналистскую за­поведь: «Неправедно осуж­дённого надо или защищать, или молчать об этом». Удоб­ная формула – мол, время было такое, и я колебался вместе с ним – лукава хотя бы потому, что отрицает сво­боду воли. Люди не слепые, и журналист волен отказаться писать, если ему не по душе сам предмет разговора.

К сожалению, как раз со­держательная сторона «дела» И. Т. Лапкина в моей статье проговаривалась слишком глухо. Читатель мог лишь понять: вот нашёлся ещё один религиозный проповедник против Советской власти. С этой целью он записал на магнитофонные катушки произведения религиозных авторов, в том числе из-за рубежа, «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, тексты так называемых «Протоколов сионских мудрецов», собственную работу о преследовании верующих в нашей стране по воспоминаниям земляков. Короче говоря, Игнатий Тихонович выступил составителем тек­ста, редактором, издателем и распространителем среди верующих «духовной пищи», потому что полагал: «везде диктат атеизма». А ему на основании действовавшей тогда 157-й статьи Административного кодекса РСФСР поставили это в вину, как занятие незаконным промыслом.

Нет сомнения (во всяком случае для меня), что растиражируй он с помощью магнитофона песни Аллы Пугаче­вой, ему бы из власть иму­щих никто и слова не сказал. Сатирические песни Высоцко­го расходились по всей стра­не, и что? А вот лапкинские записи (более трёх тысяч ка­тушек) были конфискованы как крамола. Вернее, как «иде­ологический промысел». Уже тогда у недоброжелателей возникал вопрос: а что сам Лапкин с этого имел? Вот мнение самого Игнатия Тихо­новича: «Обо мне лично свидетели подтвердили: абсолют­но бескорыстен; отметили мою жертвенность, правди­вость, готовность умереть за Христа». «Я абсолютно уве­рен, – писал он далее в своём протесте из заключения, – что всё, начит

анное мною, инкриминируемое мне, – ис­торические факты...». Но эти факты и особенно их истолко­вание расшатывали устои ца­рившей тогда идеологии. Они были опасны властям, размы­вая её фундамент.

Я не могу ручаться за убе­ждения и веру учёных-экспер­тов, чьё заключение легло в основу обвинения И. Т. Лап­кина по «политической» ста­тье 190-1. Но его полезно процитировать как документ истории наших непримиримых «идеологических войн»:

«Экспертами выделены сле­дующие основные группы из­мышлений... – утверждение о гонениях на граждан в СССР за их верy и убеждения. Утвер­ждение об отсутствии в СССР свободы совести. Измышления, порочащие советскую науку и культуру, измышления об истоках революционно-демократического движения и социализма, об осно­вателе Советского государст­ва В. И. Ленине – руководителе партии и правительства, отождествление Советскогогосударства, его органов вла­сти и управления с образами «сатаны» и «антихриста», от которых якобы исходит всё зло и с которыми следует вести непримиримую борьбу и т. д.».

На основании собственных взглядов читатель может су­дить, насколько объективно это заключение. Считаю не­обходимым сделать лишь од­но замечание: «непримири­мую борьбу» в свете нового мышления вести не возбраня­ется, но только не насильст­венными, цивилизованными методами. И с этим, кстати сказать, Игнатий Тихонович со­гласен:

«Мы – истинные христиане отвергаем плюрализм только в вере, – убеждал он меня во время нашей недавней встре­чи. – Нетерпимость к заблу­ждениям не может и не должна привести к вражде, ибо одна из заповедей Христа гласит: «Возлюби врага свое­го», А величайший проповед­ник, живший в 4-м веке, св. Иоанн Златоуст возглашал: «Прежде всякого моленья молись о врагах своих».

Непримиримость, как подсказывает теперь наш общий опыт, – оружие обоюдоост­рое. В 1986-м наши неприми­римые веры с Игнатием Тихо­новичем столкнулись. И на­шла коса на камень. Мне это не прибавило чести. Лапкину прибавило страданий. К тому же он получил удар совсем уж с неожиданной стороны. Можно сказать, от своих. За то, что он – опальный про­поведник из низов – посмел ВОЗВЫСИТЬ CВOЙ ГОЛОС И НА ДУ­ХОВНЫХ пастырей, тут же по­следовало суровое вразумление от архиепископа Новоси­бирского епархиального управления. Это письмо тоже легло лыком в строку, про­звучало на суде, было проци­тировано в моей статье, кото­рую, возможно, прочитали верующие.

Сейчас Игнатий Тихонович Лапкин реабилитирован и вер­нулся к тому, чем, по его собственному признанию, начал заниматься с тех пор, как уверовал в Христа, – нести слово Божье. «Христос для меня, – писал он, – стал Вождём, Путём, Истиной. И, веря в загробную жизнь, верю, как фанатик, в абсолют библейских истин, т. е. тому, о чём говорит Святая Библия...».

Насколько мне известно, теперь Игнатий Тихонович имеет возможность нести сло­во Божье в школы и ВУЗы, куда его приглашают, а не только верующим. Он органи­зовал летний лагерь труда и отдыха для детей, где учит их крестьянскому ТРУДУ, мило­сердию к природе, библей­ским заповедям. Он всё так же исповедует непримири­мость к разводам, борьбу с развратом, пьянством, матер­щиной, табакокурением, тру­состью и корыстью. О нём пишут журналисты. Не тек давно «Прямая речь» – газе­та писателей Алтая – посвятила большую рецензию на документальный фильм «Предчув­ствие».

«...ВЕРА – не есть дар, ниспосылаемый свыше, – отмеча­лась в ней, – ВЕРА, как и ИСТИНА, стяжается драмати­ческим опытом личного бы­тия. Она требует подвига. Свободой, лишениями запла­тил за неё сполна главный герой фильма Игнатий Тихо­нович Лапкин, проповедник, наш земляк».

- Он подвижник, – сказал мне мой коллега-журна­лист, имея в виду, что благо­даря таким, как И. Т. Лапкин, кончилась «духовная жизнь в тряпочку», рухнули «столпы единомыслия» в России.

Что касается меня, то к не­ординарной, безусловно ода­рённой проповедническим да­ром личности Игнатия Тихо­новича, я отношусь с уважени­ем и тревогой. Не случится ли так, что от нетерпения ве­ры кто-то захочет вместо «сплошной коммунизации» в отдельно взятой стране про­вести «сплошную христиани­зацию?» А чем лозунг «Уче­ние Христа всесильно, потому что оно верно» лучше, чем хорошо известный лозунг о Марксе? Ведь уже сейчас на православие появилась мода. А что может быть хуже, чем мода на самое искреннее, самое интимное, чем являет­ся вера? Перестройка нашего сознания – длительный и му­чительный процесс. Ему про­тивопоказана диктатура внеш­ней веры, какой бы угодной или неугодной она ни была Богу, власти или партии.

Сам Игнатий Тихонович проблему Веры и Совести разрешает так: «Бог даровал человеку свободу выбора. «Вера от слышания слова Божия»(Рим. 10:10).«Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мной», –учит Христос.

Иными словами, к вере каждый из нас ПРИХОДИТ сам, мучительно и добровольно.

Время разбрасывать камни уходит. Наступает время их собирать для постройки об­щего российского дома. Пусть в нём будет мастерская, где мы исполним своё предназ­начение делами рук своих, комната, где можно отдохнуть от трудов праведных, и церковь для молений. Каждому своя, православный ты, мусульманин, буддист или иудей. Одно важно – фундамент нашего дома надо за­кладывать без вражды.

«Спаси нас, Иисусе, от лож­ных учений, спаси от ненуж­ных забот», – написал когда-то в одном из своих стихо­творений Игнатий Тихонович Лапкин.

Ну что ж, как говорится, дай то Бог, потому что чело­вечество, как не раз доказы­вала история, движется к ис­тине путём ошибок и заблуж­дений. И если оно до сих пор не уничтожило себя, то, воз­можно, потому что находило-таки верный путь к согласию. Спастись бы нам только от непримиримости веры, от чув­ства непогрешимости своего устава, с которым непрошенно не ходят в чужой монас­тырь. Нетерпением, иллюзией собственной непогрешимости мы подавляем в другом чело­веке самое корневое, что есть в нём, – свободу выбо­ра. Все несвободы в мире на­чинались именно с этого. «Не сметь своё суждение иметь».

Думать самим. Решать в со­гласии. В наших ли это си­лах? Не знаю. Хотелось бы верить.

В. ТИТОВ

КСТАТИ. На днях при учас­тии Политиздата вышел первый том из Полного собра­ния творений Св. Иоанна Зла­тоуста в 12-ти томах, распро­странённого когда-то И. Т. Лапкиным в магнитофонных записях среди верующих. Те­перь мы все имеем возможность познакомиться с ними вполне легально. Лёд отчуж­дения тронулся».

(«Алтайская правда» № 256 27 декабря 1991 г.)

 «В июле 1986 года краевой суд рассмотрел в открытом судебном заседании дело по обвинению Игнатия Лапкина. Кто такой Лапкин? Религиозный фанатик, с ярко выраженными экстремисскими устремлениями... Расхождения вероисповедании его не смущают, для него главное – найти единомышленников на основе негативного отношения к советскому обществу, государству. Лапкину не нравится, что Русская православная церковь занимает лояльные позиции по отношению к государству... У него чётко разработанная методика работы с людьми. Обладая определёнными ораторскими и организаторскими данными, Лапкин создал небольшую группу, занимался активной миссионерской деятельностью среди верующих различных конфессий и неверующей части населения. Характерные черты Лапкина – негативное отношение ко всему советскому, преклонение и идеализация Русской православной церкви в годы царизма, неприкрытый религиозный экстремизм. Следствие и судебное разбирательство неоспоримо доказали вину новоявленного пророка. После освобожденияя в 1980 году его деятельность приобрела ещё больший размах и откровенную антиобщественную направленность. Игнатий Лапкин тиражировал и распространял измышления ярого антисоветчика Ярла Пейсти, специализирующегося на подрывной радиопропаганде... Архиепископ Гедеон вынужден был направить Лапкину специальное письмо, осуждающее его поведение... Кое-кому хочется представить дело так, будто Лапкина осудили за то, что он верующий. Деятельность Лапкина противоречила, нарушала нормы закона? Ну что же, говорят они, надо тогда менять закон». («Свобода совести и религиозный экэстремизм» Н.А. Ванюшин. Барнаул 1988, стр. 29-31, 15000 экз., цена 30 коп.)