Присяга в свете Евангелия
"Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5: 1).
Суть присяги.
Человек призван к свободе (Гал. 5, 13). Т. е. не должен принадлежать никому и ничему, кроме своего Творца.
Поэтому государство не имеет от Бога права на человеческое сердце, на духовное и идеологическое подчинение человека. Функция государства – лишь внешняя, земная. Слово Божие требует лишь платить налоги ("кесарево"), уважать власть и соблюдать законы (по заповеди "царя чтите" (1 Пет. 2, 17)). Т. е. исключительно внешнего, практического подчинения государству. Не более того. Т. е. отдавать государству только внешнее, практическое. Но не сердце и душу.
Однако, будучи частью падшего мира, государство как правило не довольствуется своими внешними функциями, чисто внешним подчинением человека, но, как и вообще мир сей в своём бунте против Творца, стремится заслонить собой Творца, стать для человека идолом, поработить дух и сердце человека.
При помощи разных государственных языческих религий, идеологий, культов, ритуалов и т. д.
Одним из подлейших инструментов государства в стремлении духовно и идеологически подчинить себе человека является такой пережиток язычества как военная и государственная присяга, которая есть злоупотребление со стороны государства, превышение полномочий государства, данных ему от Бога. Слово Божие не требует от человека присягать государству или власти. Это государство требует.
Т. е., это исключительно земное требование, сверх заповедей Божиих и вопреки заповеди Христа. Ведь, заметьте, Слово Божие содержит требование нечто отдавать государству (т. е. "кесарево" и почтение к власти). Но, Слово Божие не требует от человека что-либо обещать государству. Обещание порабощает человека, ограничивает его духовную свободу. Государство имеет право требовать факта отдачи "кесарева" и факта почтения к власти. Но, государство не имеет права требовать обещания отдачи "кесарева" и обещания почтения и верности власти, тем более под угрозой Вечной Жизни.
Присяга юридическое государственное преступление возводит в степень клятвопреступления перед Богом. И т. о. за вину перед земной властью в земных делах подводит человека под вечное проклятие. Это есть ни что иное, как стремление привязать человека к земным обязательствам при помощи небесного, поставить вечное спасение человека в зависимость от исполнения им земных обязательств, навязанных ему земной властью. Т. е. высшее, небесное используется как средство ради низшего, земного.
Пользуясь немощью человека и его зависимостью от земной жизни, государство, чтобы ещё больше поработить человека земным интересам, в качестве залога требует от человека того, что не принадлежит земной жизни. И в этом – подлость этого порочного обычая. Получается, ради земной цели (верноподданничества), небесное (отношение к Богу и вечное спасение человека) используется как средство, ставится под угрозу. Т. о. государство грубейшим образом вторгается в дух человека, в его отношения с Творцом, в его отношение к Вечной жизни. И это ради земных государственных интересов. Вещи несоизмеримые.
Короче говоря, суть присяги – духовное порабощение человека ради земных интересов. Присяга есть добровольное или вынужденное (но в любом случае вольное,- по выбору свободной воли) идеологическое порабощение человеком самого себя.
Поэтому присяга противоречит духу Нового Завета, когда Жертвой Христовой человеку возвращена духовная свобода, и он должен хранить эту свободу, не предавать её: "Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5, 1). "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1 Кор. 7, 23).
Вселенский запрет клятвы (присяги).
Клятва была разрешена Богом только в Ветхом Завете.
В Новом Завете, в соответствии с совершенным законом свободы, Господь запретил клятву: "А Я говорю вам: не клянись вовсе... Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5:34-37).
И Апостол подтверждает этот запрет:
"Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению" (Иак. 5:12).
И Церковь свидетельствует об этом запрете через Свящ. Писание. Т. о. Свящ. Писание в Новом Завете запрещает клятву вовсе (Мф. 5:34-37), не допускает никакую клятву (Иак. 5:12).
Каноны Вселенской Церкви также запрещают и осуждают клятву:
В 10-м прав. свт. Василий Вел. о поклявшемся не принимать рукоположения говорит, что он "поступал не по правилам, но связал себя клятвою вопреки Евангелию". Т. е. свидетельствует, что клятва противоречит Евангелию.
29-е прав. свт. Василия Вел.: "Клятва и вообще возбранена; кольми паче даваемую на зло подобает осуждати" (др. перев.: "Клятва вообще запрещается, тем более достойна осуждения клятва, данная в злом деле").
Слова "кольми паче" в отношении клятвы "даваемой на зло" означают, что возбранена вообще всякая клятва, даже которая даётся и не на зло.
Эти правила имеют вселенское значение, т. е. обязательны для всех поместных Церквей.
Итак, в Новом Завете клятва запрещена. И Церковь на вселенском уровне,- на уровне Свящ. Писания и вселенских канонов,- свидетельствует об этом запрете. На уровне учения Вселенской Церкви, т. е. Предания Церкви, мы видим однозначное осуждение и запрет клятвы.
Вселенская Церковь верует и учит не клясться вовсе (Мф. 5:34-37), не клясться никакою клятвой (Иак. 5 12).:
Присяга же – ни что иное как вид клятвы. Это подтверждается и словами самой присяги. До революции в России присяга имела такие слова: "обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием".
И в нынешнем тексте светской присяги употребляется то же самое слово "клянусь". Т. ч. вселенский запрет клятвы вообще относится и к присяге в частности. Нет никаких оснований для выведения присяги из-под понятия "клятва" и, соотв-но, из-под запрета клятвы вообще.
Т. о., военная и государственная присяга, даже "православная", – не только не имеет оправдания в Предании, но именно противоречит Преданию Церкви, т. к. прямо противоречит Евангелию, Свящ. Писанию и вселенским канонам Церкви, запрещающим клятву вообще, которыми и выражается Предание Вселенской Церкви.
Предание Вселенской Церкви и практика поместных Церквей.
Лояльное отношение к присяге, попытки оправдать, разрешить, воцерковить военную и государственную присягу, мы видим не в Предании Вселенской Церкви, но только на уровне практики поместных Церквей (периода империй и после). Практика же поместных Церквей бывает и порочной, если противоречит вселенскому вероучению, т. е. Преданию Вселенской Церкви.
Дело в том, что непогрешима – Вселенская Церковь.
Но, в Церкви нет учения о непогрешимости поместной Церкви. Каждая отдельно взятая поместная Церковь в принципе может погрешать, иметь болезни и нестроения, в чём-то отступать от Предания.
Об этом свидетельствуют 2-3 главы Апокалипсиса, где Господь обличает некоторые поместные Церкви уже первого века в некоторых грехах.
Например, прп. Иустин (Попович) не считал поместную Церковь вообще и свою в частности непогрешимой:
"На своем историческом пути многие поместные церкви склонялись под ярмо национализма, под гнёт национальных целей. Многие церкви и среди них – наша Церковь формировалась по отношению к народу, хотя естественным является обратное: народ должен формироваться по отношению к церкви. И в нашей церкви часто допускалась эта ошибка. Но мы знаем, что это плевелы нашей церковной жизни... Уже время, уже пошёл двенадцатый час, пора нашим отдельным церковным представителям перестать быть исключительно слугами национализма и политики, всё равно какой и чей, и стать первосвященниками и священниками Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви" ("Христианская жизнь", 1928 г. № 9).
И Русская поместная Церковь – разумеется, не исключение. И она имеет какие-то свои болезни и нестроения.
Лояльность к военной и государственной присяге, попытки её "воцерковить" и благословлять, как до революции 1917 г., так и сейчас, – это и есть плевелы церковной жизни, болезнь нашей поместной Церкви, порочная практика, которая противоречит Преданию Вселенской Церкви.
Фарисейские попытки оправдать присягу.
Чтобы объяснить очевидное противоречие практики присяги со словами Христа о запрете клятвы, обычно пытаются практику присяги оправдать окольными путями, при помощи натянутых толкований отрицая безусловный характер запрета Христа о клятве. Обычно приводят такие аргументы:
1) Иной раз ссылаются на слова Писания, которые на самом деле клятвой не являются. Например, ссылка на Бога как свидетеля или заклятие именем Бога со стороны другого (а не собственная клятва) и др.
2) Упоминают про клятву "в важных случаях".
Но, ведь, и в принципе Христос не сделал такой оговорки, когда запретил клятву "вовсе (дословно с греч.: в целом, вообще, всецело, вполне, совершенно, совсем)" (Мф. 5:34-37).
И практически верность земному государству – это земная цель. Уже поэтому она не сопоставима по важности с предметом присяги ("Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием"), т. е. с тем, что касается отношений с Богом и вечного спасения человека. Которое присягой ставится под угрозу ради земной цели, обуславливается верностью земному государству в земных делах.
3) Вспоминают, что иногда Сам Господь клялся.
Но, ведь, Господь, разумеется, учёл этот факт, когда запретил клятву нам.
Блж. Августин: "Пусть тебя не соблазняет то, что Господь клялся, потому что один только Бог клянется безопасно, ибо не может ошибаться" ("Нагорная проповедь").
4) Ссылаются на клятвы в Ветхом Завете, на ветхозаветное разрешение клятвы.
Но, ведь, Господь учёл этот факт, когда в Новом Завете запретил клятву вовсе. Ведь, перед этим Он сказал:
"Ещё слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои" (Мф. 5:33).
И уже с учётом этого положения, т. е. того, что в древности допускались клятвы пред Господом, Он запретил клятву вовсе.
Свт. Григорий Богослов: "А что Ветхий завет не запрещает клятвы, но требует только истинной, то тогда и убивать было законно, ныне же не позволительно даже ударить; тогда подвергалось осуждению совершение худого поступка, ныне же осуждается самое первое движение ко греху. А потому целомудренней и не клясться" (Творения, ч. 5, "На тех которые клянутся").
Свт. Иоанн Златоуст: "Итак, ныне, когда нужда в этих законах (разрешения развода и клятвы) миновала, не ищи уже в них силы. Они нужны были при тогдашних обстоятельствах" (Толков. на Мф.).
Блж. Феофилакт Болгарский: "Но ты спросишь: разве и закон Моисеев, повелевая клясться, был худ? Узнай, что в то время клятва не составляла худого дела; но после Христа она – дело худое" (Толков. на Мф.).
5) Ссылаются на существование канонических прещений за клятвопреступление и языческие клятвы.
Но это вовсе не означает оправдания самой клятвы. Просто, нужно понять, что человек, давший клятву и выполнивший её, согрешает только тем, что вопреки словам Христа дал клятву; а давший и не выполнивший согрешает сугубо, - и тем, что дал, и тем, что не выполнил. Также, и давший языческую клятву согрешает сугубо, - и тем, что дал клятву, и тем, что поклялся идолами.
В общем, все эти попытки оправдать и разрешить присягу – неубедительны. Всё это то же самое фарисейство с его "корваном" и "преданиями старцев". Своё мнение Бог выразил словами, гораздо более простыми, чем иные "толкования". Не надо думать, что фарисейство и талмудизм – это болезнь только иудеев. Если бы сказанное о фарисеях не было актуально для периода новозаветной Церкви, зачем было столько упоминать о них в Евангелии?
У меня сложилось впечатление, что многие или все понимают существование данной проблемы, этого несоответствия. Ведь, противоречие между прямыми словами Христа и практикой присяги – налицо. Однако, или замалчивают проблему, или довольствуются искусственными и натянутыми "объяснениями". Я не встречал ни одного толкования для снятия этого несоответствия, которое можно было бы принять без натяжки, искренне, которое не оставляло бы сомнений, что так и есть.
Стоит заметить, что апологеты присяги в своих "толкованиях" всегда тенденциозны, всегда делают акцент не на самом запрете клятвы, который и составляет прямой смысл слов Христа, и, соотв-но, естественно должен составлять основное содержание толкования, а на доказывании противоположного окольными путями,- ссылками либо на цитаты из Ветхого Завета, либо на такие места, в которых о клятве говорится косвенно и т. п. Т. е. идут окольными путями, а не прямым (царским) путём, всегда заведомо оправдываются в своём "толковании", как будто изначально уличены в противоречии словам Христа. Как оно на самом деле и есть. Все такие "толкования" на самом деле противоположны по смыслу предмету толкования, т. е. самим словам Христа, которые просто и прямо запрещают клятву "вовсе", а значит, основаны не на словах Христа и не являются действительным толкованием, но есть подгонка под заранее заданную постороннюю идеологию. Которая этим словам Христа противоречит.
Да ведь это и очевидно. Ведь ясно, что, если бы не было требования присяги со стороны государства, если бы эта практика уже не существовала помимо воли и инициативы Церкви, никому бы и в голову не пришло пытаться её оправдать вопреки прямым словам Христа. Тогда никому бы и в голову не пришло отрицать безусловное понимание слов Христа о запрете клятвы и делать исключения из Его слов. Отсюда ясно, что все такие "толкования" искусственны, натянуты, вынужденны уже наличием этой практики, не следуют из самой заповеди, но есть попытки приспособить понимание заповеди к посторонней идеологии, навязанной государством, и требованиям государства. А значит, не соответствуют истине.
Надо признать очевидное. Присяга, как вид клятвы, действительно противоречит Евангелию и есть прямое нарушение заповеди Христа о клятве, т. е. греховная, порочная практика. И попытки окольных толкований неуместны. Не существует убедительных доводов и толкований, которые бы снимали это противоречие и оправдывали практику присяги.
Порочная практика.
Дело в другом.
Очевидно, что военная и государственная присяга – это обычай ещё языческий, дохристианский. Который настолько въелся в государственную и общественную жизнь, что Константинопольская и Русская поместные Церкви не смогли его искоренить, не вступая в острый конфликт с государством.
Поэтому, вместо того, чтобы обличить этот языческий обычай, назвать вещи своими именами, в РПЦ было предпринято "воцерковление" этой порочной практики. Причём, под давлением государства.
История нашей поместной Церкви показывает, что лояльность к присяге была не добровольной собственной позицией Церкви, но силой навязанной нашей поместной Церкви со стороны государства и болезненной для Церкви. Многие представители Церкви понимали небезупречность присяги.
Так, по манифесту от 20 февраля 1730 г. духовенство не приводилось к присяге, которая состоялась лишь позднее по инициативе Феофана Прокоповича. Когда императрица Анна Иоанновна в 1731 г. потребовала повторной присяги от духовенства, Феофан Прокопович опубликовал "Рассуждение о присяге, или клятве: подобает ли христианем присягать, или клятися, Всемогущим Богом", чтобы "рассеять сомнения" среди священнослужителей, отказывавшихся ранее от принятия присяги. Т. е. ясно, что часть духовенства по евангельским соображениям отказывалась от присяги. Но и более того, даже после этого распоряжения императрицы и "рассуждения" Феофана Прокоповича часть духовенства отказалась от присяги. Вскоре в Тайной канцелярии начались процессы против отказавшихся от присяги, в которые были вовлечены не менее 5 тыс. духовных лиц. Т. е., фактически, по поводу отказа духовенства от гос. присяги начались гонения на Церковь, духовенство подверглось репрессиям.
Т. е., ясно, что ещё в 18-м веке духовенство РПЦ считало гос. присягу делом небезупречным, противоречащим Христианству. И противоположное отношение к присяге было внедрено в РПЦ сравнительно недавно и насильственно со стороны государства, как плевел, как инородное тело. И именно "рассуждение" Феофана Прокоповича, а вовсе не Предание Церкви, явилось основанием для дальнейшего лояльного отношения нашей поместной Церкви к присяге и, возможно, задало соответствующее направление в церковной мысли некоторых последующих апологетов присяги нашей поместной Церкви.
Одним из которых явился свт. Филарет Московский. Здесь надо помнить, что в Церкви нет учения о непогрешимости святых.
Предание Церкви выражается согласием отцов, а не мнением одного отца или даже нескольких отцов, но одного периода и одной поместной Церкви. Поэтому, даже мнение свт. Филарета в данном вопросе есть лишь его частное мнение, обусловленное духом времени, т. е. особенностями той эпохи, когда РПЦ испытывала вмешательство государства и государственной идеологии, т. к. оно не подтверждается вселенским учением Церкви, т. е. тем, во что верили "повсюду, всегда, все" (прп. Викентий Лиринский).
Более того. Само наличие такого направления в церковной мысли как апология присяги, сама необходимость доказывать её "допустимость", отрицать её противоречие Евангелию, уже показывает факт этого противоречия, понимание небезупречности этой позиции. Что и очевидно на примере 5 тыс. представителей духовенства РПЦ, отказавшихся от присяги в 1731 г.
Поэтому, пора прекратить оправдывать практику присяги авторитетом Церкви. Она не есть собственная и исконная позиция Церкви. Изначально в Церкви первые Христиане вполне буквально и безоговорочно понимали евангельский запрет Христа о клятве. Пример тому – история мч. Василида, о котором повествует Евсевий Кесарийский в "Церковной истории" (кн. 6):
"...товарищи Василида попросили его поклясться; он заявил, что ему вообще не дозволено клясться: он христианин и открыто это исповедует..."
История нашей поместной Церкви свидетельствует, что лояльность к присяге и попытки её "воцерковления" есть явление новое, обусловленное духом времени, т. е. особенностями той эпохи, когда РПЦ испытывала давление и вмешательство государства, и было силой навязано нашей поместной Церкви со стороны государства в определённый исторический момент.
Т. е. она не выражает Предание Вселенской Церкви, но есть лишь порочная практика Русской поместной Церкви под давлением государства.
Плоды.
Которую обличил Сам Господь. Попытка воцерковить то, что на самом деле противоречит Евангелию, не устояла перед судом Божиим.
Когда Бог сверг монархию в России, т. е. убрал адресата присяги, и попустил другую власть, тогда люди носились с этой присягой, данной императору, не зная, что с ней теперь делать и как быть в отношении новой власти, которая также потребовала присяги себе. Задавали этот вопрос священноначалию, выносили на Поместный собор 1917-18 гг. И имели разные мнения, сомнения и смущение на этот счёт. Но так и не пришли к решению.
А ведь Господь предупреждал! простыми и прямыми словами: "Не клянись вовсе". Люди же сами нарушают. Сами придумывают себе "толкования". И т. о. сами создают себе проблемы. Не зная потом, что теперь с этими присягами делать.
Греховность присяги.
Итак, присяга, как и вообще клятва, – греховна. Т. к.:
1. "Православная" присяга, т. е. присяга именем Бога, помимо прочего есть нарушение Третьей заповеди, т. е. употребление имени Бога всуе (Исх. 20, 7). Ведь цель присяги – исключительно земная,- верность государству. Поэтому она не сопоставима по важности с предметом присяги,- "Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием". Т. о. получается, имя Бога используется как средство ради земной цели,- верноподданничества. Т. е. высшее, небесное используется как средство ради низшего, земного.
2. "Православная" присяга противоречит любви к Богу и есть пренебрежение отношениями с Богом и вечным спасением. Т. к. отношения с Богом и вечное спасение использует как средство и ставит под угрозу ради земной цели, т. е. несравнимо низшего.
Т. ч. "православный" статус присяги, попытка её "воцерковить" не только не снимает, но усугубляет тяжесть этого греха. Поэтому дореволюционная поместная практика присяги именем Бога не только не оправдывает практику присяги вообще, но тем более является порочной и греховной. Это ни что иное как использование Церкви, имени Бога и отношения человека к Богу в интересах государства, т. е. в земных, суетных целях. Государство т. о. паразитирует на священных понятиях и нравственной ответственности Христиан ради земных государственных интересов.
Воцерковление присяги, как и сама присяга, нужно государству, но не Церкви. Церкви это не только не нужно, но противоречит интересам и целям Церкви, т. е. вечному спасению людей, т. к. налагает на Христиан совершенно не нужное им для спасения нравственное бремя.
Свт. Иоанн Златоуст: "Ужели для того устроена Церковь, чтобы нам клясться? Нет, – для того, чтобы молиться. Ужели для того стоит трапеза, чтобы мы заставляли (других) клясться?
Нет, для того стоит она, чтобы разрешили мы грехи, а не вязали.
Но если ты (не стыдишься) ничего другого, так постыдись этой самой книги, которую подаёшь для клятвы; раскрой Евангелие, которое держа в руках, заставляешь ты другого клясться, и, услышав, что Христос говорит там о клятвах, вострепещи и удержись. Что же Он говорит там о клятвах? Аз же глаголю вам, не клянитеся всяко (Мф. 5, 34).
А ты этот закон, запрещающий клятву, делаешь клятвою? О, дерзость! О, безумие! Ты делаешь то же, как если бы кто самого законодателя, воспрещающего убийство, заставил быть помощником в убийстве" ("Беседы о статуях", 15).
Светский современный вариант присяги не содержит имени Бога. Однако, употребляется то же самое слово "клянусь". Т. ч. не только "православная", но и светская присяга:
3. Есть прямое и откровенное нарушение заповеди Христа. Господь прямо говорит: "Не клянись" (Мф. 5:34-37). Принимающий присягу говорит прямо противоположное: "клянусь".
4. Противоречит духу Нового Завета. Есть вольное идеологическое порабощение себя земным обязательствам, пренебрежение духовной свободой, дарованной Христом. Вопреки предупреждению Слова Божия:
"Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5:1). "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1 Кор. 7: 23).
5. Есть грех заведомого подведения себя под возможность нарушения клятвы, т. е. делает человека потенциальным клятвопреступником. Человек не может быть уверен, что государство или начальство не потребует от него чего-нибудь греховного. И в том, что сам он сможет выполнить какое-нибудь требование государства. Т. к. возможна ситуация, когда требования присяги вступят в противоречие с волей Бога, с интересами Церкви (которые Христианин, конечно, должен предпочесть).
И потребуется нарушить присягу, чтобы сохранить верность Богу. Либо, по своей немощи человек может нарушить присягу. Т. о., принимая присягу, человек заведомо обещает то, в возможности (физической или нравственной) выполнения чего не может быть уверен. Т. е., это грех заведомо ложной клятвы.
Например, текст присяги при получении гражданства РФ содержит обязательства "...соблюдать конституцию и законодательство РФ, права и свободы её граждан, исполнять обязанности гражданина РФ на благо государства и общества, защищать свободу и независимость РФ, быть верным России..."
Но ведь возможна ситуация, когда конституция и законодательство страны, права и свободы её граждан, обязанности гражданина этой страны, интересы государства и общества вступают в противоречие с волей Бога;
возможна ситуация, когда свобода и независимость страны вступает в противоречие с интересами Церкви (которые Христианин, конечно, должен предпочесть); когда верность России противоречит верности Богу.
Свт. Иоанн Златоуст: "Кто клянется, тот не может не нарушать клятвы волею или неволею; а кто нарушает клятвы, тот не может спастись" (т.9, кн. 1; беседа 12).
Свт. Амвросий Медиоланский: "...кто употребляет клятву, тот по необходимости иногда впадает в клятвопреступление, ибо всякий человек лжив (Псал. 115:2). Итак, не клянись, чтобы тебе не впасть в клятвопреступление" ("Увещание к девству", гл. 11, 74).
Блж. Августин: "Пусть тебя не соблазняет то, что Господь клялся, потому что один только Бог клянётся безопасно ибо не может ошибаться" ("Нагорная проповедь").
6. Кроме того, текст светской присяги может содержать недопустимые для Христианина требования и утверждения, противные совести.
Например, текст современной военной присяги содержит недопустимую сакрализацию понятия "Конституция Российской Федерации". Поскольку содержит клятву "свято" её соблюдать. Что есть грех идолослужения.
Поскольку, святыня – это то, что отделено от мира и причастно святости Бога. А "Конституция" – вещь исключительно земная, не имеющая отношения к святости.
Также. Принимая военную присягу, человек признаёт своим "Отечеством" Российскую Федерацию. Что противно Христианству. Поскольку Отечество Христианина – Царство Небесное.
Текст присяги при получении гражданства РФ содержит обязательства "...быть верным России, уважать ее культуру, историю и традиции".
Но ведь далеко не всё в культуре, истории и традициях России достойно уважения со стороны Христианина.
Т. о. военная и вообще государственная присяга, в т. ч. обязательная при получении гражданства РФ, судебная, медицинская (клятва Гиппократа) и т. д. , является греховным требованием со стороны государства. Т. к. требует от человека
- в случае "православной" присяги:
1. злоупотребить именем Бога и священными понятиями ради земного, т. е. высшим ради низшего;
2. ради земной цели поставить под угрозу своё вечное спасение;
- и в любом случае:
3. нарушить заповедь Спасителя "Не клянись" (Мф. 5:34-37), т. к. требует от человека сказать прямо противоположное Его словам: "клянусь";
4. пренебречь духовной свободой, поработить себя земным обязательствам;
5. принять на себя заведомо ложные и невыполнимые обязательства, т. е. сделать себя потенциальным клятвопреступником;
6. принять неприемлемые для Христианина, противные совести, утверждения.
Т. е. требует от человека совершить грех.
Поэтому, праведно для Христианина – по Евангелию отказаться от присяги несмотря ни на что. По слову Спасителя
"Не клянись вовсе" (Мф. 5:34-37).
Т. к. "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян. 5:29).
Свт. Иоанн Златоуст: "Но как же быть, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы, и даже принуждает к тому? Страх к Богу да будет сильнее всякого принуждения" (Толков. на Мф.).
Клятва по требованию Церкви.
(Далее сущая, смертельная ересь оправдывается лжепастырями)
В качестве ремарки отдельным пунктом следует рассмотреть клятву по требованию Церкви.
Дело в том, что есть аргумент вселенского уровня, который понуждает признать, что Церковь может выступить инициатором клятвы, потребовать клятвы. Это 30-е прав. 4-го Вселенского Собора с требованием клятвы александрийских епископов со стороны Церкви.
Как это сочетается с прямыми словами Христа о запрете клятвы?
Дело вот в чём. От Самого Христа, т. е. от Того же Законодателя, от Того же Источника права, Кто запретил клятву, Церкви дана власть "связывать" и "разрешать" (Мф. 16, 19; 18, 18). Т. е. именно связывать проклятием и разрешать от проклятия.
Т. о., Церковь имела власть сразу и без условий связать этих епископов проклятием. Поскольку они отказались подписать документ Собора. Отцы Собора и хотели извергнуть их. Однако, снисходя к их объяснению и давая им отсрочку, Церковь требует от них клятвы. Т. е., фактически делает то же самое, что могла сделать сразу и без условий,- подводит под клятву,- но делает это с условием. Т. о. Собор, напротив, смягчает для них повинность клятве, разрешая условие, т. е. позволяя самим дать клятву и выполнить её, и т. о. избежать проклятия, которому они, не дав клятву, неизбежно подпадали. Ведь проклятию они подлежали и так, без всяких условий, как отказавшиеся от подписи. Так что, по форме это клятва, но по сути здесь нет нарушения заповеди Спасителя о клятве. Смысл которой в том, чтобы человек не лишал себя духовной свободы, не подвергал себя опасности осуждения. Ведь, обычно, когда человек клянётся, он переходит из состояния свободы от клятвы в состояние повинности клятве. А в случае с этими епископами – иначе. Здесь ситуация противоположная. Ведь, эти епископы до клятвы по требованию Собора уже подлежали осуждению, как отказавшиеся от подписи. А в результате клятвы, напротив, перешли из состояния уже проклятия (если бы сразу были подвергнуты прещению Собором) в состояние просто повинности клятве (с возможностью её выполнить и проклятия избежать). Т. е., клятва в данном случае послужила для них не в сторону осуждения (ради чего Спаситель и запретил клятву), а в сторону освобождения от проклятия. Поскольку, именно не дав клятву, они подвергались проклятию; и напротив, дав её, они от проклятия избавлялись (при условии выполнения). Т. е. вектор ситуации в данном случае – противоположный. Потому что Церковь имела власть и должна была подвергнуть этих епископов проклятию и без клятвы с их стороны.
На примере этого правила очевидно, что в исключительных случаях, когда дело касается веры и благочестия (т. е., заметьте, когда цель клятвы соответствует предмету клятвы), т. е. когда и не дав клятву, но не выполнив то, в чём от него требуется поклясться, человек будет проклят как неверный или как еретик, Церковь, как получившая от Христа власть "связывать" и "разрешать", может потребовать клятву. Требуя клятву в таких случаях, Церковь фактически не усугубляет повинность человека проклятию. Но, напротив, даёт стимул проклятия избежать. Поэтому, повидимому противореча словам Христа о клятве по форме, по сути такое требование Церкви не является нарушением заповеди Христа, т. к. направлено к той же цели,- вывести человека из-под проклятия.
В случае с военной и государственной присягой не так. Поскольку, во-первых, клятвы требует не Церковь, а государство. Которое не имеет от Бога власти "связывать" и "разрешать". Во-вторых, в случае с военной и гос. присягой цель клятвы не соответствует предмету клятвы, но исключительно земная (верность государству), а предмет клятвы несоизмерим с этой целью, - отношение к Богу и вечному спасению (в случае "православной" присяги). Которое в таком случае используется как средство, ставится под угрозу ради земной цели. В-третьих, исходная ситуация здесь противоположная. Поскольку, в отличие от тех александрийских епископов, человек, не давший присягу, просто свободен от клятвы.
Итак, если учесть все аргументы вселенского уровня,- и прямые слова Христа о запрете клятвы, и слова ап. Иакова, и 29-е прав. свт. Василия Великого, содержащее порицание "клятвы вообще", и, с другой стороны, 30-е прав. 4-го Вселенского Собора с требованием клятвы александрийских епископов со стороны Церкви,- то следует единственный логичный вывод, что Церковь, и только Церковь, как получившая власть "связывать" и "разрешать" от Самого Христа, т. е. от Того же Законодателя, от Того же Источника права, Кто запретил клятву, может выступить инициатором клятвы, вправе требовать клятвы в делах веры и благочестия, т. е. в тех вопросах, в которых и не дав клятвы, но не выполнив то, в чём требуется поклясться, человек будет проклят (осуждён).
Государство же не обладает духовной властью "связывать" и "разрешать". Поэтому государственная власть и в принципе не вправе требовать клятвы (присяги). И практически клятва по требованию государства, или по личной инициативе, и вообще в земных делах (как-то, верноподданничество) именно усугубляет повинность человека проклятию. Против чего и предостерегает Христос. Нет оснований пытаться оправдать аргументы невселенского уровня, практику поместных Церквей, светские установления, коль это противоречит словам Христа. Когда клятвы требует государство, "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян. 5:29).
Клятва по требованию поместной Церкви.
При этом, остаётся вопросом, вправе ли поместная Церковь требовать клятвы в делах веры и благочестия и возводить это в систему? И оправданно ли это? Т. е. практика ставленнической присяги.
С одной стороны, поместная Церковь, как и вообще Церковь Вселенская, обладает властью "связывать" и "разрешать" (Мф. 16, 19; 18, 18). И цель клятвы здесь соответствует предмету клятвы, т. е. серьёзности самой клятвы, т. к. относится к предметам веры и благочестия.
С другой стороны, в отличие от ситуации с теми александрийскими епископами, ставленническая присяга именно усугубляет повинность человека проклятию, заведомо подводит ставленника под осуждение, "ибо нет человека, который не согрешил бы" (2 Пар. 6:36). Против чего и предостерегал Господь, когда запретил клятву.
Надо учесть и то, что поместная Церковь не обладает статусом непогрешимости. Соотв-но, поместные формулировки, в которых требуется поклясться, могут быть небезупречны.
Например, современная формулировка ставленнической присяги РПЦ требует клятвы "...иметь в мыслях... благо Святой Русской Православной Церкви..." Т. е. требуется поклясться в верности поместной Церкви. Но ведь и в принципе отделять или отличать благо поместной Церкви от блага Церкви Вселенской противоречит Символу веры. Т. к. Церковь – одна,- Вселенская. И практически в случае выбора (например, в ситуации ереси или раскола) Христианин должен всегда хранить верность Церкви Вселенской и заботиться о её благе. Т. к. поместная Церковь не обладает статусом непогрешимости. Поэтому современная формулировка ставленнической присяги РПЦ содержит потенциальную неизбежность клятвопреступления в случае несогласия Русской поместной Церкви с Церковью Вселенской.
Вобщем, вопрос о ставленнической присяге нуждается в исследовании. Ответ на него зависит от того, имеет ли место ставленническая присяга в практике всех поместных Церквей и имела ли она место в древней Церкви. Т. е. имеет ли она вселенский характер? Или же это поместное нововведение?
Оставляю этот вопрос открытым.
Вывод.
Итак, теперь, когда Бог освободил нашу поместную Церковь от гнёта цезарепапизма и уничтожил порочную практику "воцерковления" присяги, т. е. злоупотребления именем Бога, силой навязанную государством, пора назвать вещи своими именами и признать, что терпимое отношение к присяге и практика её "воцерковления" есть болезнь нашей поместной Церкви, плевелы Церковной жизни.
Пора признать, что и вообще присяга, как вид клятвы, – греховна и прямо противоречит заповеди Христа "Не клянись вовсе" (Мф. 5:34-37). И попытки её "воцерковления" не оправдывают этот обычай, а усугубляют тяжесть этого греха. И есть ни что иное как злоупотребление со стороны государства авторитетом Церкви и именем Бога ради духовного и идеологического подчинения людей.
Пора подчиниться прямому Слову Божию:
"Не клянись вовсе (дословно с греч.: в целом, вообще, всецело, вполне, совершенно, совсем)..." (Мф. 5, 34-37).
Чтобы не вышло так, что на Страшном Суде протестанты восстанут и осудят нас. Которые в узком смысле, непосредственно по этому вопросу – правы (неправы они в глобальном,- в том, что в т. ч. на этом основании отвергают Церковь, не различая Предание Вселенской Церкви и практику поместных Церквей).
Нашей поместной Церкви необходимо:
1) Осудить дореволюционную практику присяги именем Бога как силой навязанную государством и противоречащую Преданию Вселенской Церкви о запрете клятвы вообще.
2) Обличить современную практику государственной и военной присяги вообще как прямо противоречащую заповеди Христа о запрете клятвы и пренебрежительную к совести Христиан. Необходимо заявить от имени Русской Православной Церкви чёткую евангельскую позицию о недопустимости присяги для православного Христианина и предъявить государству требование упразднить этот порочный обычай.
Очевидно, что замалчивание этой проблемы, нежелание поднимать этот вопрос вызваны осознанием невозможности изменить политику государства, которое требует присяги, пониманием того, что подлинно евангельская позиция в этом вопросе вступит в острый конфликт с государством, со многими сферами социальной жизни. И потому легче делать вид, будто противоречия между практикой присяги и словами Христа о клятве не существует, и т. о. сохранить "лицо". Хотя для этого приходится идти путями окольных талмудообразных "толкований" с откатом к Ветхому Завету. Но это не искренняя, лицемерная позиция. Даже если не представляется возможным практически изменить политику государства, тем не менее Церковь должна засвидетельствовать истину и обличить этот порочный обычай, вскрыть эту застарелую неправду. Это и будет ударом по этому пережитку язычества и началом его искоренения. Ведь, оружие Церкви и есть свидетельство.
Хочу сказать о себе. Сам я во время службы в армии принял присягу. В то время, на фоне исторически лояльного отношения к присяге в РПЦ, у меня ещё не сложилось нынешнее представление об этом. Хотя, сомнения были, так что, я согрешил. Мне не хватило мужества поступить вопреки системе, не имея опоры в церковной традиции РПЦ. Я жалею, что не имел тогда нынешнего понимания (различать вселенское и поместное, т. е. Предание Вселенской Церкви и практику поместных Церквей). Теперь я раскаиваюсь в том, что принял тогда присягу и отрекаюсь от данной присяги и от факта её принятия. Отрекаюсь от идеологии, навязанной присягой, которую содержит присяга.
В частности, отказываюсь от исповедания Российской Федерации "своим Отечеством". Моё Отечество – Царство Небесное, Небесный Иерусалим.
Литература:
1) Свящ. Писание.
2) Книга правил.
3) Разные труды св. отцов.
4) Евсевий Кесарийский, "Церковная история".
5) И. Смолич, "История Русской Церкви".
6) М. А. Бабкин, "Поместный Собор 1917–1918 гг.: «О присяге правительству вообще и бывшему императору Николаю II в частности»".
И др.