- Вдруг небо знаменье Христа осияет
Сто тысяч крат ярче, чем свет.
И узрят Его даже те, кто распяли…
Спасенья неверию нет.
О, Сын Человеческий, не погуби,
Крест прорезается в плечи.
В жертвенной, ясной, Голгофской крови
Пусть мои раны излечит.
Крест широты, долготы, высоты
И глубины непонятной..
Дай мне в любви ко Христу не остыть,
Вредные брось занятья.
Только под тенью древа креста
Отдохновенье от зноя.
Уксусом горя сожгли мне уста,
Желчью вскоре напоят.
Жажду испить благодатной струи,
Рук крест на крест, из Чаши.
Тот живоносный источник любви,
И припадать к нему чаще.
ИгЛа (Игнатий Лапкин). Тюрьма. 1980 г.
Рядом с вагоном бегут провода –
Римской дороги столбы.
Стонут от ветра, как будто тогда.
Здесь умирали рабы.
На римских дорогах рабов распинали,
Им крест эшафотом служил.
Но умер Христос и над нами то знамя
В нем знак вечной жизни ожил.
Но только не образом рабских терзаний,
Но жертвенной высшей любви.
Пропитанный кровью, омытый слезами, –
На нем распинали Равви.
С тех пор этот крест на крещеном младенце,
Хранитель до смертной доски.
Крылатое слово на ризах священства,
Как знак неземной красоты.
Стоит над могилою чудной звездою
Маяк живоносный во мгле.
Он высшей любви нас пленил красотою,
Спасительный знак на земле.
В тяжелые дни этот крест испытанья
Решеткой вмурован он в свет на окне.
Допросы из терна, из лжи обещанья
Крестом расписались на мне.
ИгЛа (Игнатий Лапкин) тюрьма 1980 г Барнаул. - ***
- Ведро дырявое так многих подвело,
И влага растеклась с ущербом рядом,
Сосуды есть поганые – на зло,
На осуждение сестры своей и брата.
И что бы ни услышали их уши,
Они трезвонят, ссорят и поганят;
Пожарные команды не потушат
Пожарищ, что зажёг один плюгавый.
И не удержат пакостную новость,
Она их раздирает изнутри;
Расхристанные, сбрасывают пояс,
При обличении срываются на крик.
В большом дому есть разные сосуды…
Кто чист от лжеучений, с малолетства,
Тот будет зубы зажимать и губы,
О том домашние не пожалеют после.
Стрела, в бедро вонзённая торчит,
И не даёт шагнуть без хромоты,
Кладут пораненного на пробитый щит,
Кричит от боли он до хрипоты.
Как вырвать хочется обломок от стрелы –
Так новость пустозвона раздирает;
И плавится язык от поношений злых –
Ведро поганое наполнено до края.
Нам за слова придётся отвечать,
За разные по весу и значенью.
Дай, Господи, нам на уста печать,
Наполнить их святым, не абы чем-то.
И пусть, как алавастровый сосуд,
Разбит он будет в страстную седмицу;
Пусть лучше наше имя пронесут –
От слов и дел сподобимся напиться.
На выброс продырявленное часто,
И легче заменить на новое, чем клеить;
Светильники с нечистым маслом гаснут
От осуждения – им перебьют голени.
14.03.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Везде инструкции, уставы, пункты,
Регламентируют полезное в работе.
Но есть и спорщики, свои зануды-скунсы,
И перелазят чрез огражденье-бортик.
Затем аварии, пожары, катастрофы,
Крушенья поездов, на вышках, самолётов.
И моделирует компьютер и в анфас, и в профиль
Что сорвало прокладки и заклёпки.
И горы трупов позади инструкций,
Порушенных безумно, нагло и безбожно.
Зовут к ответственности и нещадно трусят,
Приходится в судах рвать рты им через вожжи.
Святая Библия полна ограничений,
Подробных изъяснений как и что,
Но человечки-люди, каверзные черви,
Всё на авось верхом и тешутся мечтой.
И не сама собой трагедия случилась,
К тому вела небрежность постоянно.
Как в подоле запуталась, уже в глазу лучина,
Низверглась с крыши, провалилась в яму.
Попы сегодня лгут, подмахивая подпись,
Что ничего не значит - жёны без платков,
И что в мужской одежде – нет запрета вовсе,
Доверься только батюшке и будет всё легко.
Но Библия, но Бог всесильный Иегова,
Зачем же нам вмонтировал навечно
Свои инструкции, напоминая снова?
И этим нас весьма серьёзно лечит.
Где жизнь без правил – явный беспредел,
Анархия, безбожество, горе и бедлам,
Там дьявол «святости» напёр и, ослепив, раздел,
Слепец учащий плод поделит пополам.
Лжеправославие – тьма диких суеверий,
Морг, к преисподней торная дорога,
Отвергнув страх в ад лбами долбят двери,
Всех одураченных попами запрещают трогать.
ИгЛа (Игнатий Лапкин). 02.08.2010 - ***
- Везде ограды, стены и границы,
Мы с ними выросли, привыкли, обожаем.
Далёким делаем мы то, что вовсе близко,
Они нас невозможностью и нужностью зажали.
Завоеватели катились за волной волна,
С метая огражденья и ограды;
Отрезывалось прошлое и за него сполна
Стена неодолимости воздвИгЛа (Игнатий Лапкин)сь рядом,
Стена китайская столетья возводилась,
Её из космоса отметили приборы;
Не гарантирована даже с нею милость,
Опасность от дракона – и с этим не поспорить.
Опасности от яда и бацилл
Клубятся в воздухе миазмами последствий.
Никто ещё тех полчищ не разбил,
Им ничего не стоит в нас пролезти.
Господь наш Пастырь, лучшая стена,
Защита от врагов и супостатов.
Лев рыкающий лезет – сатана,
Незащищённых уязвляя в пятку.
«Он у Христа за пазухой – на лоне», –
Привычно произносят и неверы.
А о Христе не слышат и не помнят, –
Греху распахнутые без запора двери.
Писанием Своим Владыка защитит
Без маршалов, орудий, военных академий.
Реальная охрана, не миф и не мечты,
Непробиваемой бронею, святостью оденет.
Защита многослойная в посте с молитвой
В доверии к Вождю, не знавшим поражений.
С Его уставом жить бы только слитно.
Он Сам за нас Голгофской ставший Жертвой.
В Апокалипсисе в виденье Иоанна
Знакомят нас с небесным чудным градом,
И там стена, двенадцать оснований,
Не запираются ворота – противников нет рядом.
25.07.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- На век отпущенный ищи учителей
Стучащихся к нам в тупость безразличья.
Из мудрости потока в свой черёд налей –
К божественным истокам совесть кличет.
Мы учимся у пчёл – медвяный запах
Знаком не каждому – без пасеки слонялись.
С молитвой многому научимся у слабых.
Перепадёт усердному совсем не малость.
От птиц из воздуха горланящий оркестр
До теплокровных, молоко сосущих,
Их указательный под нос суют нам перст
И непрестанно учат, учат, учат.
Не скрою, был худым учеником, –
С грехом сосуд до трещин претерпевший
Уроки брал, но больше блин тот в ком,
Хотя себе и смастерил «скворечник».
Учителя бесплатные в дому, –
Домашней живностью сугубо обложился.
Повадки многие в характер перейму,
Не потому ли так температурит в жилах.
Христос не раз и к птицам отсылал,
Как Соломон к пчеле и муравью.
Пророк Исаия восхвалил осла,
Одежду с лилией к позору не сравню.
Преступно отрицать кричащие примеры,
С ущербом для себя пренебрегать.
Не внемля бессловесным, скорби терпим.
Учиться нужно даже у врага.
Луна и солнце, звёзды, гром и тучи
Несут заряд послушности Творцу,
И Им ниспосланные, терпеливо учат
Меня с рожденья с силою трясут.
Во свете Библии открытым оком зрю, –
Переиначиваю в духе катаклизмы
И славлю Бога за Его зарю
Далёкое таким же стало близким.
ИгЛа (Игнатий Лапкин) 22.06.2010 - ***
- Века проходят – их уже десятки,
Бесплодных женщин с каждым днём не меньше.
Не приобретёшь беременность за взятки,
И за бесчадие прегорькие насмешки.
История рожденья Самуила
Пропитана молитвой матери скорбящей.
И Анна-мать пророка получила…
Пророка из пробирки вряд ли кто обрящет.
Жена вторая – дерзкая Феннана,
Над Аннушкой с усмешкой изгалялась.
А эта, претерпевшая, с молитвой неустанной –
С соседкой не судачила и не точила лясы,
Роддомов тысячи в скукоженной стране,
Но где рождённые по чудному обету?
Не в люди вывести, но выше и скромней –
Заботиться о бедных, со Христом обедать!
Как это выполнит в сегодняшние дни,
На благовестническом поприще остаться.
И в одиночестве здесь никогда один,
Таким Иисус подкладывает яства.
Мне посчастливилось, пусть даже невзначай,
Как наяву жить в детстве с Самуилом,
Тогда сподобился я этот путь начать,
И он мне не был в тягость и постылым.
Брат Самуил меня не научил
Тому, чем жил, – взрослей он на пять лет, –
Курил украдкой и грозил: «Молчи!»
Пугач из трубки сделал – пистолет.
Так с развороченной подушечкой на пальце
Отметился на следственном «рояле»,
И к Самуилу в рабство не попался,
Иначе верующим стал бы я едва ли.
И прежде, задолго до нужного зачатья
Ищите, матери, общенья с Иеговой!
Для многих и далёких в этом счастье.
История Израиля в нас повторится снова.
21.06.2007. ИгЛа (Игнатий Лапкин) - ***
- Велики и дивны дела Твои, Господи,
В творенье Твоём вереница чудес.
И сам я родился, Владыка, не поздно ли,
Успею восславить Тебя и Твой крест?
Дела Твои чудны, умом непостижимы,
Лишь кромку едва приоткрыл, подглядел;
Не выдержит разум у немощной хижины,
Чуть-чуть разобрался – уже поседел.
Начну ли со звёздного неба дивиться,
Труды астрономов возьму в сослуживцы;
Галактик скопленья гирляндами свисли,
Космической пылью присыплются мысли.
Чудес и не счесть, милосердный Господь,
В привычном их даже с избытком и больше:
Что движет? Едва приоткрылся капот –
Мерцанье в конце у распахнутой штольни.
Велики и чудны деянья Творца,
Как можно не видеть, что есть Архитектор,
Откуда берётся под утро роса,
И кто нам прорубит сомнения дебри?
Всё Он... удивленье руками всплеснёт,
Прищурится, глядя на море чудес;
Кто быструю птицу отправил в полёт,
И в шубу одел всё зверьё, то есть в шерсть.
Слепцы окаянные… хуже – безумцы
На кляче трясутся – слепой эволюции,
Без Бога срамцы с объясненьем суются,
С теорией Дарвина – с мусором глупостей.
Велики и чудны дела Саваофа…
Условны эпитеты, не приложимы;
Исследуем дело в анфас или в профиль,
И скажем, что милостью только мы живы.
Из ничего всё по слову возникло,
Живёт, расплождается, быстро стареет.
От Бога по милости трезвые мысли,
Чудесно воскреснем мы, ставшие бреньем.
07.01.2006. ИгЛа (Игнатий Лапкин)