Четвертый Вселенский Собор - Халкидонский, Правило 3

На 6-м заседании халкидонского собора, состоявшемся в присутствии императора, после исповедания веры, императором предложены были на рассмотрение и решение собора три вопроса дисциплинарного характера. Один из этих трех вопросов содержится в этом правиле, другие же два – в 4 и 20 правилах. Это правило определяет, чтобы все, принадлежащие к клиру, занимались исключительно делами своей службы, и никоим образом, из гнусной страсти к наживе, из сребролюбия, не занимались бы мирскими делами, в ущерб служения Богу, Которому себя посвятили.

Апостольские правила 6, 20 и 81 трактуют о том же предмете и присуждают к извержению епископа, пресвитера, диакона, всех вообще, которые, принадлежа к клиру, занимаются мирскими делами, в ущерб делам церковным. Строгое охранение этих определений в церкви имело всегда особенное значение, и мы видим, что на нескольких соборах те же самые определения, в той или иной форме, повторяются. Еще до халкидонского собора в Константинополе и в разных других местностях замечалось, что многие священнослужители, забывая о своем звании, занимались делами, которые по своему характеру никоим образом не могли согласоваться с их церковным служением. Такие поступки обращали на себя всеобщее внимание и вызывали со стороны гражданской власти осуждение, со стороны же общества порицание и презрительное отношение к духовному званию. В целях пресечения зла, халкидонские отцы, побуждаемые самим императором, сочли нужным составить особое правило с угрозою извержения всех тех клириков, которые, пренебрегая своей службой, из сребролюбия, занимались бы и впредь делами, имеющими мирской характер. Однако, в виду упомянутого настроения общества с одной стороны, а с другой – в виду возможности из неперечисления поименно запрещенных дел вывести заключение об их дозволенности, халкидонские отцы, при составлении данного определения, сочли нужным точно обозначить, какие именно дела мирского характера и при каких обстоятельствах могли бы брать на себя клирики; отцы именно постановили, что клирик может быть опекуном несовершеннолетних, вдов и сирот, однако, если 1) получит специальное к тому приглашение, 2) если подобное поручение исходит от епископа и 3) если несовершеннолетние дети, вдовы и сироты остались без всякой защиты; далее, он может вести дела в гражданских судах, быть своего рода присяжным поверенным, если интересы церкви этого требуют и если на это уполномочен будет непосредственным своим начальством.

Таковы приблизительно были и определения гражданской власти, изданные, по всей вероятности, в соответствие этому определению халкидонского собора. Так, относительно дел, которыми клирики не должны заниматься, читаем следующее: Повелеваем, чтобы ни епископ, ни клирик, ни монах не смели брать на себя и вести дела, касающиеся государственного казначейства; не управляли общественным или частным имуществом; не являлись адвокатами в публичных судебных тяжбах, так как этим они бы причинили вред св. домам и отвлекались от исполнения своих прямых обязанностей. И еще читаем, что клирикам и монахам разрешается брать на себя заботы о сиротах и вдовах, и кроме того они могли являться защитниками, перед гражданской властью, интересов своих церквей и монастырей, если на это уполномочены были нарочитым актом от своего епископа. Вообще, в прежние времена, государственная власть всегда шла рука об руку с церковной властью, когда дело касалось прав церкви или сохранения достоинства духовного звания.

Здесь следует обратить внимание на поведение императора, созывающего собор, для составления как этого, так и других правил. На упомянутом заседании, по окончании главного дела, император обращается к собору с следующими словами: «Некоторые пункты, касающиеся чести вашей почтенности, мы предоставляем вам, почитая приличным, чтобы они были (лучше) канонически определены вами на соборе, чем установлены нашими законами». Как видно, император никоим образом не хочет присвоить себе права издавать законы касательно церкви и ее служителей, независимо от компетентной церковной власти, а это право предоставляет исключительно последней.

И с какой осмотрительностью, с какой почтительностью делает он это! Ему известны некоторые неприглядные поступки клириков и монахов, которым нужно положить конец, однако, он все же не решается сделать это сам, а предоставляет собору, считая, как видно из его слов, более целесообразным и удобным, чтобы эти дела решала церковная, а не гражданская власть, чтобы собор, а не он, издавал соответствующие законы. И клирики в прежние времена всегда были свободны от гражданского суда, и все спорные церковные дела всегда были решаемы не гражданскими, а церковными судами. Притом, тогдашние христианские государи так поступали не потому, что были к тому принуждаемы, а по собственному произволению, из желания предоставить церковные дела церковной власти, обеспечить церкви свободу, дарованную ей ее Божественным Основателем. Лучшим примером служат вышеприведенные слова императора Маркиана, с которыми он обратился к отцам халкидонского собора. Таким же образом выражался еще раньше Константин, а за ним и Гонорий в одном письме, адресованном правителю востока Аркадию. Даже и сам Юстиниан, всецело преданный гражданским законам, не иначе выражался об этом: «Если проступок, говорит он, церковного характера и влечет за собою церковное наказание, пусть разберет его боголюбезнейший епископ, гражданские же судьи никоим образом не должны вмешиваться в это; нужно, чтобы такие дела решались согласно со священными и божественными правилами, которые должны уважаться и нашими законами». А в случае, если клирик сделает гражданское преступление, тот же Юстиниан не допускает, чтобы он предстал пред суд гражданский, прежде чем церковным судом не будет предварительно лишен священного сана. Из всех этих свидетельств, а именно из слов самих императоров, видно, что ни один клирик, как таковой, никогда не мог быть судим гражданским судом, и гражданские судьи не вправе были вызывать к себе клириков, каков бы ни был их проступок; рассмотрение этих дел предоставлено было всецело и исключительно церковным судам, в тесном смысле слова епископам, получившим от Бога власть судить своих подчиненных. И лишь тогда кто-либо из них мог предстать гражданскому суду, если предварительно, по суду церковному, перестал уже быть клириком. Из этих свидетельств далее видно, и особенно из поведения Маркиана на халкидонском соборе, что цари лишь тогда издавали законы касательно клириков, когда о них предварительно церковь сказала свое слово, так что гражданские законы никогда не были и не могли быть иными, чем какими желала их видеть церковная власть. Такая практика древней церкви вполне согласна и с духом евангельского учения.

Это правило халкидонского собора повторено было еще несколько раз впоследствии; однако страсть к гнусной наживе (αίσχροκέρδεια), которая выдвигается как причина всего зла и которая подчеркнута была и в предшествующем правиле, не могла быть искоренена; это видно и из заявления Зонары в его толковании на это правило, что и после издания всех подобного рода правил зло на востоке осталось неизлечимым. «Ибо и до ныне это зло бывает, и никто оного не пресекает, ни патриарх, ни царь, ни епископ. В пренебрежении оставляется толикое количество правил, и с лицами, подлежащими в силу этих правил извержению, вместе служат и имеют общение патриархи и епископы». Однако, как ни коренилось зло на востоке, на западе было еще хуже, и особенно в эпоху средних веков.

Это запрещают и правила святых Апостолов, и правила древних соборов, и гражданские законы; но так делалось и делается. Посему и сей святый собор поспешил воспретить происходящее не по правилу, хотя и он не был в силах исправить то, что предложил. Итак, собор говорит, что некоторые из помещенных в клире берут на откуп чужие имения и устрояют мирские дела. А это устроение мирских дел отвергается и гражданскими законами. Устроять дела значит, когда кто из корысти вступает в чужие хлопоты, или дела, принимая на себя заботы, и мирские беспокойства, или и тяжбы, и из сребролюбия принимает поручения по управлению чужими имуществами. Итак, святый собор определил, чтобы ни епископ, ни клирик, ни монах не делал ничего подобного, исключая того, что может быть только опекуном над несовершеннолетними детьми. Словом «опека» собор указал на малолетних ибо им даются опекуны; а сказав о «несовершеннолетних», собор указал на попечительство; ибо малолетние суть те, которые не достигли еще 14-ти лет, а несовершеннолетние те, которые хотя и перешли этот возраст, но не достигли еще 25-и лет, к каковым приставляются попечители. Но и тогда, когда они призываются по закону к опеке, или попечительству, собор повелевает указанным лицам не самовольно и непременно принимать на себя эти обязанности и не самим по себе вторгаться в такие управления; но тогда епископ города, в котором состоят клириками посвященные лица, или в котором имеют жительство монахи (так как и монахам следующее за сим правило предписывает быть в подчинении епископу города), возложит на них попечение о церковных делах и сиротах и вдовах беспомощных (ибо в Деяниях Апостольских у Евангелиста Луки повествуется, что так поступили Апостолы, рукоположив седмь диаконов, да не призираеми бывают во вседневном служении вдовицы, – 6, 1), или поручит защиту (ради страха Господня, а не для корысти, или славы) таких лиц, которым особенно нужно оказать церковную помощь, каковы ищущие убежища во святой церкви из страха пред сильными людьми, от которых терпят несправедливости, или может быть, и учинившие какой нибудь проступок, но ищущие заступничества церкви, также несправедливо увлекаемые в рабство, и другие подобные, для которых существуют едики. Преступающих эти определения собор повелевает подвергать наказаниям, но видов наказаний не присоединил. Почему? Потому что говорят об этом правила досточтимых Апостолов, именно 6-е и 83-е, которые приемлющих на себя мирские попечения, или тех, которые покусились бы удержать за собою и римское начальство и священническую должность, повелевают извергать; а 81-е из тех же правил определяет не вдаваться посвященным в народное управление и прибавляет: «или убо да будут убеждены сего не творити, или да будут извержены». Таким образом собор умолчал об этих епитимиях, потому что оне уже определены святыми Апостолами. Тоже сделал и карфагенский собор; ибо и он, изложив о сем определение в 16-м (19) правиле, не присоединил епитимии конечно по той же причине. Но и после того как сказанными привалами даны такие определения, это зло оставалось без уврачевания. Посему и Шестой собор в одиннадцатом правиле опять возобновил их; но и таким образом уврачевания сей болезни не последовало. Ибо и доныне это зло бывает, и никто оного не пресекает, ни патриарх, ни царь, ни епископ. В пренебрежении оставляется толикое количество правил, и с лицами, подлежащими в силу этих правил извержению, вместе служат и имеют общение патриархи и епископы.

Принимающие на себя попечение о мирских домах подлежат епитимии, разве только закон призовет к неизбежному управлению над несовершеннолетними, или епископ поручит попечение о сиротах и вдовах. Клирики могут быть допускаемы в домах мирских людей до обучения их детей и домочадцев, по десятому правилу Второго никейского собора. Но не должны принимать на себя попечения о делах их, если не хотят подвергнутся епитимии. Управление же над сиротами и вдовами и другими несчастными может быть поручаемо им, равно как и попечение о родственниках их несовершеннолетних, если только призовет их к тому закон по праву родства. А епископам или монахам не дозволяется быть опекунами, или попечителями даже родственников их. Но распорядителями имений, оставляемых кем-либо после смерти для раздачи на помин души, все эти лица могут быть; – и называются в этом случае попечителями и они, по 8-й новелле императора Господина Льва Философа.

Различные правила воспретили монахам и клирикам принимать на себя попечение о мирских делах, быть устроителями чужих дел и службы. И как эти правила, вероятно, не были соблюдаемы; то святые отцы определили, что делающие что либо таковое подвергаются церковному наказанию. А какое это наказание, об этом мы яснее сказали в 6-м, 81-м и 83-м апостольских правилах; читай эти правила и что написано об них, и еще 13-ю главу 8-го титула настоящего собрания. Ищи также 16 (19) правило карфагенского собора и 10-е правило Седьмого собора. Как настоящее правило определяет, что епископы, клирики и монахи могут принимать на себя опеку над несовершеннолетними, если призываются к тому законами, также попечение о церковных делах и защищение сирот, вдов и других беспомощных лиц, которым нужно оказать церковную помощь, если будут иметь поручение от епископа; а 123-я новелла Юстиниана, помещенная в 3-й книге (Василик), титуле 1-м, главе 12-й говорит: «боголюбезнейшим епископам и монахам ни под каким видом не дозволяем быть опекунами или попечителями какого бы ни было лица; пресвитерам же, диаконам и иподиаконам дозволяем принимать такое служение только тогда, когда они призываются исключительно по праву родства к опеке, или попечительству; то на сем основании иной может сказать, что епископы и монахи ни под каким видом не могут быть опекунами или попечителями, так как это воспрещено им указанною новеллою. А мне кажется, что эта новелла издана с тою целию, чтобы только воспрепятствовать епископам и монахам быть опекунами, или попечителями по собственному побуждению, или когда призываются к тому законами; ибо если по епископскому поручению принимают на себя всякое попечение, то, по содержанию настоящего правила и следующего за ним, не будут подлежать осуждению. А пресвитеры, диаконы и чтецы, согласно настоящему правилу и новелле, могут быть опекунами сирот и попечителями, когда призываются к тому законом, и без епископского поручения. Знай, что опекуны даются малолетним мужеского пола от первого года до 14-го включительно, а женского до 12-го включительно; а попечители несовершеннолетним до 25-го года включительно, будут ли то мужчины или женщины. А церковные дела устроять предоставлено всем им без различия, хотя настоящее правило и говорит, что это бывает по епископскому поручению. Таким образом собрав все это скажи, что, по епископскому поручению, все лица, о которых говорится в сем правиле, могут, не подвергаясь осуждению, устроять не только церковные, но и гражданские дела, при этом и все дела опеки и попечительства; а без епископского поручения епископы и монахи не могут быть опекунами и попечителями даже и тогда, когда призываются к тому законом; клирики же могут быть опекунами и попечителями только тогда, когда призываются к сему законом; всем же вообще не возбраняется управлять церковными делами и без епископского поручения. – Шестьдесят осьмая новелла императора Господина Льва Философа только монахам и клирикам предоставила право быть распорядителями и исполнителями последней воли, и они могут и без епископского поручения исполнять оную, хотя бы это исполнение касалось мирских дел. Пользуясь этою же новеллою, и епископы могут принимать на себя исполнение последней воли; и если их кто спросит, – каким образом они это делают, когда в новелле ничего уполномочивающего делать это не имеют, они представляют правила и законы, которыми определяется, что епископы должны быть посредниками во всех разданиях на помин души. А мне кажется, что это относится только к местным архиереям, а не к исполнителям, назначенным из лиц не принадлежащих к епархии. Итак прочти внимательнее приведенную выше Юстинианову новеллу. А если 86-я новелла тогоже императора Философа тех епископов и клириков, которые ведут защиту дел в судах, или дают поручительство, или сделают что нибудь политическое, определяет отлучать, а если не исправятся, подвергать их и извержению; – то не скажи, что она противоречит приведенным апостольским правилам, но скажи, что она равносильна с ними, так как и по содержанию сих правил таковые извергаются не иначе как если после увещания не перестанут так поступать. Того, что о священных лицах, которые занимаются защитою дел в судах и дают поручительство, писано в 13-й главе 8-го титула настоящего собрания и в толковании на 20-е апостольское правило, достаточно для уяснения и настоящей новеллы.

Настоящее правило определяет: до слуха Собора дошло, что некоторые клирики из корыстолюбия арендуют чужие поместья и становятся подрядчиками, т. е. ради прибыли вмешиваются в мирские дела, пренебрегая служением священства, входят в дома мирских людей и по сребролюбию берут на себя управление их имуществом. Потому этот святой Собор определил, чтобы впредь никакой епископ, или клирик, или монах не арендовал поместья и не вмешивался в управление мирскими делами, разве только по законам он будет призван стать опекуном малолетних детей (малолетними называются дети от рождения до 14 лет) или куратором, т. е. человеком, который заботится о несовершеннолетних и наблюдает за ними (несовершеннолетними называются люди с 14 до 25 лет), или разве епископ города принудит его иметь попечение о делах Церкви, или сиротах, или лишенных опеки вдовах, или других лицах, которые особенно нуждаются в церковной помощи и попечении, но не ради получения какой-то прибыли, а единственно ради страха Божия. Если же кто-либо дерзнет впредь преступить это определение, пусть будет подвергнут церковным епитимиям. Что же это за епитимии, которые определяются апостольскими правилами? Это их извержение из клира. Прочти и Апост. 6.

Иже мирских домов правление приемлюще на ся, запрещение да примут: обаче аще позовет закон, на хранение не дошедших возраста детей, да не отрекутся: или аще епископ повелит сиротам и вдовицам прилежание творити.

Сущии в причте церковном, рекше, пресвитери, или диакони, и прочии причетницы, в домы мирских человек учения ради детей и рабов их, да будут прияти, якоже десятое правило повелевает, седьмого вселенского собора, иже в Никеи собрася второе: строения же инех вещей, и правления же об имении, или о селех, в домах мирских властель причетник, такового попечения на ся да не возмет: аще ли же ни, церковных правил запрещение да приимет. Аще же повелит им свой епископ, убогим и сиротам и вдовицам, правление творити, да не отрекутся: такоже и сродников своих дети да хранят, аще несовершени суть возрастом, и родители их умирающе оставляют им пещися ими, аще закон сродства, праведно сих на то позовет. Епископи же и мниси ни своих сродник печальницы быти непрощени суть. Аще же некто при смерти есть, оставит им имение, да по смерти его раздадят нищим за душу его, такового правления строители да бывают. Нарицаютжеся тии и печальницы, якоже шестьдесят осмая заповедь глаголет, царя Леона философа. К сему же ищи правила святых апостол осемьдесят первого, и осемьдесят третьего.