Поместный Собор - Константино­польский (двукратный), Правило 5

Как 2-е правило настоящего собора, так и это направлено против неосмотрительных и торопливых пострижений в монашеский чин. Некоторые вступали в этот чин, а впоследствии раскаивались и возвращались опять в мирское звание, чем, конечно, производили соблазн в народе и подрывали значение монашества. В предупреждение этого, данное правило предписывает, чтобы никого не удостаивать монашеского чина (μηδένα τοδ μοναχικού καταξιοδσθαι σχήματος), пока не выдержит трехлетнего искуса (δοκιμασία, probatio, novitiatus) в монастыре и не докажет на деле, что его решение отдаться монашеской жизни неизменное, и, наконец, что он достоин монашеского чина. Исключение допускалось, если испытуемый опасно заболевал, так что игумену позволялось без всякого промедления принять его в монашеский чин. Допускается исключение также и тогда, когда в этот чин вступить желает лицо набожное, отличавшееся и в миру примерной жизнью, причем правило предписывает, что время искуса для такого лица может быть сокращено до шести месяцев. В случае, если игумен поступит против этого предписания, правило определяет лишить такового игуменства и низвести в разряд низших монахов, а принятого без достаточного искуса в чин – переместить в другой монастырь, в котором строго соблюдаются монашеские правила.

Вальсамон в толкованиях данного правила, а также в статье Περί ρασοφόρων, рассматривает вопрос о том, какое одеяние должны носить послушники (δοκιμαζόμενοι). При этом он замечает, что некоторые послушники облачались в монашеское одеяние, и то при совершении в церкви определенного на тот конец обряда, впоследствии же, когда они не пожелали принимать чин, снимали монашеское одеяние и возвращались в мир в прежнем мирском своем платье. Осуждая это, как бесчинство, служащее только к унижению монашеского чина, Вальсамон замечает, что послушник, в течение своего послушания, имеет право носить мирское платье; если же послушник, каким бы то ни было образом, облачился в монашеское одеяние (μελανειμονήσαντα) и живет по монашески то не имеет права возвращаться более в мирское звание, а должен быть силой принужден к пострижению. Это мнение Вальсамона усвоено и церковью и, между прочим, в 80 правиле при Большом Требнике читаем: «Искус (имеющего сделаться монахом) с мирскими одеждами должен есть быти, а не с иноческими».

Настоящее правило требует, чтобы никто не был постригаем, прежде чем даст доказательство своей готовности (к монашеству). Ибо, говорит правило, некоторые, опрометчиво повергают себя в монашеское житие, то есть вступают в оное не с рассуждением, а безотчетно (ибо как повергаемое ложится не в порядке, а как случилось, так и эти являются как бы заброшенными в монашество) и ведут жизнь не в порядке и не по чину. Уклоняясь от строгости и трудов подвижничества, они снова обращаются к плотоугодной и сластолюбивой жизни. Почему, дабы не было сего, собор определил – испытывать приходящих к монашеской жизни в течение трех лет; и когда в это время они выдержат испытание и окажутся способными и достойными монашеского жития, тогда удостаивать их (иноческаго) образа, если только в течение указанного срока не случится какой либо тяжкой и угрожающей смертию болезни: в таком случае время испытания должно быть сокращено. А если явится какой либо муж благоговейный, который и в мире жил подобно монахам, и которого личность и боголюбезное житие будут известны, то для искуса и испытания таковых собор признал достаточным шестимесячный срок. Но в нынешнее время некоторые из игуменов собственные желания ставят выше канонов и только что прибывших постригают немедленно, a других спустя несколько дней, и притом – таких, которые не знают, в чем состоит монашеский подвиг. Не удерживает игуменов от безразсудной поспешности в сем деле и епитимия, состоящая, по правилу, в лишении игуменства и обращении опять в послушание, в наказание за бесчиние. А того, кто сделался монахом без испытания и не в установленный срок, правило повелевает передавать в другую обитель, где монашеский устав соблюдается строго.

Никто да не удоcтоивается монашеского образа, разве окажотся достойным, быв испытан в течение трехлетия, если только не сократит срока тяжкая болезнь. А для мужа благоговейного и живущего подобно монахам достаточно шестимесячного срока. В противном случае игумен лишится игуменства и обратится в послушание, а ставший монахом будет переведен в строгий монастырь.

Часто, говорят отцы, некоторые по причине скорби, или по другому маловажному побуждению, опрометчиво вступают в монашескую жизнь и не имея сил понести трудов подвижничества, раскаиваются и постыдно возвращаются в прежнюю мирскую жизинь. В виду этого собор определил, чтобы никто не был удостоиваем монашеского образа, прежде испытания и исследования образа жизни ищущего пострижения, но чтобы он испытываем был в течение трехлетия и таким образом принимал монашеский образ. Ибо в таком случае и сам он не будет раскаиваться в овоей опрометчивости, но примет монашеский образ от всей души; если же не понравится ему (быть монахом), то без предосуждения может удалиться из обители и возвратиться в мирскую жизнь. И игумен, подвергнув в указанный срок строгому испытанию его жизнь, изберет одно из двух, то есть или пострижет его, как достойного, или позволит удалиться, как неспособному. Так повелели (отцы) поступать по отношению к здоровым. Если же кто пожелает постричься по причине тяжкой болезни, то ему не возбраняется сделать это и до срока, так что он может быть облечен в образ немедленно. А если пожелает вступить в монашескую жизнь муж благоговейный, который и по своей мирской жизни признается достойным пострижения, такого должно испытывать не в трехлетний срок, а в шестимесячный. Игумена, который поступит вопреки этому (правилу), отцы определили лишать игуменства и делать послушником, а постриженного предавать в другую более строгую обитель. В виду такого определения правила были в различные времена рассуждения о том, как должно испытывать избирающих монашескую жизнь. Ибо так как некоторые вступают в монастыри, облекаются в рясу, может быть, даже с Трисвятым в храме, переменяют имя н вообще живут и внутри и вне обители, как монахи; но прежде чем принять полное монашеское пострижение, снимают с себя образ и обращаются в мирскую жизнь, а иногда и сопрягаются законным образом с женами: то некоторые утверждали, что таковые не делают ничого незаконного, но что они имеют право в течении установленного правилом трехлетия выходить из обители без предосуждения, слагать монашеския одежды и надевать мирские; потому что и правило дает предписание о постригаемых ранее трехлетия, а пе о тех, которые еще находятся на испытании и суть рясофоры. А другие говорили, что правило называет монашеским образом пострижение; но не предписывает, чтобы испытание совершалось в монашеском одеянии и не предполагает того, чтобы кто нибудь бросал это одеяние, надевал мирское и удалялся. Отсюда открывается, что несущий испытание должен нести оное в мирском одеянии; ибо кто однажды облекся в монашеское одеяние, тому не должно быть дозволено – сегодня являться пред публикой монахом, а завтра выступать мирянином и как бы шутить, подобно актерам, над святым образом; поэтому правильнее было бы принуждать их к принятию пострижения. Говоря это, они подкрепляли свои слова ссылкою на 3-ю главу 11-го титула настоящего собрания1, где в начале говорится так: „13-е постановление 1-го титула новелл говорит, что дающие обет монашеской жизни, свободные, или рабы, должны предваритсльно провести трехлетие, нося волосы и одежду, как миряне, изучая Писание и исповедая свою прошлую жизнь и причину своого желания вступить в монашество, чтобы она не была какая нибудь предосудительная, и пусть будѵт вразумляемы. И если пребудут трехлетие и окажутся достойными сделаться монахами, тогда должны быть постригаемы“. На осповании этой новеллы, которая припадлежит Юстиниану, требовали, чтобы испнтанис производилось в мирской одежде. К сему приговокупляли, что поелику 13-я гл. 1-го титула 4-й книги Василик, или, что тоже, 64-я глава 123-й Юстиниановой новеллы, определяет, что „осмелившиеся сделать подражание образу монаха или монахини и, подобно актерам, осмеять его в каком бы то ни было месте, должны быть подвергнуты телесному наказанию и ссылке“: то тем более должен быть наказан тот, кто, дав обет монашеской жизни, вступив в монастырь и облекшись вх монашескую одежду, бесстыдно преобразится в мирянина. Иные же высказывали, что сделавшимся рясофорами с Трисвятым не должно быть дозволяемо обращаться в мирян; а которые приняли образ без этого, те бесспорно могут в течение трехлетия слагать с себя монашеские одеяния, и надевать мирския, подобно тому, как жены, скорбя по отшедшим мужьям своим, ходят известный срок в черном платье, а потом снова безопасно одеваются в обыкновенное. Таковы были мнения некоторых. А большинство людей более благоговейных думают, что кто вошел в монастырь и, как бы то ни было, надел черное одеяние и живет подобно монахам, тот не имеет права сделаться опять мирянином; ибо, говорят, ему можно было в течение трехлетия выпести испытание в мирской одежде. А так как он надел монашеское одеяние, то должен быть вынужден к выполнению своего предположения; если же будет отказываться от этого, то подвергнется наказанию, как говорит закон в 1-м титуле 4-й книги (Василик). А поелику я слышал, что некоторые порицают игуменов, которые постригают приходящих к ним без определенного испытания и тем будто бы нарушают настоящее правило, то думаю, чго 3-я глава 1-го титула 4-й книги, что есть 4-я глава 127-й Юстиниановой новеллы, разрешает и это недоумение. Ибо там сказано: „если кто пожелает вступить в монашескую жизнь, то повелеваем, чтобы, если известно что с ним не было никакого особенного случая, игумен монастыря давал ему образ, когда знает; а если он неизвестен, или случилось с ним что нибудь особенное, то он не должен принимать образа в течение трехлетия; но игумен монастыря обязан, в течение указанного срока, испытывать его жизнь“ и проч. Таким образом игумен правильно постригает приходящего к нему, когда знает его; и испытанию подвергаются только сомнительные, например рабы и прочие, принадлежащие к тому же разряду.

Некоторые без всякого испытания, совсем случайно или, лучше сказать, дерзко и бесчинно, становятся монахами, а затем, не выдерживая трудностей монашеского жительства, вновь возвращаются к своей прежней плотолюбивой мирской жизни. Поэтому настоящее правило определяет, чтобы никто не становился монахом, если прежде не будет испытан в течение полных трех лет. Только в том случае пусть сокращается этот срок, если кто из-за тяжкой болезни окажется в смертельной опасности или если он благочестив и, живя в миру, проводит жизнь монашескую – такому для испытания достаточно всего шести месяцев. А если какой-либо игумен пострижет монаха до истечения этих трех лет, пусть сам он будет лишен игуменства и в качестве наказания за свое бесчиние пребывает в послушании, а новопостриженный монах пусть будет отдан в другой монастырь, где соблюдается монашеская строгость(14).

Обрати внимание, что даже тот, кто стал монахом без трехлетнего испытания, в дальнейшем не может снять с себя монашеский образ, но только передается в другой монастырь. Смотри также примеч. к VII Всел. 21 и само это правило.

(Никон. 1 слово 4). – Никтоже да не сподобится мнишескому образу, аще за три лета не искусится, и явится достоин, обаче аще не скратит времене тяжкая болезнь: мужеви же говейну, иже в мире сый мнишески живет, довлеет шесть месяц на искушение. Аще же чрез ее время пострижен будет кто, и спадет убо изыгуменьства игумень, и да будет в поκорении: постриженныи же во известен монастырь предан будет.