размер шрифта

Поиск по сайту



Беседа 18. Второе послание к Коринфянам.

Собрание творений святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского





Беседа 18

Благодарение Богу, вложившему в сердце Титово такое усердие к вам (2Кор. 8:16).

Кто разумеется под братом, "егоже похвала во Евангелии". – Похвала Павлу. – Почему Моисей принял совет своего тестя.

Опять (апостол) хвалит Тита. Так как он говорил о милостыне, то хочет теперь сказать и о тех, которые примут от коринфян подаяния, и отнесут их. Это нужно было для умножения сбора и для возбуждения большей готовности в подававших. Тот, кто уверен в честности служащего, и не относится с подозрением к принимающим, подает с большей щедростью. Слушай же, как он и здесь, чтобы достигнуть этого, хвалит отправляемых с милостынею, в числе которых Тит был первым. Он говорит: " Благодарение Богу, вложившему в сердце Титово такое усердие к вам ". Что значит – "такое"? "Такое же, какое он имел о фессалоникийцах, или какое имею я". И заметь мудрость его. Показав, что это есть дело Божие, он приносит благодарение давшему, чтобы и тем возбудить (коринфян). "Если Бог воздвиг и послал его к вам, то сам Он и просит чрез него. Итак, не почитайте случившегося делом человеческим". Но откуда видно, что сам Бог его наставил? " Ибо, хотя и я просил его, впрочем он, будучи очень усерден, пошел к вам добровольно " (Яко моление убо прият. Тщаливейший же сый, своею волею изыде) (ст.17). Смотри, как показывает, что (Тит) исполняет свое дело, и не требует побуждений от других. Воздав благодарение Богу, (апостол) однако не приписывает всего Богу, а говорит, что (Тит) и сам по доброй воле вызвался на дело, чтобы и этим опять внушить им большую любовь к нему. " он, будучи очень усерден, пошел к вам добровольно ", т.е. "восхитил себе дело, поспешил к сокровищу, вменил в собственную свою пользу служить вам, и так сильно любит вас, что не имел даже и нужды в увещаниях с моей стороны. Хотя я и просил его, но не этим он был возбужден, а собственным произволением и благодатью Божией". " С ним послали мы также брата, во всех церквах похваляемого за благовествование " (Послахом же с ним и брата, его же похвала во евангелии по всем церквам) (ст.18).

Кто же этот брат? Одни разумеют Луку, по причине евангельской истории, им написанной, другие Варнаву, так как (апостол) и устную проповедь называл евангелием. Почему же он не называет их имен, тогда как Тита и по имени называет, и упоминает о содействии его в проповедании Евангелия – он столько был полезен, что в его отсутствие Павел не мог совершить ничего великого и важного: " я не имел покоя духу моему , – говорит он, – потому что не нашел [там] брата моего Тита " (2: 13), и говорит о любви его к ним: " и сердце его весьма расположено к вам " (7:15), и о ревности его в собирании милостыни: " пошел к вам добровольно "; а этих, напротив, не хвалит подобным образом и даже имен их не упоминает? Что сказать на это? Может быть, они неизвестны были (коринфянам), поэтому и не распространяется в похвалах им, так как добродетелей их (коринфяне) еще не изведали, но говорит об них, сколько нужно было, чтобы внушить о них доброе мнение и удалить подозрение. Однако посмотрим, за что он хвалит и этого самого брата. Итак, за что же хвалит? Во-первых, за проповедь и за то, что не только проповедовал, но даже проповедовал как должно и с надлежащим тщанием. Не сказал, что проповедующего и благовествующего, но – " похваляемого за благовествование ". И чтобы не подумали, что льстит ему, приводит в свидетели не одного, не двух, не трех человек, но все церкви, говоря: " по всем церквам ". Потом обращает ему в честь суд рукоположивших его, – что также немаловажно. Потому-то вслед за словами: " во всех церквах похваляемого за благовествование ", присовокупил: " не только же " (ст.19). Что значит – " не только же "? Он достоин уважения не только потому, что за проповедь все одобряют его и хвалят, но и потому, что он " избран от церквей сопутствовать нам " (освящен от церквей с нами) . Отсюда догадываюсь, что (апостол) разумеет Варнаву. Далее означает великое достоинство его, указывая, для чего он рукоположен: " сопутствовать нам для сего благотворения, которому мы служим " (с нами ходити, со благодатию сею служимою нами) . Видишь ли, сколько похвал приписывает ему? Он прославился проповедью Евангелия, и свидетельство об этом имел от всех церквей. " Освящен с нами ", – то есть на то же служение, на какое и Павел, и везде был ему общником – и в искушениях, и в бедах, как это показывает слово – " сопутствовать ". Но что значат слова: " для сего благотворения, которому мы служим " (со благодатию сею служимою нами) ? То, что он избран возвещать слово и проповедовать евангелие или служить при собирании милостыни; вернее же, как мне кажется, (апостол) указывает на то и другое вместе. Потом присовокупляет: " во славу Самого Господа и [в] [соответствие] вашему усердию " (к самого Господа славе и усердию вашему) . Смысл этих слов следующий: "Мы упросили, – говорит он, – чтобы его избрали вместе с нами, и поручили ему должность эконома священных имуществ и диакона, – эта должность была не маловажна: " выберите , – сказано, – из среды себя семь человек изведанных " (усмотрите бо мужи от вас свидетельствовани седмь) (Деян.6: 3), – и он избран был церквами по согласию всего народа". Что же значат слова: " к самого Господа славе и усердию вашему "? То, "чтобы и Бог прославлялся, и вы стали усерднее к подаянию, когда принимающие эти подаяния будут люди испытанные, так что на них никто не может иметь никакого, даже ложного, подозрения".

"Для того мы и приискали таких мужей, и, чтобы отдалить и такое подозрение, не одному вверили все, но послали Тита и другого с ним". Затем, изъясняя те же самые слова: " к самого Господа славе и усердию вашему ", присовокупляет: " остерегаясь, чтобы нам не подвергнуться от кого нареканию при таком обилии приношений, вверяемых нашему служению " (блюдущеся того, да не кто нас поречет в обилии сем служимем нами) (ст.20). Какой же смысл этих слов? Достойный добродетели Павловой, и вместе показывающий великое его попечение и снисхождение. "Чтобы, – говорит он, – не стал кто-нибудь подозревать нас, и не возъимел хотя малейшего повода укорять нас, будто бы мы присваиваем что-либо себе из вручаемых нам подаяний, послали мы этих (мужей), и не одного только, но двоих и троих". Видишь ли, как освобождает их от всякого подозрения? (Освобождает) не только тем, что они проповедники Евангелия, избраны церквами, но и тем, что они мужи испытанной честности, и за эту самую честность избраны, чтобы не было места подозрению. И не сказал – "чтобы вы не стали укорять", но – " да не кто другой". Хотя он сделал это ради них, на что и намекнул словами: " самого Господа славе и усердию вашему ", однако не хочет уязвить их, и говорит иначе: " остерегаясь того сделать". И даже этим не довольствуется; но, желая успокоить их еще более, говорит далее: " при таком обилии приношений, вверяемых нашему служению " (в обилии сем служимем нами) , – и таким образом тяжкое для слуха их смягчает похвалою. И чтобы они не оскорбились и не стали говорить: "Итак, ты подозреваешь нас, и мы так несчастны, что не заслуживаем твоего доверия", он, предупреждая их, говорит: "Много денег вами переслано, и самое обилие", т.е. "Большое количество милостыни может возбудить в злых людях подозрение, если не примем предосторожности". " Ибо мы стараемся о добром не только пред Господом, но и пред людьми " (Промышляюще добрая не токмо пред Богом, но и пред человеки) (ст.21).

Что может сравниться с Павлом? Он не сказал: "Пусть будет несчастным и пусть погибнет тот, кто станет подозревать в чем-либо подобном; доколе не обличает меня совесть, мне нет дела до подозревающих". Напротив, чем они были слабее, тем более снисходил к ним. Не негодовать нужно на больного, но помогать ему. Между тем, от какого греха мы столько далеки, сколько он далек от таковых подозрений? Если бы кто был подобен даже демону, и тот не мог бы подозревать блаженного (апостола) в этом служении. И все же, как ни далек он был от худых подозрений, он все делает и устраивает так, чтобы не оставить и малейшей тени для тех, которые захотели бы хотя сколько-нибудь подозревать его в худом. Он избегает не только обвинения, но и худого мнения, малейшей укоризны и простого подозрения. " Мы послали с ними и брата нашего " (ст.22). Вот и еще одного присовокупляет, – и этого с похвалою и с одобрением, как своим собственным, так и многих других свидетелей: " которого усердие много раз испытали , – говорит, – во многом и который ныне еще усерднее по великой уверенности в вас ". Похвалив его за собственные его заслуги, хвалит и за любовь к ним, – и что сказал о Тите, что он " будучи очень усерден, пошел к вам добровольно ", – то же говорит и об этом: " который ныне еще усерднее ", т.е. после того, как (Павел) посеял в них семена любви к коринфянам. Потом, показав их добродетели, располагает и коринфян в их пользу, говоря: " Что касается до Тита, это - мой товарищ и сотрудник у вас " (ст.23). Что значит: " Что касается до Тита "? "Если, – говорит, – нужно сказать что-нибудь о Тите, то скажу, что он " товарищ " мой, " и сотрудник у вас ". Или это разумеет (Павел), или то, что "если вы сделаете что для Тита, сделаете это не для обыкновенного человека, потому что он товарищ мой". И, по-видимому, похваляя его этим, хвалит вместе и их, показывая в них такое к себе расположение, что они почитают достаточным основанием уважать человека, как скоро известно, что он Павлов общник. Не довольствуясь, однако, этим, (апостол) присовокупляет еще: " и сотрудник у вас "( и к вам споспешник) . Не просто споспешник, но в делах, касающихся до вас: в вашем преуспеянии, совершенствовании, в любви и тщании о вас. А это более всего могло привлечь их к нему. " А что до братьев наших " (Аще ли братия наша) . "Если, – говорит, – желаете знать что-либо и о других, то и они имеют величайшие права на ваше расположение, потому что и они братья наши и посланники церквей , т.е. от церквей посланы". Затем, что всего важнее, они " слава Христова ", потому что к Нему относится все, что с ними ни делается. "Итак, хотите ли принять их как братьев, или как посланников церквей, или как делающих все для славы Христовой, – во всяком случае имеете много побуждений оказать им свое расположение. Если о Тите могу сказать, что он общник мой и любит вас, то и об этих (скажу), что они братья, посланники церквей, слава Христова".

Видишь ли, как и отсюда ясно, что эти последние не были известны (коринфянам)? Иначе он и их похвалил бы за то же, за что хвалил Тита, т.е. за любовь к ним. Но так как они еще были незнакомы им, то и говорит: примите их как братьев, как посланников церквей, как делающих все для славы Христовой. Потому присовокупляет: " Перед лицем церквей дайте им доказательство любви вашей и того, что мы [справедливо] хвалимся вами " (показание убо любве вашея и нашего хваления о вас, к ним покажите, в лице церквей) (ст.24). "Теперь покажите, – говорит, – как вы нас любите, и что мы не тщетно и не напрасно хвалимся вами. А докажете это, если окажете им свою любовь". Потом придает слову своему особенную силу, говоря: " в лице церквей ", т.е. для славы и чести церквей. "Если, – говорит, – почтите их, то почтите пославшие церкви. Не к ним только относится ваша честь, но и к пославшим, которые их избрали, а еще прежде – к славе Божией, потому что, когда воздаем честь служителям (Божиим), чрез них воздается похвала самому (Богу)". Ко всем церквам, – немаловажно и это, потому что велика сила собора, или церквей. Посмотри, какую великую силу имел собор. Молитва церкви освободила Петра от уз, отверзла уста Павлу. Приговор их важен – возводит на духовные степени приступающих к ним. Вот почему и готовящийся рукополагать испрашивает при этом и их молитв, и они подают свой голос и возглашают известное освященным, а неосвященным не все можно открывать. Но есть случаи, в которых священник не отличается от подначального, например, когда должно причащаться страшных Таин. Мы все одинаково удостаиваемся их; не так, как в ветхом завете, где иное вкушал священник, иное народ, и где не позволено было народу приобщиться того, чего приобщался священник. Ныне не так; но всем предлагается одно тело и одна чаша. И в молитвах, как всякий может видеть, много содействует народ. Так, напр., о бесноватых и о кающихся совершаются общие молитвы священником и народом, и все читают одну молитву – молитву, исполненную милосердия. Равным образом, когда изгоняем из священной ограды недостойных участвовать в святой трапезе, нужна бывает другая молитва, – и мы все вместе повергаемся на землю, и все вместе встаем. Когда опять наступает время преподания и взаимного принятия мира, все равно друг друга лобзаем. При самом также совершении страшных Таин священник молится за народ, а народ молится за священника, потому что слова: " со духом твоим " означают не что иное, как именно это. И молитвы благодарения также общие, потому что не один священник приносит благодарение, но и весь народ. Получив сперва ответ от народа, и потом согласие, что достойно и праведно совершаемое, начинает священник благодарение. И что удивительного, если вместе со священником взывает и народ, когда он возносит эти священные песни совокупно с самими херувимами и горними силами? Все же это сказано мною для того, чтобы каждый и из подначальных трезвился, чтобы мы знали, что все мы едино тело, и столько же различаемся один от другого, сколько член от члена; и чтобы мы не все возлагали на одних священников, но и сами пеклись обо всей церкви, как о теле, всем нам общем. Это послужит и к большему утверждению, и нас побудит к большему преуспеянию (в добродетели). Послушай, как иногда и апостолы привлекали к участию в своих решениях подчиненных. Так, когда они поставляли семь диаконов, то сообщили об этом прежде народу. Когда Петр избирал Матфея, то предложил о том всем тогда с ним бывшим – и мужам, и женам. И это потому, что здесь (в церкви) нет ни высокомерия начальствующих, ни раболепства подчиненных, а есть власть духовная, которая находит для себя более всего приобретение в том, чтобы принимать больше трудов и заботы о вас, а не в том, чтобы искать больших почестей. В церкви должно жить, как в одном доме; как составляющие одно тело, – все должны быть расположены друг к другу, поскольку и крещение одно, и трапеза одна, и источник один, и творение одно, и Отец один. Итак, для чего же разделяемся, когда столько связей, нес соединяющих? Для чего разрываемся? Вот и опять принуждены мы оплакивать то, о чем многократно я плакал. Слез достойно настоящее наше состояние. Так далеко мы отторглись друг от друга, между тем как надлежало бы изображать собою союз одного тела. Тогда бы и меньший мог приносить пользу большему. В самом деле, если Моисей от тестя своего узнал нечто полезное, чего сам не знал, то тем более было бы так в церкви. И что была за причина, по которой духовный человек не знал того, что знал неверный? Та, чтобы все тогда бывшие вразумились, что (Моисей) – человек и имеет нужду в Божием содействии, хотя и море разделил, хотя и камень рассек, и что действия эти совершены не человеческою, но Божиею силою. И ныне, если один не говорит полезного, пусть другой встает и говорит.

Хотя бы он был и меньший, но если предлагает что-нибудь полезное – предпочти его мнение; хотя бы он был даже последний – не оставь без внимания. Никто ведь из них не отстоит так от ближнего, как от Моисея отстоял тесть его, а между тем Моисей не только удостоил выслушать, но и принял совет его, последовал ему, вписал его в книги, не устыдился даже передать его истории, в низложение гордости многих. Таким образом, как бы на столпе начертавши все это, он оставил потомству, так как знал, что история эта для многих будет полезна. Не будем же презирать тех, кто дает нам полезные советы, хотя бы они были из подчиненных, хотя бы из людей низких. Не будем непременно почитать достойным предпочтения то, что предлагаем сами, но то, что окажется полезным, это пусть и одобряется всеми. Многие, при слабом зрении, распознают иное лучше имеющих острое зрение, потому что тщательно и внимательно рассматривают. Не говори: "Для чего призываешь меня на совет, если не слушаешь, что я говорю?" Такие замечания приличны не советнику, а властолюбивому человеку. Советник властен только предлагать свое мнение. Если же будет дан другой совет, более полезный, а он станет требовать, чтобы сделали так, как ему хотелось, то он уже не советник, а, как я сказал, властолюбец. Не будем так делать; но, очистивши душу от всякой гордости и тщеславия, будем искать не того, чтобы только наши мнения были уважаемы, но чтобы всегда предпочитаем был полезный совет, хотя бы он дан был и не нами. Хотя и не сами найдем полезное, немало, однако ж, получим пользы, если примем придуманное другими, – и от Бога получим великую награду, и удостоимся тем большей славы, потому что как сказавший полезное называется мудрым, так и мы, принявшие слова его, заслужим похвалу за благоразумие и благомыслие. Так (созидаются) дома и города; так созидаясь, и Церковь получит большее приращение; так и мы, устроив наилучшим образом настоящую жизнь, сподобимся будущих благ, которые да получим все мы благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава и честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).