размер шрифта

Поиск по сайту



О покаянии. Беседа четвертая.

Собрание творений святителя Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского





БЕСЕДЫ О ПОКАЯНИИ


БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ
о покаянии и молитве

Утешительность покаяния. - Пример других как ободрение нам в деле покаяния. - Легкость делания добродетели в бедствии и трудность его в благоденствии. - Святые не унывают в несчастии, не надмеваются в счастии. - Христиане должны искать себе убежища не у людей, а в недрах Божиих. - Если Бог попускает нам часто страдать, то это для того, чтобы побудить нас прибегать к Нему.


ПАСТУХИ водят овец постоянно туда, где видят траву гуще, и дотоле не выгоняют их оттуда, пока стадо не пощиплет всю траву. Подражая им, и мы вот уже четвертый день пасем свое стадо на пастбище покаяния, да и сегодня еще не располагаемся встать, потому что видим еще много пищи, много наслаждения и, вместе, пользы.
Не столько древесные ветви, служащие для овец кровом в полдень, успокаивают овец, доставляя приятную и полезную тень и располагая к весьма сладкому сну, сколько чтение божественного Писания ободряет и оживляет скорбящие и одержимые печалью души, уничтожая силу и жар скорби, и доставляя утешение, которое приятнее и сладостнее всякой тени. И, действительно, оно доставляет нам великое утешение, не только в потере имущества, не только в утрате детей, или в другом подобном несчастии, но и в обстояниях греховных. Когда падет человек, уловленный и низринутый грехом, когда потом будет угрызать его совесть, и он, непрестанно памятуя о грехе, подавляется чрезмерной печалью, каждый день горит в огне, и, не смотря на множество утешителей, не получает утешения, тогда войдя в церковь и услышав, что многие из святых после падения восстали и снова вошли в прежнюю славу, - неприметно получает утешение. Притом, людям мы, согрешив, часто не смеем и открыть своего греха, потому что нам стыдно и совестно; а если и откроем, то не получим такой пользы. Но когда Бог утешает и касается нашего сердца, тогда сейчас убежит всякая сатанинская печаль. Для того и описаны нам падения праведных, чтобы и добродетельные, и грешники получили от них величайшую пользу. Грешник не приходит в отчаяние и безнадежность, видя, что другой пал и, однако же, мог опять восстать; а добродетельный будет ревностнее и благонадежнее: когда он увидит, что многие из тех, которые гораздо лучше его, пали, то, вразумляемый страхом их падения, будет всегда бдителен и покажет великую внимательность к самому себе. И, таким образом, один, усовершенствуясь в добродетели, а другой, грешник, избавляясь от отчаяния, первый будет стоять твердо, а последний скоро возвратится в то состояние, из которого ниспал. Когда человек утешает нас в печали, мы, по-видимому, и утешаемся на несколько времени, но потом опять впадаем в прежнюю печаль. А когда Бог вразумляет примером других, согрешивших и покаявшихся, и спасшихся, тогда Он делает ясной нам Свою благость, чтобы мы не сомневались в своем спасении, получая верное и надежное утешение. Итак, древние повествования писаний подают всем желающим достаточное для скорбящих врачевство, как в обстояниях греховных так и в приключающихся опасностях. Постигнет ли нас лишение имущества, или обиды от клеветников, или узы, или побои, или другое какое-либо бедствие, - смотря на праведников, которые потерпели и испытали то же самое, мы скоро можем придти в себя. В болезнях телесных, если больной смотрит на (других) больных, он через это увеличивает свою болезнь, а часто получает и новую болезнь: например, некоторые, увидев больных глазами, и сами получали болезнь от одного взгляда. Но в болезнях душевных не так, а напротив: частое размышление о потерпевших одинаковые с нами бедствия облегчает для нас скорбь о наших бедствиях. Поэтому и Павел точно так утешает верных, выставляя им на вид святых, не только живых, но и умерших. Беседуя с евреями, которые готовы были преткнуться и пасть, он выставляет на вид святых мужей - Даниила, трех отроков, Илию, Елисея, говоря так: "заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, были побиваемы камнями, испытали поругания и побои, а также узы и темницу; скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин" (Евр. 11:33-38).
А общение в страданиях доставляет скорбящим утешение: как терпеть одному какое-либо бедствие есть безотрадное несчастье, так найти другого, удрученного такими же бедствиями, значит облегчить свою рану.


Итак, чтобы не унывать нам ни в каких тяжких обстоятельствах, будем усердно внимать повествованиям Писаний. Отсюда мы получим великое ободрение к терпению, потому что не только будем утешены общением с потерпевшими одинаковые с нами бедствия, но и научимся, как избавиться от постигающих нас зол, как и по успокоении (от бед) оставаться ровными, - и не впадать в беспечность и не надмеваться гордостью. Ничего нет удивительного, если мы в несчастье смиряем и уничижаем себя и выказываем великое благочестие, потому, что самые искушения заставляют и имеющих каменное сердце делать это, т. е. печалиться. Но (только) душе благочестивой и непрестанно имеющей Бога перед очами свойственно, и после избавления от искушений, никогда не впадать в забвение; а это часто случалось с иудеями. Потому и пророк, посмеиваясь им, говорил: "когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу" (Псал. 77:34). И Моисей, сознавая за ними то же самое, часто увещевал их, говоря: "будешь есть и насыщаться, тогда берегись, чтобы не забыл ты Господа" (Втор. 6:11-12). Между тем это и случилось, потому что сказано: "и утучнел Израиль, и отолстел и разжирел; и оставил он Бога" (Втор. 32:15). Итак, надобно удивляться святым не потому, что они были так благочестивы и любомудры во время сильной скорби, но потому, что, и по прошествии бури и с наступлением тишины, продолжали быть одинаково скромными и старательными. И коню особенно надобно удивляться тогда, как он может без узды идти ровно; если же он прямо идет потому, что удерживается вожжами и уздой, то в этом нет ничего удивительного: тогда эту стройность приписать должно не благородству животного, но силе узды. Это же должно сказать и о душе: не удивительно, если она ведет себя скромно, когда гнетет ее страх; нет, тогда покажи мне душевное любомудрие и всяческое благонравие, когда пройдут искушения и снимется узда страха. Но боюсь, чтобы, осуждая иудеев, мне не осудить нашего образа жизни. Когда и мы страдали от голода и заразы, от града и засухи, от пожаров и нашествия неприятелей, то не каждый ли день церковь тесна была от множества собиравшихся? Великое тогда было у нас любомудрие и пренебрежение мирскими делами; не тревожили нас ни любовь к деньгам, ни искание славы, ни страсть и стремление к распутству, и никакой другой злой помысел, но все вы предавались благочестию, с молитвой и слезами. Блудник стал тогда воздерживаться, злопамятный спешил мириться, сребролюбец склонялся к подаянию милостыни, гневливый и дерзкий обращался к смиренномудрию и кротости. Но когда Бог рассеял тот гнев, отвел бурю, и после такого волнения устроил тишину, мы опять обратились к прежним делам. Об этом я и тогда, во время самых искушений, наперед говорил и предостерегал непрестанно, однако же, не имел никакого успеха, но все те (внушения) вы выбросили из ума, как сон и мимошедшую тень. Посему-то боюсь теперь больше, нежели тогда, и, о чем тогда говорил я, особенно боюсь теперь, чтобы нам не навлечь на себя несчастий, более тяжких, чем прежние, и затем не получить от Бога неизлечимой раны. Когда часто согрешающий получает от Бога прощение, и, между тем, не располагается таким долготерпением к оставлению нечестия, то такой человек наконец доводит Бога до того, что Он и против воли насылает на него самое великое бедствие, искореняет его в конец, и уже не дает ему нисколько времени для покаяния, - как это случилось и с фараоном. Когда он, испытав великое долготерпение Божье в первой, и во второй, и в третьей, и в четвертой, и в последующих казнях, нисколько не воспользовался этим, то, наконец, был истреблен и совершенно уничтожен со всем городом. Это же потерпели и иудеи. Потому и Христос, определяя истребить их и подвергнуть конечному разорению, говорил так: "сколько раз хотел Я собрать чад твоих, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст" (Лук. 13:34-35). Итак, боюсь, чтобы и нам не потерпеть того же, потому что мы не вразумляемся ни чужими, ни своими бедствиями. Впрочем, говорю это не вам только, теперь присутствующим здесь, но и тем, которые прервали повседневное усердие и забыли о прежних скорбях, - которым я непрестанно, с крайним усилием, говорил, что, хотя и прошли искушения, но память о них должна оставаться в душах наших, чтобы мы, постоянно памятуя о благодеянии, непрестанно благодарили Бога, даровавшего его.
Это и тогда говорил я, и теперь говорю вам, а через вас - им: будем подражать святым, которые ни скорбями не были побеждаемы, ни от покоя не расслабевали, что бывает теперь со многими из нас, как с легкими ладьями, которые от всякого напора волн заливаются водой и тонут. Часто и бедность, нашедши на нас, заливает и потопляет нас, и богатство, прибывши к нам, опять надмевает нас и повергает в крайнюю беспечность. Потому прошу, пусть каждый из нас, оставив все, настроит душу свою к спасению. Когда она хорошо настроена, тогда, какое бы ни постигло нас бедствие, голод ли, болезнь ли, клевета ли, расхищение ли имущества, или что бы то ни было другое, - все будет удобоносимо и легко, по заповеди Господа и по надежде на Него; равно как, наоборот, у кого душа не благоустроена в отношении к Богу, такой человек испытает много скорбей и забот, хотя бы и богатство текло к нему, хотя бы были у него дети, и бесчисленное множество денег. Итак, не будем ни искать богатства, ни убегать бедности, но, прежде всего, позаботимся каждый о своей душе и сделаем ее способной и к распоряжению настоящей жизнью, и к отшествию отсюда туда. Еще не много - и будет испытание каждого из нас, когда все мы предстанем страшному судилищу Христову, окруженные своими делами, и увидим собственными глазами, - то слезы сирот, то постыдное распутство, которым осквернили мы душу свою, то стоны вдов, то побои (нанесенные) бедным, и разграбление нищих; (увидим) не только это и подобное этому, но и все, что только сделали мы худого даже и в мыслях, так как Он (Бог) есть судья помышлений и ценитель мыслей (Евр. 4:12), и опять: "испытываешь сердца и утробы" (Пс. 7:10), и "воздаст каждому по делам его" (Римл. 2:6).

Но это слово мое относится не только к живущим в мире, но и к тем, которые, по любви к уединенной жизни, построили себе кельи в горах, потому что они должны блюсти не только тела свои от осквернения блудом, но и душу от всякого сатанинского любостяжания. Апостол Павел рассуждает не о женах только, но и о мужах, и всей церкви, когда говорит, что девствующая душа должна быть "святой и телом и духом" (1 Кор. 7:34), и опять: представьте тела ваши "чистой девой" (2 Кор. 11:2). А как чистую? "Не имеющей пятна, или порока" (Еф. 5:27). И те девы, у коих угасли светильники, были девы телом, но не чисты сердцем; и хотя муж не растлил их, но растлила их любовь к деньгам. Тело у них было чисто, а душа была преисполнена блуда, потому что ими овладели злые помыслы, - сребролюбие, и жестокосердие, и гнев, и зависть, и леность и забывчивость, и гордость, и все это погубило достоинство их девства. Потому и Павел говорит: "да будет дева свята и телом и духом" (1 Кор. 7:34), и опять: "представить Христу чистой девой" (2 Кор. 11:2). Как тело растлевается блудом, так и душа оскверняется сатанинскими помыслами, превратными правилами, нечистыми мыслями. Кто говорит: я девственник по телу, а в душе завидует брату, тот не девственник: его девство растлила связь с завистью. Тщеславный также не девственник: его девство растлила любовь к злословию; вошла (в него) эта страсть - и нарушила его девство. А кто ненавидит своего брата, тот более человекоубийца, чем девственник; и вообще, какой кто одержим бывает злой страстью, ей и растлевает свое девство. Поэтому Павел устраняет (нас) от всех этих злых связей и повелевает нам быть девами, так чтобы добровольно не принимали мы в душу никакого противного помысла.


Что же нам сказать на это? Как заслужить помилование? Как спастись? Вот что скажу: будем всегда носить в сердце молитву и плоды ее, то есть, смиренномудрие и кротость. "Научитесь от Меня", говорит Господь, "ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим" (Матф. 11:29); и опять Давид: "жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже" (Пс. 50:19). Ничего так не принимает и не любит Бог, как душу кроткую, смиренномудрую и благодарную. Смотри же и ты, брат, когда что-либо неожиданно постигнет и опечалит тебя, не прибегай к людям и не полагайся на человеческую помощь, но, оставив всех (людей), востеки мыслью твоей к врачу душ. Уврачевать сердце может единственно Тот, Кто один создал сердца наши и знает все дела наши; Он может войти в совесть нашу, коснуться сердца и утешить душу. Если же Он не утешит сердец наших, то бесполезны и тщетны будут утешения человеческие; равно как и наоборот, когда Бог успокаивает и утешает, тогда, пусть люди тысячекратно станут беспокоить нас, они не в состоянии будут нисколько повредить нам, потому что, когда Он укрепит сердце, тогда никто не может поколебать его.

Итак, зная это, возлюбленные, будем всегда прибегать к Богу, Который и хочет, и может избавить нас от несчастия. Когда надобно умолять людей, то нам необходимо наперед и поговорить с привратниками, и упросить прихлебников и льстецов, и пройти длинный путь. Но у Бога нет ничего такого; Его можно упросить без посредника; Он склоняется на молитву без денег, без издержек; довольно только возопить сердцем и принести слезы, и - лишь только войдешь, тотчас привлечешь Его к себе. Притом, умоляя человека, мы часто боимся, чтобы какой-нибудь враг, или друг (наших врагов), или противник (наш) не услышал о нашем деле, или другой кто не рассказал того, о чем мы говорим, и не извратил правды; а у Бога нельзя опасаться ничего такого. Когда ты хочешь, говорит Он, умолить Меня, приступи ко Мне один, без всякого свидетеля, то есть, воззови сердцем, не приводя в движение уст. "Войди", говорит, "в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Матф. 6:6). Смотри, какая высокая честь: когда ты умоляешь Меня, говорит Он, пусть никто не видит этого; а когда я оказываю тебе честь, то вселенную привожу в свидетели этого благодеяния. Убедимся же, и будем молиться не напоказ и не об отмщении нашим врагам; не будем учить Его, каким образом помочь нам. Если и людям, защищающим нас и говорящим за нас перед мирскими судьями, мы рассказываем только дела наши, а образ защиты предоставляем им, чтобы они по своему усмотрению распорядились нашими делами, тем более так поступать должно в отношении к Богу. Сказал Ему твое дело, сказал, что ты потерпел, - но отнюдь не говори при этом, как помочь тебе; Он сам хорошо знает, что полезно тебе. А есть много таких, которые на молитве высказывают тысячу особых прошений, и говорят: Господи, дай мне здоровье телесное, удвой мое имущество, отомсти моему врагу. Это весьма неразумно. Потому надобно, оставив все это, молить и просить только по примеру мытаря, который говорил: "Боже! будь милостив ко мне грешнику" (Лук. 18:13); а Он уже Сам знает, как помочь тебе: "ищите", говорит Он, "прежде Царства Божия, и это все приложится вам" (Матф. 6:33). Так-то, возлюбленные, будем любомудрствовать (молиться), с усердием и смирением, ударяя себя в грудь, по примеру того (мытаря) - и мы получим, чего просим. Если же мы молимся в гневе и раздражительности, то мерзки мы и ненавистны перед Богом. Сокрушим же наше сердце и уничижим нашу душу, и будем молиться как о самих себе, так и об оскорбивших нас. Если хочешь склонить Судью к подаянию помощи твоей душе и привлечь Его на свою сторону, никогда не жалуйся Ему на того, кто опечалил тебя. Таков нрав у Судьи: Он внемлет и подает просимое особенно тем, которые молятся за врагов, не помнят зла и не восстают против своих врагов. И в какой мере они делают это, в той мере и Бог отмщает их врагам, если эти не обратятся к покаянию.


Смотрите же, братия, когда кто-нибудь нанесет нам какое-либо бесчестие, не будем тотчас досадовать и печалиться, но станем благодарить, терпеливо перенося (обиду) и ожидая помощи от Господа. Разве Бог не мог, еще прежде прошения, подать нам блага, даровать нам жизнь беспечальную и свободную от всякой скорби? Но Он делает то и другое по любви к нам. В самом деле, для чего Он попускает нам испытывать скорби, и не скоро избавляет от них? Для чего? Для того чтобы мы обращались к Нему с мольбой о защите, прибегали к Нему и непрестанно призывали Его к себе на помощь. Для того и болезни тела, для того и скудость плодов, для того и голод, чтобы мы из-за этих бедствий всегда прилеплялись к Нему, и, таким образом, через временные скорби сделались наследниками вечной жизни. Стало быть, и за них мы должны благодарить Бога, Который многими способами врачует и спасает души наши. Люди, если окажут нам ничтожное благодеяние, а мы впоследствии хоть и невольно оскорбим их какой-нибудь малостью, тотчас попрекают нас своим благодеянием, так что многие проклинают себя за то, что приняли от них какое бы то ни было благодеяние. Но Бог не так поступает; напротив, когда, и после полученных от Него благодеяний, люди пренебрегают и оскорбляют Его, - Он сам защищается и оправдывается перед оскорбившими Его, говоря так: "народ Мой! что сделал Я тебе" (Мих. 6:3)? Они не хотели именовать Его Богом, а Он не переставал их называть людьми, они отрекались от Его владычества, а Он не отвергал их, но приближал и привлекал к себе, говоря: "народ Мой! что сделал Я тебе" (Мих. 6:3)? Разве Я, говорит, был тяжел для вас, или суров, или обременителен? Этого вы не можете сказать. Но если бы и это было, и в таком случае не следовало вам бежать (от Меня): "есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец" (Евр. 12:7)? Однако же, и этого не можете сказать. И опять в другом месте: "какую неправду нашли во Мне отцы ваши" (Иер. 2:5)? Важны и удивительны эти слова; они значат вот что: в чем Я погрешил? Бог говорил людям: в чем Я погрешил; между тем, как и рабы не допускают, чтобы господин их сказал это! Притом (Бог) не говорит: в чем Я согрешил против вас, - но против отцов ваших. Вы, говорит, не можете даже сказать и того, что питаете ко мне отцовскую вражду, потому что и предкам вашим Я никогда не подавал повода жаловаться на Мое промышление, как будто бы Я пренебрег их в малом или великом. И не просто сказал: какое (погрешение) "имели" отцы ваши, но "какое нашли"? Много выискивали, много выслеживали они, будучи столько лет под Моим владычеством, однако же, не нашли во Мне ни одного погрешения. По всему этому будем непрестанно прибегать к Нему, и во всякой печали искать Его утешения, во всяком несчастье - Его избавления, Его милости, во всяком искушении - Его помощи. Какое бы ни было бедствие, сколь бы велико ни было несчастье, Он может все прекратить и отстранить. Впрочем, благость Его подаст нам не только это, но и всякую безопасность, и силу, и добрую славу, и телесное здоровье, и душевное любомудрие, и благие надежды, и то, что мы не будем спешны на грех. Итак, не будем роптать, как неблагодарные рабы, не будем и обвинять Господа, но за все благодарить Его и почитать несчастьем только одно, именно - грех против Него. И если мы так будем расположены к Богу, то не постигнет нас ни болезнь, ни бедность, ни бесчестье, ни скудость плодов и никакое другое кажущееся бедствие, но всегда наслаждаясь чистой и невинной радостью, мы получим и будущие блага, по благости и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.