Наследуются ли грехи, рассчитываются ли за них потомки?

Вопрос на тему «Дети, лагерь-стан»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 2

Вопрос 719:

Наследуются ли грехи, рассчитываются ли за них потомки?

Ответ И.Т. Лапкина:

Иез.18:19,20 – «Вы говорите: «почему же сын не несет вины отца своего?» Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается»
Исх.20:5 – «Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня»
Чис.14:18 – «Господь долготерпелив и многомилостив [и истинен], прощающий беззакония и преступления [и грехи], и не оставляющий без наказания, но наказывающий беззаконие отцов в детях до третьего и четвертого рода»
Втор.5:9 – «Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня»

Это не надо понимать, что безусловно будет так; это угроза Божия, призыв детей к особой бдительности, потому что яблоко от яблони недалеко падает. От пьяницы часто рождаются пьяницы, генетически предрасположенные к «таланту» родителей. Но если сын живет праведно, и, тем более, молится за покойного отца, чтобы гнев Божий не перешел на его потомков, то Бог может возвысить этого человека из дома нечестивца.

Когда же грешные люди начинают преследовать потомков за происхождение от их отцов, то это – трагедия страны. Вот что об этом говорит А.Т. Твардовский:


Сын за отца не отвечает –
Пять слов по счету, ровно пять.
Но что они в себе вмещают,
Вам, молодым, не вдруг обнять.

Их обронил в Кремлевском зале
Тот, кто для всех нас был одним
Судеб вершителем земным,
Кого народы величали

На торжествах отцом родным.
Вам – из другого поколенья –
Едва ль постичь до глубины
Тех слов коротких откровенья
Для виноватых без вины.

Вас не смутить в одной анкете
Зловещей некогда графой:
Кем был до вас еще на свете
Отец ваш, мертвый иль живой.

В чаду полуночных собраний
Вас не мытарил тот вопрос,
Ведь вы отца не выбирали, –
Ответ по-нынешнему прост.

Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, –
Для несмываемой отметки
Подставь безропотно чело.

Чтоб со стыдом и мукой жгучей
Носить ее – закон таков.
Быть под рукой всегда – на случай
Нехватки классовых врагов.

Готовым к пытке быть публичной
И горше горечи подчас,
Когда дружок твой закадычный
При этом не поднимет глаз…

О, годы юности немилой,
Ее жестоких передряг.
То был отец, то вдруг он – враг.
А мать? Но сказано: два мира,
И ничего о матерях…

И здесь, куда – за половодьем
Тех лет – спешил ты босиком,
Ты именуешься отродьем,
Не сыном даже, а сынком…

А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок, –
Не понаслышке, не из книжки
Толкует автор этих строк…

Ты здесь, сынок, но ты не здешний,
Какой тебе еще резон,
Когда родитель твой в кромешный,
В тот самый список занесен.

Еще бы ты с такой закваской
Мечтал ступить в запретный круг.
И руку жмет тебе с опаской
Друг закадычный твой… И вдруг –

Сын за отца не отвечает.
С тебя тот знак отныне снят.
Счастлив стократ, не ждал, не чаял,
И вдруг – ни в чем не виноват.

Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца

Родного – с легкостью нежданной
Проклятье снял. Как будто он
Ему неведомый и странный
Узрел и отменил закон.

Да, он умел без оговорок,
Внезапно – как уж припечет –
Любой своих просчетов ворох
Перенести на чей-то счет;

На чье-то вражье искаженье
Того, что возвещал завет,
На чье-то головокруженье
От им предсказанных побед.

Сын – за отца? Не отвечает!
Аминь! И как бы невдомек:
А вдруг тот сын (а не сынок!)
Права такие получая,
И за отца ответить мог?

…

Пять кратких слов… Но год от года
На нет сходили те слова.
И званье «сын врага народа»
Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа…

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей…

Нет, ты во веки не гадала
В судьбе своей, отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.

Не знала, где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволкой держала
За зоной той, родная мать…

Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.

Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Всё мимолетное, земное,
Оставь – и будешь ты в раю.

А мы, кичась неверьем в Бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.

…Забудь откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов –
Любая прочая любовь.

Ясна задача, дело свято, –
С тем – к высшей цели – прямиком
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя,
И лжесвидетельствуй во имя
И зверствуй именем вождя.

Любой судьбе не благодарен
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш иль друг степей калмык.

Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно.

И в душном скопище исходов –
Нет, не библейских, наших дней-
Превознеси отца народов;
Он сверх всего. Ему видней.

Он все начала возвещает
И все концы, само собой.
Сын за отца не отвечает
Закон, что так же означает:
Отец за сына – головой.

Но все законы погасила
Для самого благая ночь.
И не ответчик он за сына,
Ах, ни за сына, ни за дочь.

Там, у немой стены кремлевской,
По счастью, знать, не знает он,
Какой лихой бедой отцовской
Покрыт его загробный сон…

Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.

(«Новый мир», 1987, №3)