Вопрос 3956

Вопрос на тему «Канонизация»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 28

Вопрос 3956:

Почему канонизированная сестра царицы Елизавета приветствовала убийство Распутина Гришки?

Ответ И.Т. Лапкина:

Почему она не Лизка, а он – Гришка? Вы уже заранее на чьей-то стороне? В жизни многое происходит, и во всём сразу не каждому дано разобраться. Всё зависит от полноты исполнения Духом Святым в данный момент. Без Божия водительства всё может быть перевёрнуто в глазах и в сознании. 4Цар.4:27 – “Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошёл Гиезий, чтобы отвести её; но человек Божий сказал: оставь её, душа у неё огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне”. Вот как дело обстояло между двумя святыми, и однако их Церковь не осуждает, а прославляет: (13 ноября, Иоанн Златоуст): “В то же время Феофил склонил на свою сторону святого Епифания, епископа Кипрского и оклеветал пред ним святого Иоанна, утверждая, будто он еретик, так как принял к себе последователей Оригена и с ними причащается. Будучи человеком незлобивым, Епифаний не распознал Феофилова коварства, поверил лжи и, ревнуя о благочестии, проклял Оригеновы книги на поместном соборе в Кипре, а затем написал Иоанну послание, в котором увещевал его поступить так же. Но Иоанн, не спеша с сим делом, продолжал изучать Божест. Писание и все свои заботы направлял к тому, чтобы поучать народ в церкви и приводить к покаянию грешников.

В это время, в Константинополь прибыль святой Епифаний, епископ Кипрский, имея при себе сочинения, написанные против Оригена. Сошедши с корабля, он вошёл в церковь святого Иоанна Предтечи, отстоящую от города на расстоянии семи стадий, отслужил здесь литургию и совершил посвящение в диакона, вопреки канонам, запрещающим епископу, без разрешения епархиального архиерея, посвящать кого бы то ни было в чужой пастве. После сего он прибыл в город и поселился в одном частном доме. Всё это стало известным святому Иоанну; однако он не разгневался на Епифания за то, что тот посвятил в его епархии диакона, — ибо считал его за святого и незлобивого мужа; мало того: он отправил к Епифанию послов с просьбою придти к нему и поселиться вместе с ним в патриаршем доме, как поступали все епископы. Но Епифаний не соглашался на это и даже не желал видеться с Иоанном, а его посланным отвечал: “Если Иоанн не изгонит из города Диоскора и его черноризцев, и если не подпишется под отвержением оригеновых сочинений, то я не буду иметь с ним общения”. Иоанн чрез послов отвечал Епифанию: “Прежде соборного рассуждения не следует делать ничего произвольно”. Враги же Иоанна, придя к Епифанию, упросили его, чтобы он в церкви Святых Апостолов, в присутствии всего народа, проклял сочинения Оригена, отлучил от церковного общения всех иноков, изгнанных из Египта вместе с Диоскором, как последователей Оригена, и изобличил Иоанна в том, что он принимает оригенитов и разделяет их мнения. Ревнуя о благочестии, Епифаний на другой день, утром, отправился в церковь святых Апостолов, чтобы проклясть сочинения Оригена. Узнав о сем намерении Епифания, святой Иоанн отправил к нему послов со словами: “Епифаний! Ты многое творишь вопреки канонам. Прежде всего ты совершил литургию и хиротонию в моей пастве без моего согласия; затем — отказался с нами поселиться, а теперь ты хочешь войти в церковь моей епархии и без соборного суда произнести отлучение. Остерегайся, как бы тебе не возбудить смуту в народе и самому не впасть в беду”. Выслушав сие, Епифаний стал колебаться и, удалившись из церкви, решил ожидать прибытия Феофила. Господь же, не попуская, чтобы между Его угодниками была какая бы то ни была вражда, открыл Епифанию, что Иоанн чист, как солнце, и подвергается обвинениям по человеческой зависти. Епифаний, действительно, от многих людей слышал о великих добродетелях Иоанна, о непорочной его вере, о совершеннейшей жизни и изумлялся тому, что многие восстают против Иоанна и сплетают на него различные обвинения. Поэтому Кипрский святитель стал терпеливо ждать, чем кончится начавшееся дело.

Услыхав, что Епифаний сторонится Иоанна и не имеет с ним общения, царица Евдоксия предположила, что между ними существует вражда. Пригласив к себе Епифания, она сказала ему: “Отче Епифаний! Ты знаешь, что всё Греко-Римское царство находится в наших державных руках. Вот я передам тебе всю власть церковную, если ты меня послушаешь, исцелишь мою скорбь и устроишь то, что я замыслила”. Епифаний ответил: “Говори, чадо, и мы по силе нашей постараемся устроить то, что послужит ко спасению души твоей”. Тогда царица, предполагая, что ей удастся обольщением склонить Епифания к своему замыслу, начала говорить ему об Иоанне следующее: “Сей Иоанн сделался недостойным стоять во главе церковного управления, так как он восстаёт против меня и царя и не воздаёт подобающего нам почёта. Притом, многие утверждают, что он еретик. По сей причине было бы желательно созвать собор и лишить Иоанна сана, а вместо него поставить другого, который мог бы хорошо управлять Церковью”. Говоря так, царица, от сильного гнева на угодника Божия, вся трепетала. Потом она начала говорить снова: “Впрочем, нет нужды утруждать многих отцов, созывая их сюда на собор; лучше, святой отче, ты сам удали его из Церкви и поставь вместо него другого, которого Бог тебе укажет, а я устрою с своей стороны так, чтобы все послушали тебя”. “Чадо, — отвечал Епифаний, — выслушай без гнева отца твоего; если Иоанн еретик, как вы утверждаете, и если не раскается в своей ереси, то он недостоин патриаршего сана, и мы поступим с ним так, как ты приказываешь. Если же ты желаешь его изгнать за то, что он будто бы похулил тебя, то на сие Епифаний не даст своего соизволения, потому что царям следует быть не злопамятными, но добрыми, кроткими и прощающими хулы против них. Ведь и вы имеете над собою Царя на небесах и ищете от Него прощения ваших согрешений — также поступайте и с другими: Лук. 6:36 – “Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд”, — сказал Спаситель”. “Отче, — отвечала царица Епифанию, — если ты не изгонишь Иоанна, то я открою идольские храмы и устрою то, что многие, отступив от Бога, ста- нут поклоняться идолам и будет последнее горше первого”. Сие она говорила с озлоблением и проливала слёзы. Удивившись безумному гневу царицы, Епифаний сказал: “Я чист от такого осуждения праведника?. Сказав сие, он удалился из дворца.

По всему городу пронёсся слух о том, что царица возбудила великого Епифания против Иоанна и что Епифаний, посещая царские палаты, совещается с царицей относительно низвержения патриарха. Слух сей дошёл и до Иоанна, и он, будучи человеком пылким, произнёс в церкви пред всем народом поучение, в котором припомнил из Священного Писания примеры жестокости различных женщин. Многие из народа, выслушав слова Иоанна о жёнах, подумали, что он приточно говорит о царице. Враги Иоанна записали сии слова его на хартии и передали их царице. Последняя, прочитав, решила, что сие он говорил о ней одной и со слезами жаловалась царю на то, что Иоанн хулит её в церкви. С рыданием она говорила царю: “Знай, что моя обида есть в то же время и твоя, и когда Иоанн меня хулит, то он вместе с тем бесчестит и тебя”. И, говоря так, царица умоляла царя, чтобы он повелел созвать собор и осудить Иоанна на изгнание. Вместе с сим она написала к Феофилу Александрийскому, чтобы он прибыл в Константинополь. “Я, — писала она, — умолю за тебя царя и загражу уста всем противникам твоим; только немедленно прибудь к нам и собери многих епископов, чтобы изгнать врага моего Иоанна”. Обнадёженный письмом царицы, Феофил тотчас же по получении его отправился в Константинополь с кораблями, нагруженными индейскими ароматами, овощами, многоценными Египетскими шёлковыми и златотканными тканями; он надеялся посредством таких сокровищ склонить многих к содействию ему в злом умысле против Иоанна. В то время блаженный Иоанн написал к святому Епифанию так: “Брат Епифаний! Я слышал, что ты советовал изгнать меня; так знай же, что ты не увидишь более своего престо- ла”. Епифаний письменно отвечал ему: “Страстотерпец Иоанн ! мужайся в своих страданиях и знай, что ты не достигнешь того места, куда тебя изгонят”.

Пророчество обоих исполнилось.

Епифаний, пробыв ещё немного в Константинополе, увидел, что на святого Иоанна восстают несправедливо; не желая быть сообщником разбойнического суда над праведником, он тайно сел вместе с своею свитою на корабль и отправился домой. Дорогою Епифаний, по пророчеству Иоанна, преставился ко Господу, не достигнув до своего города. Точно так же и Иоанн, во время своего вторичного изгнания, не дойдя до места, в которое он был сослан, согласно пророчеству Епифания, почил о Господе”.

“В шуме голосов, печатных и устных, обсуждающих личность и судьбу Г.Е. Распутина и его место в судьбах России, есть один голос, мало различимый на общем беспорядочном фоне, но очень важный для всех нас. Думаю, не ошибусь, если назову его самым серьёзным голосом среди тех, кто пытается видеть в интересе к Распутину лишь очередную спекуляцию на «популярных» именах вроде Иосифа Джугашвили, Владимира Ульянова и царя Ивана IV. Голос этот исходит от тех, кого молитва, чувство и рассудок с особенной силой притягивают к одной из самых замечательных фигур всего сонма Российских Новомучеников большевистской эпохи – к преподобномученице великой княгине Елизавете Феодоровне. Великая княгиня, живя в Москве, с Распутиным никогда не встречалась, но мнение о нём имела резко отрицательное. 18 декабря 1916 года, на следующий день после убийства Распутина, и ещё до того, как было найдено его тело подо льдом Малой Невки, Елизавета Феодоровна отправила телеграммы соучастнику убийства Великому князю Дмитрию Павловичу и матери убийцы княгине Юсуповой, поздравляя их с «патриотическим актом» Феликса Юсупова. Когда об этих телеграммах узнала Императрица, она, по словам А. Вырубовой, «потеряла самообладание и плакала безутешно». Всё это хорошо и давно известные факты. С течением времени они никак не меняются: со временем, особенно после её прославления, лишь возрастает любовь и привязанность русских православных людей к преподобномученице Елизавете Феодоровне. Отсюда, как бы с печальной необходимостью, возникает следующая цепь умозаключений: - Великая княгиня была образцом христианской добродетели, любви и милосердия, – она ненавидела Распутина и радовалась его убийству, – следовательно, Распутин был чудовищем, дьяволом в образе человека, – а тот, кто пытается «оправдать» Распутина, слеп или безумен, и к тому же оскверняет память Великой княгини Елизаветы Феодоровны. В той или иной форме, мне нередко приходилось сталкиваться с подобным образом мысли. Хотя выводы не всегда формулируются от начала до конца, однако человек пребывает в искреннем убеждении, что всякая попытка пересмотреть «классический» образ Распутина равнозначна плевку на гроб преподобномученицы. Неудивительно поэтому, что серьёзный разговор о Распутине идёт с таким колоссальным трудом. Между тем объяснение этого парадокса – отношения Елизаветы Феодоровны к Рапутину и его убийству – лежит на поверхности и совершенно естественно для православного мировоззрения. Великая княгиня была неправа. Надо уметь сказать эту фразу самому себе и окружающим безо всяких «но..», «однако…» и «в то же время..», без тени мысли о том, что признание её неправоты «неуважительно» и каким-то образом «отменяет» её святость. Каждый, кто любит её, кто чтит её святую память, обязан стремиться к выяснению истины обо всех обстоятельствах её жизни, к исправлению тех ошибок, которые она по тем или иным причинам совершила. Ведь она прошла свой жизненный путь, освещая и указывая дорогу нам с вами: потому-то она и причислена к лику святых. В точности то же самое, разумеется, относится и ко множеству других ситуаций. На днях, например, к священнослужителю нашего монастыря, отвечавшего на вопросы паломников, с вызовом обратилась какая-то женщина: - А знаете ли вы, что старец такой-то сказал то-то и то-то? – и она повторила распространённое заблуждение, касающееся нынешней гражданской жизни в России, – что же, по-вашему получается, что он еретик?! - Отвечу вам на примере Апостола Петра. Как вам кажется, можно поставить вашего старца рядом со святым Апостолом Петром? Не намного он дальше от Господа? По мнению паломницы, поставить их рядом было можно. - Ну, вот, хорошо. Пётр за одну ночь трижды отрёкся от Спасителя – но раскаялся и остался Его учеником и первоверховным Апостолом. А вашего старца из-за одного неловко сказанного слова на весьма зыбкую тему вы уже готовы записать в еретики! Надо сказать, что паломница отошла прочь с явным недовольством. А почему – непонятно. Тем более, что все остальные, кто присутствовал при разговоре, паломники и прихожане, были вполне удовлетворены ответом. Неужели она, спокойно принимая тяжкий грех святого Апостола, неспособна принять неправоту «своего старца»? Неужели одна лишь возможность того, что «её старец» оказался в чём-то не прав, означает для неё конец разговора?? Партийность – то есть восприятие окружающих событий исходя из того, к какой группе принадлежат действующие лица, – имеет вполне невинное происхождение. Она возникает из естественного стремления людей к единству, к солидарности с друзьями, к сохранению личной верности. Однако дьявол, пользуясь нашим невниманием, невежеством и упрямством, с изрядной лёгкостью обращает партийность в порок. Пускай партийность вросла в ткань современной общественной и политической жизни (хорошо это или плохо – другой вопрос), но в православном мировоззрении ей не место. До недавнего времени партийность отравляла церковную жизнь за границей, прежде всего среди греков (как ответил один зарубежный корреспондент на мой вопрос о природе очередного церковного конфликта: «Чтобы в нём разобраться, вам надо усвоить греческое мышление»), а за ними и в других Церквах. Об этом свидетельствуют, например, письма иеромонаха Серафима (Роуза) к протоиерею Алексию Янгу (ныне иеромонаху Амвросию): снова и снова указывает о. Серафим своему ученику на губительные партийные раздоры.

А в наши дни эпидемия партийности стала распространяться в России, причём вакцины против неё – сиречь внимания, рассуждения, смирения и любви – у нас не хватает. Зажатые в клещах партийности, мы теряем способность видеть, слышать и мыслить. Достаточно узнать, что такое-то мнение расходится с таким-то – и оргвыводы готовы: в лучшем случае это холодное молчание, в худшем – открытая неприязнь. Иные пытаются оправдать себя превратно понятым «послушанием». Напрасные фантазии: каждому из нас придётся отвечать перед Господом за свою собственную злобу, упрямство и ненависть к ближнему. И глядя на совершеннейший абсурд сегодняшнего дня – «столкновение партий Елизаветы Феодоровны и Григория Распутина» – и обращаясь в молитве к преподобномученице Елизваете с просьбой о просвещении и вразумлении молящихся ей, нельзя не увидеть, что дело здесь гораздо шире и серьёзней, чем печальное заблуждение Великой княгини-мученицы. Нельзя не увидеть, что действующие лица русской трагедии ХХ столетия – и причисленные к лику святых, и непричисленные, – протягивают руку в ХХI век, предлагая нам урок и помощь в борьбе с мелочной злобой, невежеством и себялюбием, в стяжании даров любви к Господу и к Его святой Церкви, смирения, трезвости и рассуждения. Примем ли мы эту помощь? или будем как прежде держать «партийную линию»? 1Кор.1:11-13 – “Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?”


Я проходил по улице... меня остановил нищий, дряхлый старик. Воспалённые, слезливые глаза, посинелые губы, шершавые лохмотья, нечистые раны... О, как безобразно обглодала бедность это несчастное существо! Он протягивал мне красную, опухшую, грязную руку... Он стонал, он мычал о помощи. Я стал шарить у себя во всех карманах... Ни кошелька, ни часов, ни даже платка... Я ничего не взял с собою. А нищий ждал... и протянутая его рука слабо колыхалась и вздрагивала. Потерянный, смущенный, я крепко пожал эту грязную, трепетную руку... «Не взыщи, брат; нет у меня ничего, брат». Нищий уставил на меня свои воспалённые глаза; его синие губы усмехнулись — и он в свою очередь стиснул мои похолодевшие пальцы. — «Что же, брат, — прошамкал он, — на том спасибо. Это тоже подаяние, брат. Я понял, что и я получил подаяние от моего брата».

И.С.Тургенев