размер шрифта

Поиск по сайту



Вопрос 3931

Вопрос на тему «Московская патриархия»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 27

Вопрос 3931:

Каждый год в епархиальноё газете “Алтайская миссия” публикуют перечень достижений в миссионерской работе: раскопали фундаменты старых храмов, могилы репрессированных священнослужителей. Разве трудно открыть Евангелие и сравнить с тем, что делали Апостолы?

Ответ И.Т. Лапкина:

У православных один ответ: мы же не баптисты какие-то. чтобы читать Библию! Пришлось недавно прочесть труд-размышление о миссионерстве, чуточку уже не вмещающийся в «канавку» опошленных пустой верой мозгов. Абсолютно всё упирается в то, рождён ли свыше человек, провёл ли Дух Святой ревизию в душе, вычистил ли её ветром на пути в Дамаск.
«Православные миссионеры знают, как часто их деятельность встречает непонимание и неприязнь «изнутри», – написал как-то в «Церковном вестнике», в статье под названием «Жатвы много» Юрий Белановский. - Меня давно мучает вопрос: что движет этими людьми? Я никак не могу понять, к чему все эти поиски врагов внутри Церкви? Откуда силы и средства?»
Я до сих пор не принимал участия в спорах, но читал, знаю, сколь много эмоций теперь сгущается вокруг выбора так называемых миссионерского и консервативного направлений в церковной работе. Вопрос, в самом деле, важный, а задумчивые, философские: «давно мучает» и «я никак не могу понять» – хорошее начало для разговора. Когда хочешь понять, объясниться, право, нетрудно. Итак, что православные миссионеры желали бы знать, но боялись спросить? В чём причина неоднозначного отношения в Церкви к миссионерским идеям? Начну с простого. Я занимаюсь публицистикой, книгой. Одно моё «творение» озаглавлено: «для верующих и неверующих родителей». Книга, благодаря Богу, переиздается, продаётся, в т. ч. в обычных книжных магазинах, о тираже её я, к сожалению, не имею точного представления. Теперь, я думаю, что-нибудь около 100-120 тыс. У меня есть другие книги, общим тиражом более полмиллиона экземпляров. Скажите: это миссия? Для себя я называю это естественной и нормальной работой: писать для людей и человеческим языком. Это, и вправду, естественно – обращаясь к другому, смотреть прямо, а не поверх или вбок; говорить не то, что привычно и нравится тебе самому, но то, что собеседник сумеет понять и принять. Будь он верующий или неверующий. Неверующих ведь много вокруг нас, так? Значит, необходимо искать и находить с ними общий язык. Но, подчёркиваю, для этого не обязательно думать о чём-то ещё, а только о ближнем и о нормальной работе. Впрочем, если настаиваете, хорошо, я тоже буду миссионер. Миссионеры – самоназвание людей, воспринявших определённый пафос. Миссия для них есть средство самоидентификации, способ сконцентрироваться. «Мысленная лампочка», которая в какой-то момент загорелась и дала различить местонахождение и обстановку вокруг. Бывает ли миссионерство без миссионерского пафоса и организационного членства? Да, я по себе уже показал это. Есть примеры более яркие и отчётливые. Тот же проф. А.И.Осипов, не перестающий удивлять работоспособностью, терпением и гибкостью ума. Или проф. М.М.Дунаев, открывающий для почитателей русской классической литературы, довольно широкого общественного слоя, её христианский подтекст. Никто и никогда не слыхал о миссионерстве от залитского отца Николая Гурьянова. Хотя «миссионерский пункт» на пороге утлой избушки по «эффективности» и «пропускной способности» дал фору и наперёд любому новопостроенному просторному и современному зданию. Итак, миссия так миссия. Намерены пользоваться полюбившимся термином – извольте.

Однако, не будем чрезмерно сужать «миссионерство» до современных и молодёжных форм проповеди. Не будем думать также, будто одно произнесение слов «миссионер» и «миссионерский» что-то меняет или снимает оставшиеся вопросы. Миссионерство становится увлечением. Люди, увлечённые миссионерством, часто относятся к себе и к своему увлечению некритично. Среди моих знакомых много людей, занятых проповедью и катехизацией. Я замечательно к ним отношусь. «Православные миссионеры знают…», – написал Юрий, очевидно, зная и то, что не выражает этим обобщенного миссионерского мнения. Будет преувеличением сказать, что миссионерство у нас терпит притеснения или, тем более, преподносится в роли врага. Многие годы идёт работа с детьми и молодёжью, организуются миссионерские поездки, ведётся противосектантская работа, совершаются богослужения с сурдопереводом, открыты социальные приюты и центры реабилитации пьющих и наркозависимых, психологические консультации. Работают телестудии и радиостанции, издаётся литература, миссионерские журналы, миссионерские интернет-порталы растут, как на дрожжах, в одной южной епархии построили миссионерский пароход, миссионерские факультеты открыты в учебных заведениях РПЦ. Я думаю, существует миссионерство и… миссионерство. Кроме миссионеров, занятых конкретной работой, у нас есть ещё миссия акцентированная, идеологического свойства – «миссия-наше-всё». На взгляд ж/д проводника человечество делится на пассажиров и провожающих, для контролера метро – на оплативших проход и безбилетников. Такова наружность происходящего или, как говорится, «сухой остаток» от жизни. Хотя по-настоящему ясно, что жизнь вокруг нас устроена сложнее и разнообразнее. Миссионерство тоже призвано отображать реальность Церкви, куда более разнообразную и сложную, не сводимую, разумеется, к количественному расширению, привлечению новых членов. Это, если можно так выразиться, «интерфейс Церкви». Осознание этого, как ни странно, затруднено. В миссионерских опытах нередко проявляют себя специфические, «миссионерские» волюнтаризм и нечуткость.

В крайних версиях вообще всё церковное замещается миссионерским как единственно ценным. Анализ духовных явлений подменяется социологией и специфическими оценочными суждениями. Православная жизнь оказывается не хороша уже потому, что происходит «в гетто» и не вполне отвечает ожиданиям экспансионистского успеха. Миссионерство же, наоборот, воспринимается как своеобразная компенсация, способ реабилитации Церковью самой себя, оправдания за свою малочисленность, медленность, неяркость на фоне всего остального… С некоторой иронией можно сказать, что всё было бы у православных миссионеров замечательно, не будь самой православной жизни. Не случись всей этой «фольклорной» Руси с её слепой и отсталой верой, всех этих бабушек, платочков, святынек, источников, старцев, пророчеств, чудес и т. п. Мало-помалу человек, определивший себя в связи с миссионерством, начинает сознавать себя носителем миссии исправления Церкви, преобразователем или, по меньшей мере, обличителем для упомянутого. Чтобы миссия могла состояться, православную жизнь прежде необходимо нормализовать, выстроить в соответствии с пунктами миссионерского плана. Цели ясны, задачи определены… Не хватает обыкновенного житейского смысла… В аудитории о. Андрея Кураева и журнала «Фома», думаю, процентов 95-98 считающих себя верующими и не менее трёх четвертей, считающих себя воцерковлёнными. Нет, понятно: жатвы много. Кто спорит? Но чтобы в жнецы вот так, кого ни придется?.. Из-за этого невероятного смешения историй, лиц, мнений, стремлений портится всё и, ткнув в миссионерское наугад, мы легче наткнёмся на вздор, чем на что-нибудь дельное.
Особое место в миссии отводится этому: доказательству миру «нормальности» православных, любыми возможными способами. И так до тех пор, пока «нормализованы» не станут слова и поступки по крайней мере 95 из 100 ситуаций. Оставшаяся мелочь – это какие-нибудь походы раз в две недели на воскресные Литургии, да время от времени всплывающая церковная тематика, опять-таки по большинству оцениваемая критически либо с сомнительным юмором. Корнем миссионерской идеологии служит убеждение в том, что жизнь Церкви можно представить привлекательней, чем она есть теперь. Наверняка так, и «наша вина в том, что мы часто мешаем переступить церковный порог, создавая искусственные препятствия». Но уточните, наш главный пробел – в неумении изобразить участливость на лицах или в неучастливости как таковой? Мы недостаточно добры в проповеди или недостаточно добры вообще? То же с другими частями миссионерского конструктора: тактом, внимательностью, самоотдачей, собранностью, чувством общности и etc.

В широком рассмотрении, не будучи отнесена к «планам прироста новообращенных», миссионерская проблематика не различается от общей духовно-нравственной проблематики. Хороший христианин – он, известно, и в Африке христианин. Становиться же хорошим христианином и затем проповедовать – это на миссионерский вкус чересчур длинно и скучно. И, что, любопытно спросить, мы на другой планете живем, что не замечаем примет наступившего дня? Есть миллион причин человеку не переступать церковный порог, и многострадальные приходские бабушки, даже будучи закатаны в пол, мало что изменят в печальной статистике отступления. Да, вы совершенно правы, негоже довольствоваться тесным, утилитарным мирком обрядовости и собою самим. А не довольствоваться – это как, поясните? Ожидать нового золотого века? Надеяться и вечно обманываться наступлением эры «политического Православия», которой почему-то никак не случается? Срывать раздражение от несбывшегося на своих «антимиссионерских» собратьях?.. Пионерской наивностью отдают лозунги: «искать везде ищущих и интересующихся людей, искать системно, так, чтобы ни один живой человек не прошёл мимо». В одном выступлении предлагалось ввести «территориальную ответственность прихода» за находящиеся в данном районе «школы, детсады, молодежь, стариков». После прочтения этого начинает сосать под ложечкой, кислой отрыжкой всплывают воспоминания о шефстве по разнарядке советских времён. Впрочем, за чем дело встало? У идеологов миссии сегодня имеется всё: храмы, священники, актив, средства, центры и прочее. Не нужно никаких дополнительных условий! Текущее управление допускает значительную свободу воззрений, так что бок о бок у нас остаются служить такие разные личности, как оо. Александр Борисов и Кирилл (Сахаров). Если же так, то хотелось бы скорей лицезреть опыты и примеры, воплощение планов на практике: территориальную ответственность, добровольные дружины, режим полного благоприятствования молодёжной работе, приходы по тысяче человек и больше, охват вузов. Мне лично не терпится подержать в руках свеженький «новый катехизис, понятный современным людям, не знакомым с церковной традицией и с церковным, сильно оторванным от современности, языком». Но Бог почему-то (почему?) не даёт мудрости писать так, как указано. По себе знаю.

Не меньше преданий старины глубокой миссионерская деятельность нуждается в демифологизации и чистке, прояснении, назывании вещей собственными именами. Она, эта деятельность, и в самом деле касается важного и должна быть заявлена как вопрос. Миссионерский актив первым должен желать разговора начистоту. Миссия – это отнюдь не самое простое, а одно из самых сложных в церковности; не «а» и не «и», но «э», «ю», «я» православного алфавита. Свобода миссионерской деятельности относительна, конечно, если таковая имеет перед собой результат, а не деятельность ради деятельности. Несмотря на современно-концептуальное звучание слова, миссионер -представитель одной из самых несвободных профессий. Он стоит перед целым рядом ограничений, а талант его ни в чём не проявляется лучше, как в способности довольствоваться малым, создавать педагогические прецеденты. Работа как работа, плоды которой могут остаться незаметны многие годы, а могут и не возрасти вовсе…

Спектр миссионерских приёмов остаётся ограничен: жанр открытой лекции является по сути единственным хорошо освоенным (с детьми, оговорюсь, неплохие плоды даёт кружковая работа). Продолжительное общение с кафедры удается неплохо тому же Андрею Кураеву. И им же потребность в подобного рода встречах удовлетворяется. Фигура священнослужителя сама по себе не вызывает уже того интереса, что раньше. Увидеть живого Кураева успело, по-видимому, уже большинство желающих. Если же верны намерения о. Андрея отойти от непрерывной публичной работы, прекратить ездить в один за одним лекционные туры – тогда и вовсе феномен Кураева останется в истории ярким и исключительным случаем. Понимаете, радикального роста не будет, как ни старайся! Сложно представить, чтоб по стране проходило, например, в 5 раз больше публичных выступлений, в 10 раз больше выступлений, чем в настоящее время. На них попросту не найдётся заранее подготовленных собраний. В чём же преткновение и что такого православные миссионеры знают, а, может, не знают, что не дает миссии совершить подвиг второго просвещения России? Я хорошо, изнутри изучил ситуацию с просветительской литературой, неоднократно проводил занятия и встречи в аудиториях интересующихся, в т. ч. и молодежных. Поделюсь выводом: проповедничество требует сверхординарных способностей.

Прямые усилия, попытки раскрасить речь, доставить слушателям или читателям какие-нибудь особенные впечатления, даже рассказы о том, что на тебя самого произвело впечатление когда-то, уходят по большинству «в вату». Главная дидактическая проблема – это удержание обстановки серьёзной работы, а не развлечения и скрытого дезертирства, когда миссионер или катехизатор буквально из кожи вон лезут, добиваясь внимания собравшихся. Тем паче, никакими «технологиями» не решишь вопросов, встающих в ходе более глубокой катехизации и воцерковления. Полная масса усилий ложится здесь на плечи приходских и монастырских священников, тех, которые чаще всего получают упрёки в недостатке миссионерской инициативы. Символичным кажется диаконство нашего главного миссионера-первопроходца, подчёркивающее распределение ролей и зависимость проповедничества от более широкого и фундаментального просветительства в процессе приходской жизни. Во всяком случае, другого пока мы ничего не видим: проповедь к внешним бежит по верхам, она имеет единственную цель разбрасывания зёрен, тогда как момент обращения, обретения веры остаётся вне поля миссионерского действия и так же загадочно перетекает в последующую церковность с её более или менее осознанными и регулярными руководством и внутренней духовной работой. Итак, «планы миссионерской работы», о необходимости которых так много говорят идеологи миссионерской революции, остаются, по большому счёту, тайной за семью печатями. Для меня непонятно и странно, когда Церкви предлагают переустраиваться и меняться именно из миссионерских соображений. Да, скорее всего, меняться и совершенствоваться надо. Однако в миссионерстве – всего менее определённости и плана. Хотя миссия и предполагает в себе некую актуальность: открытость и чуткость по отношению к собеседнику, – она одновременно не полагается на свои силы, не совершает волевого рывка, не берёт и не ведёт никого за руку, не даёт готового конечного результата, но всегда стоит рядом с Тайной и от этого совершается в большом смирении. «Кто такие миссионеры, что они требуют перемены настроений и порядка в общецерковном масштабе?» …миссионерство – не вполне главное. Для православного обихода «миссионерство» звучит романтично и ново. Даже о. Андрей Кураев, часто увлекающийся, в конечном итоге с оговорками принимает существующую миссионерскую практику, цитата: «У меня есть внутреннее неудобство, когда меня называют миссионером, или я так должен называть себя сам в древнецерковном смысле. Вот если бы я поехал в Чечню, ходил бы по горам и искал бы ваххабитов, чтобы проповедовать им Евангелие, вот тогда бы я был миссионером в древнем, апостольском смысле этого слова. А так вот, приехал в русский город, на вокзале епархиальная машина встретила, никакого подвига». Наилучшим же образом удалось подытожить вопрос о. Владиславу Свешникову. Миссионер, говорит он, приводит людей лишь на начальные позиции. «Будет ли толк от этих начальных позиций – зависит и от самих новоначальных, и от тех священников, к которым они придут, и от многого другого». Так или иначе, нелишне запомнить, что миссионерская проповедь – это не суть полнота веры, но отдельные адаптивные формулы. Основные положения её, как выражается о. Владислав, «деформированы». Мало-помалу они становятся застарелыми, а так как миссионерство формально поставлено в центр, то, по-видимому, максимально потерпит с обеих сторон.

Миссионерства касается без исключения всё, в т. ч. язык и сварливые бабушки. Но всё и сразу миссионерам, увы, не исправить. Нравится это вам или не нравится. Начните всё же с проповеди и объяснений, обращённых к неверующим. Если преуспеете, плоды ваших трудов заметят, а отношение внутри Церкви к вам станет иным, более внимательным. Не делайте обращение неверующих сверхцелью, не переходите грань от свидетельства веры к агитации. Лучшее, что может сделать христианин для своего неверующего собрата, – это за время общения не оттолкнуть, не подать повод к разочарованию. Об остальном будет заботиться Бог. Не замыкайтесь в миссионерской тематике, не делайтесь узкими спецами. Живите полным объемом вопросов, которые в данный момент переживает Церковь. Смотрите на миссионерскую работу как на часть общей работы с другими, включая также катехизацию и окормление. Разевать рот на большее, чем сможешь переварить, – это мудрость удава, а не православного христианина. Не делите задачи миссионерства-катехизации-окормления на более и менее важные.

Избегайте дурной корпоративности. Люди, ведущие миссию неумело, вызывающе, стихийно, в результате наносят ей больше вреда, чем открытые противники миссии (каковых в действительности очень мало). Нет необходимости оправдывать кого-либо лишь потому, что он «свой» и примыкает к миссионерству. Обсуждайте между собой, в т. ч. и публично, не только миссионерские планы, но и возникшие сложности и отклонения. Учитывайте позицию не только вашего круга, но и других людей Церкви. Вашу способность к самокритике, взвешенности заметят и перестанут опасаться необдуманных, крайних, враждебных ходов. Проверяйте себя, привлекайте компетентных людей со стороны, особенно в профессиональных вопросах. Не будьте «сами себе режиссёры» во всём. Делайте так, чтобы процессы в миссионерстве не развивались спонтанно, отпущенными на самотёк. Открытость миру – хорошо, однако обратной стороной её может стать «серая зона» на месте миссионерского сообщества: удобное прибежище для людей, конформистски настроенных, делающих себе поблажки, привыкших ни в чём себе не отказывать, безответственных, не намеренных принимать всерьёз учение христианства и переменять мирской образ жизни, карьеристов, нарциссов и выскочек разного рода, носителей радикальных идей и немирного духа, тех, кто впоследствии станет передавать негатив новоначальным, отталкивать людей, использовать служебное положение, развращать или даже прямо выполнять заказы со стороны. Не бойтесь возражений, дескать, «это моё личное дело», «не судите» и пр. Предупреждайте, принимайте необходимые меры. Миссионерское движение только тогда будет силой, когда выучится требовательности к своим членам. Предпочтение перед яркими акциями отдавайте постоянной, спокойной работе.
Не толкитесь на одном месте. Нет никакой нужды продолжать пинать младостарчество, бывшее проблемой средины 90-х. Особенно, когда ныне болезнь прямо противоположная: принижение роли и отказ духовного руководства. Сильно заезжены темы приходских старушек, суеверного благочестия и т. п. Проблема уже, по большинству, другая: до приходящих и их поведения в храме нет вообще никому дела, а вера пропитывается мирским началом, становится рационально-прагматичной. Избегайте мышления штампами. Штампы новые ничем не лучше, чем старые. Не может быть так, что миссионерство – само по себе хорошо, а традиционализм – плохо. Преемственность. Замечайте, откуда и как приходят к вам идеи. Христианство исторично и сообразуется с происходящим вокруг. Но оно, в первую очередь, преемственно. Подвергая сомнению конкретные исторические факты и формы, кажущиеся устаревшими, не следует поклоняться, кадить фимиам собственным мнениям. Умейте различать важное от второстепенного и не раздувать муху в слона. Глупо выглядят также многие другие псевдодискуссии. Например, часто или редко причащаться? Страсти, безотносительно к предмету, возбуждает сам факт полемики. Данный вопрос допустимо оставить без споров, на усмотрение духовника и выбор совести самого верующего. Исключите огульные оценки и отвлечённости. Например, что такое «молодёжный вопрос» или «семейный вопрос» в Церкви? В каком смысле «церковная жизнь мало отвечает потребностям молодёжи»? А потребностям детей? А мужиков? «В церковной лавке есть свечки, брошюрка «Урожай растим с молитвой» и гениальный бестселлер всех времен и народов «Как вести себя на кладбище»». Прекрасно. Брошюрку «Урожай растим с молитвой» составлял ваш покорный слуга дюжину лет назад. Против суеверий. Миссионерский, если иметь ввиду массу народа, встречающуюся с Церковью и священнослужителем по двум поводам: крестины и отпевание. Просто миссионерство бывает разное, и нацеливается таковое не только на молодежь. Также невмоготу уже слушать про: «в Православии учение о семье осталось неразвито, поскольку святые отцы были монахи».

Впервые об этом стал, кажется, рассуждать приснопамятный о. Георгий Чистяков. Цитата из него: «В Церкви сложилась ситуация (?), в которой брак автоматически делал человека не только профессионально (!) непригодным для занятия высших церковных должностей, но и для достижения святости». «Историческая несправедливость» угнетает и возмущает умы. Пора перестать смотреть на вещи отвлечённо. К сожалению, опять о. диакон Кураев: «Я не знаю наших епископов, которые ложатся спать с мыслью: что бы ещё сделать для молодёжи? Я не знаю ни одного епископа, который бы делал выговор священникам за то, что в храме нет книг для студентов». Судя по выступлениям о. Петра Мещеринова, состояние Церкви выходит много тревожней и хуже, чем либерального диссидентского круга. О. Пётр, оказывается, умеет быть деликатным, предельно деликатным. Так, ни единым словом он не намекает на то, что граждане и гражданки в свободное от диссидентского трёпа время могут вообще-то впервые в жизни подумать насчёт бренной души и заглянуть на покаяние. Не найдёшь в ЕЖ и упоминаний Христа, раскрытия сокровищ Евангелия и объяснения начал веры в доступном ключе, что, по идее, следовало бы из осуществления церковной миссии. Зато о. Пётр вполне соответствует образу другого миссионера – из мира идущего в Церковь развенчивать её идеологию «военно-полевых ценностей». Миссионер, увлеченный высокой идеей, никогда не берётся за трудные темы. Почему? Тематического деления и предпочтения «вкусностей» быть не должно... Итак, перейдём к делу, уменьшим количество слов. Бог в помощь, отцы-братья! Сдается, мы скоро поймем друг друга».

Деян.22:21 – «И Он сказал мне: иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам». 1Тим.2:7 – «для которого я поставлен проповедником и Апостолом, - истину говорю во Христе, не лгу, - учителем язычников в вере и истине». Деян.13:2 – «Когда они служили Господу и постились, Дух Святой сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их». Деян.13:46 – «Тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали: вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам». Деян.13:47 – «Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли». Деян.26:18 – «открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными».

Гал.1:15-16 – «Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, - я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью». Гал.2:7-8 – «Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных - ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников». Рим.1:5 – «через Которого мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы». Рим.15:16 – «быть служителем Иисуса Христа у язычников и [совершать] священнодействие благовествования Божия, дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно [Богу]».


Однажды с посохом и книгою в руке,
Отец Иван плелся нарочито к реке.
Зачем к реке? Затем, чтоб паки
Взглянуть, как ползают в ней раки.
Отца Ивана нрав такой. Вот, рассуждая сам с собой,
Рейсфедером он в книге той

Чертил различные, хотя зело не метки, Заметки.
Уставши, сев на берегу реки, Уснул, а из руки,

Сначала книга, гумиластик,
А там и посох, всё на дно.

Как вдруг наверх всплывает головастик,
И с жадностью схватив в мгновение одно,

Как посох, так равно И гумиластик,
Ну, словом, всё, что пастырь упустил,
Такую речь к нему он обратил:
Иерей! не надевать бы рясы,

Коль хочешь, батюшка, ты в праздности сидеть,
Иль в празднословии точить балясы!

Ты денно, нощно должен бдеть,
Тех наставлять, об тех радеть,
Кто догматов не знает веры,
А не сидеть И не глазеть, И не храпеть,
Как пономарь, не зная меры.

Да идет баснь сия в Москву, Рязань и Питер,

И пусть Её твердит почаще наизусть
Богобоязливый пресвитер.

Козьма Прутков

201

Смотрите так же другие вопросы:

Смотрите так же другие разделы: