Вопрос 3734

Вопрос на тему «Мусульманство»
Из книги — Лапкин И.Т. «‎...открытым оком», том 25

Вопрос 3734:

В южных странах существует благочестивая традиция – требовать калым за невесту. Был ли когда-нибудь калым на Руси? в православии? Может ли требовать калым отец духовный, крёстный? Ведь он вложил в воспитание крестницы немало. Сколько бы Вы запросили, будь на то Божья воля?

Ответ И.Т. Лапкина:

Калым или вено был всегда.

Быт.29:18 – «Иаков полюбил Рахиль и сказал: я буду служить тебе семь лет за Рахиль, младшую дочь твою».

Таков обычай был и у язычников:

Быт.34:12 – «назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жену».

И цари требовали калым-вено.

1Цар.18:25 – «И сказал Саул: так скажите Давиду: царь не хочет вена, кроме ста краеобрезаний Филистимских, в отмщение врагам царя».

В Новом Завете не встречается такой обычай. У русских, напротив того, готовят приданое дочери. Может, и был где подобный обычай на Руси, но в литературе не встречал. При советской власти калым преследовался как уголовное преступление. О духовном калыме не слышал даже. Мы же трудимся для вечности. И если крестница удачно вышла замуж и стала доброй, послушной женой, искренней матерью-христианкой при искренно верующем муже – вот и награда – дети от них во Христе.

Сир.8:27 – «Выдай дочь в замужество, и сделаешь великое дело, и подари её мужу разумному».

Пр.31:28-29 – «Встают дети и ублажают её, - муж, и хвалит её: «много было жён добродетельных, но ты превзошла всех их»».

Мой сын! Удушлив мрак моей темницы.
Сокрыт от глаз полей родных простор,
Не слышу, как шумит зелёный бор,
Не вижу, как в сиянии денницы.

Садами реют юные орлицы
Над снежными хребтами дальних гор…
И я когда-то был и свеж, и молод,
Ключом кипела жизнь в моей груди, –
Теперь я у конца тяжёлого пути,
Но старости осенний мрачный холод

Не выстудил, не выморозил в ней
Порывов тех счастливых, ясных дней.
Дитя моё! И старческие очи
Хотят на светлый Божий мир взирать,
И старческой груди отрадно подышать
Прохладою душистой летней ночи…

И было мне мучительно сперва
В холодном и угрюмом подземелье, –
В тоске немой склонялась, как в похмелье,
Усталая, седая голова.

Минувших дней забытые картины
Из мрака прошлого вставали предо мной,
Зовя в луга, дубравы и долины,
К цветущим берегам реки моей родной…

Но пал я ниц и жарко я молился, -
И внял Господь мольбе моей святой:
Волшебным светом ум мой озарился,
Живительной и чудной теплотой

Наполнилась душа моя больная;
Небесный пламень, радость неземная
Проникли в мрак темницы роковой…
И я воскрес, восстал с подъятой головой,

В устах моих зажглось, вскипело снова
Бессмертной правды пламенное слово…