Вопрос на тему «Грех»
Из книги — Лапкин И.Т. «...открытым оком», том 3
Вопрос 1179:
В войну собирали колоски с поля, стригли ножницами. Сейчас торгуют водкой. И тогда и сейчас мотивируют тем, что нечем детей прокормить. Что это, грех или необходимость?
Ответ И.Т. Лапкина:
Прит.6:30 – «Не спускают вору, если он крадет, чтобы насытить душу свою, когда он голоден».
Нужно определить, что есть воровство. Если в нашей деревне у каждого под метлу вымели все, свалили в общие кучи, и оно гниет, и женщина пришла ночью и что-то взяла для своих детей – какое же это воровство? Коммунисты вытворяли ещё «лучше». Одинокая мать, двое детишек, и у нее парализована старушка-мать. Вся надежда только на огород. Приезжает коммунист-заготовитель и предупреждает: «с огорода в погреб ни одной картошинки не заносить, пока мы не возьмем третью часть, ни одной картошины, иначе будешь сразу арестована». Женщина собирает картофель в три кучи и не знает, какие две останутся ей. Проходит неделя за неделей, идут дожди, ударили морозы. Есть совершенно нечего, и она тайно ночью берет ведро мороженого картофеля. Добавим, что это жена священника. Зоркие глаза соседки это видят. Буквально наутро приезжает уполномоченный, и вся семья погибает, как воры, похитившие у Советской власти. Конечно, эти колоски – никакое не воровство, и это видит Бог. Просить не у кого, искусственно сделанный голод всех сделал нищими. Бандитская большевистская власть – вот главный вор. А сегодня у нас только на Алтае более миллиона гектаров свободной земли под бурьяном.
С 14 мая 1991 года строится наше родное поселение Потеряевка с нуля, посреди крапивы и кустарников. Сажай, сей, что хочешь. И благодари Бога за царей Михаила и Бориса, вернувших свободу земле. По нашему уставу запрещено и пить, и торговать водкой. И еще никто из наших за 11 лет ни разу не лег спать голодным. И таких заброшенных сел, вымерших полностью только на Алтае еще 329. Трудись и благодари Бога, и всё у тебя будет чистым и без греха.
Когда стареют матери у нас,
Мы видим вдруг, что срок земной не вечен,
Что потускнел когда-то зоркий глаз,
Спина согнулась, опустились плечи.
И ласковая добрая рука
Покрылась сетью жилок и морщинок,
И седина не только на висках,
И поступь ненадежна как суглинок.
И хочется отдать родимой честь
За жизнь семье подаренную ею,
Сказать: «Спасибо мама, что ты есть,
Спасибо, что тебя еще имею».
И окунувшись в памяти родник,
Ее глазами в прошлое проникнув,
Увидеть, как наш самый первый крик
Ловила мать, сама от счастья вскрикнув.
Наш первый вздох, наш первый жалкий всхлип
Был ею впитан, навсегда с ней слился.
И поцелуй ее как монотип,
На лобчике у нас запечатлелся.
Взглянув на запись прожитых страниц
Увидеть свою маму на коленях,
Пред Господом склонившуюся ниц,
Скрепившую цепочку поколений.
Когда-то так молилась ее мать,
И так потом молились ее дети,
И внуки тоже будут повторять
Живой пример из глубины столетий.
Отрадно знать, что мать пока что здесь,
Ей честь отдать еще дана возможность
За то что чрез нее благая весть
До нас дошла чрез град учений ложных.
За то что не взирая ни на что,
Она нас правде Божией учила.
А за грехи, коль уж пошло на то,
Бывало, что и розни не щадила.
Почтим ее за то, что до ума
Нас довела она своим терпеньем.
Достойна чести христианка-мать,
Как женщина с высоким назначеньем.
Она уйдет… но это далеко…
Пока же срок и ей и нам дарован.
Как хорошо нам с нею и легко!
Останься с нами мать и будь здорова!
Вера Кушнир